Дрова и хворост сложили чрезвычайно ровно, как по ниточке. В глубине памяти Неда шевельнулось какое-то воспоминание. Он определенно уже видел нечто похоже, давным-давно, но вот где, когда и при каких обстоятельствах? Стоял точно так же, в темном помещении, и смотрел на груду чего-то… Чего?
Память упорно не желала просыпаться.
Нед отвернулся от поленницы – и увидел, что прочие молча наблюдают за ним. Решили, верно, что он спятил. Ну и ладно.
Он пригляделся к сторожу, нанятому Перси, и заметил, что тот обут в сапоги со шпорами.
– Куда-то собрались, Джонсон?
– Никак нет, сэр.
– Тогда к чему вам шпоры?
– С утра ездил верхом.
– Гм… Ваши сапоги слишком чистые для человека, который ездил верхом по ноябрьской грязи.
Не дожидаясь ответа, Нед вновь развернулся лицом к груде хвороста.
Поблизости стоял старый стол с дырой в столешнице. Кто-то явно забирался на этот стол, чтобы уложить ровнее верхние вязанки.
И тут он вспомнил.
Жуткая ночь в Париже. Резня гугенотов. Варфоломеевская ночь. Они с Сильви укрылись на складе на рю де Мюр, где она хранила запрещенные книги, которыми торговала. Они прислушивались к доносившимися снаружи звукам – хриплым возгласам дерущихся мужчин, воплям раненых, грохоту выстрелов и безумному многоголосому перезвону церковных колоколов. На том складе, при свете фонаря, Нед увидел ряды бочонков, что занимали пространство от пола до потолка и от стены до стены.
Но если отодвинуть нужные бочонки, за ними находилось хранилище протестантских книг.
– Бог ты мой! – произнес Нед негромко.
Он передал факел одному из спутников и залез на стол, постаравшись не угодить ногой в дыру.
Утвердившись на столешнице, протянул руку и снял верхнюю вязанку хвороста. Кинул ту наземь и потянулся за следующей.
Услышал за спиной шум и обернулся.
Джон Джонсон стремительно убегал.
Нед окликнул своих спутников, но те и сами заметили неладное. Один из них, Эдмунд Даблдей, кинулся в погоню за беглецом.
Джонсон добежал до дальней стены и распахнул дверцу, которую никто прежде не углядел.
В этот миг Даблдей прыгнул. Он врезался в Джонсона, и оба рухнули на пол.
Джонсон попытался подняться, но Даблдей схватил его за ногу. Джонсон пнул противника в лицо. Поздно! Их успели окружить другие. Джонсона, который все норовил вскочить и удрать, бесцеремонно швырнули наземь. Кто-то сел на него сверху, второй заломил ему руку, а третий уселся на ноги.
Сторож перестал сопротивляться.
Нед слез со стола, пересек помещение и присмотрелся к мужчине, лицо которого теперь было отчетливо видно в свете нескольких фонарей.
– Я вас узнал. Вы же Гай Фокс.
– Идите к дьяволу, – прорычал Фокс.
– Свяжите ему руки за спиной, – велел Нед, – и ноги тоже, чтобы мог ходить, но не мог убежать.
– Веревки нет, – пожаловался кто-то.
– Снимите с него штаны и разрежьте. – В любом случае мужчина без штанов далеко не убежит.
Так, а теперь за дело. Что-то ведь заставило мнимого Джонсона выдать себя.
– Чего вы испугались? – спросил Нед задумчиво.
Ответа не было, да он и не ждал от Фокса каких-либо слов.
Он побежал, когда я стал снимать вторую вязанку, сказал себе Нед. Почему?
– Проверьте его карманы, – попросил он.
Даблдей опустился на колени рядом с Фоксом и деловито того обыскал. На лице Даблдея уже начал раздуваться синяк от удара, но сам молодой человек, похоже, боли не замечал.
Из плаща мнимого Джонсона достали огниво и длинную спичку из гнилой древесины.
Значит, он должен был что-то поджечь. На спичке отметины, как если бы для отсчета времени; возможно, чтобы поджигатель знал, сколько у него в запасе до…
До чего?
Нед посмотрел на руду хвороста и дров, потом на человека, державшего в руках факел – и ужаснулся пришедшей в голову мысли.
– Пожалуйста, унесите отсюда мой факел и потушите его, – попросил он, стараясь не сорваться на крик. – Прямо сейчас.
Человек с факелом не стал задавать вопросов или спорить. Нед услышал от двери шипение – это факел окунули в воду, должно быть, в ближайшую поилку для лошадей – и облегченно вздохнул.
Темноту на складе едва разгонял свет фонарей в руках других членов поисковой партии.
– А теперь давайте посмотрим, скрывается ли под хворостом то, о чем я подумал.
Те, кто был помоложе, принялись снимать вязанки. Почти сразу Нед разглядел на полу темно-серую дорожку, что лишь немного отличалась цветом от каменных плит. Неужели порох?
Он содрогнулся, сообразив, насколько близко подошел к этому месту со своим сыплющим огненные искры факелом в руке. Неудивительно, что мнимый Джонсон так перепугался.
За вязанками хвороста обнаружилось свободное пространство, в точности как на складе Сильви, но тут прятали вовсе не Библии, а бочонки – десятки бочонков. Один опрокинули, явно нарочно, и порох из него высыпался на пол. Нед поднял фонарь повыше и, что называется, обомлел. Он насчитал не меньше тридцати бочонков разного размера. Этакого количества пороха хватило бы сровнять палату лордов с землей и убить всех, кто окажется внутри в миг взрыва.
Включая некоего Неда Уилларда.
Он сам изумился тому, какую злобу вызвало у него намерение Ролло Фицджеральда убить его заодно с королевской семьей, членами Тайного совета и большинством членов парламента.
И Нед не был одинок в своих чувствах. Даблдей прохрипел:
– Они хотели убить нас всех!
Другие его поддержали. Один из тех, кто стоял рядом с Фоксом, пнул того между ног. Фокс взвыл от боли.
Нед понимал, какие мысли их обуревают, но поспешил остановить насилие.
– Он нам нужен живым. От кого еще мы узнаем имена всех заговорщиков?
– Жаль, – проговорил кто-то. – Я бы забил его до смерти, прямо тут.
– Он свое получит, – ответил Нед. – Через несколько часов его растянут на дыбе. Он будет страдать и вопить, а потом выдаст всех своих подельников. А когда это случится, его повесят, выпотрошат и четвертуют.
Нед посмотрел на человека, распростертого на полу.
– Разве это не достаточное наказание? – тихо спросил он.
Ролло скакал всю ночь, меняя лошадей, и добрался до Нового замка утром пятого ноября. Вместе с графом Бартлетом они сели ждать гонца, который доставит из Лондона радостную весть о гибели короля Иакова.
В часовне, что находилась внутри замка, сложили десятки мечей и пистолетов, а также латы. Едва станет достоверно известно, что король Иаков мертв, Бартлет соберет под свои знамена верных местных католиков, вооружит их и поведет на Кингсбридж, а Ролло позднее отслужит латинскую мессу в тамошнем соборе.
Если же что-то пойдет не так и новости из Лондона окажутся не такими, каких все ждали, у Ролло имелся запасной план. Наготове для него держали резвую лошадь, к седлу которой были приторочены два мешка с припасами. Он отправится в Кум и отплывет на первом же корабле во Францию. Если повезет, он ускользнет прежде, чем Нед Уиллард успеет закрыть английские порты, пытаясь изловить заговорщиков.
Разумеется, вряд ли новости из Лондона могли поступить настолько быстро, однако Ролло и Бартлет не ложились спать допоздна – на всякий случай. Потом все-таки легли, но Ролло почти не сомкнул глаз и встал с первыми лучами солнца. Ну что, изменился мир или нет? Охвачена ли Англия всеобщим восстанием? Сегодня они точно получат ответы, еще до заката.
Так долго ждать не пришлось.
Ролло завтракал с графом и его домочадцами, когда по двору замка простучали копыта. Все повскакивали из-за стола и побежали к парадной двери, торопясь узнать, что же произошло в столице.
На дворе толпилось десятка полтора мужчин, попрыгавших с седел. Было совершенно непонятно, кто ими командует. Ролло всматривался в лица, выискивая знакомые черты. Все эти люди были вооружены – кто мечами и кинжалами, кто пистолетами.
А потом он увидел Неда Уилларда.
Ролло замер. Что это значит? Неужели план провалился? Или в стране началось восстание и Нед просто принял на себя командование горсткой солдат разгромленной протестантской армии?
Над ответом мучиться не пришлось.
– Я нашел твой порох, – громко объявил Нед.
Эти слова пронзили Ролло, словно пули. Поразили в самое сердце. Итак, заговор провалился. Безумная ярость вскипела в нем при мысли, что Нед Уиллард многие годы вставал на его пути снова и снова. Больше всего на свете ему хотелось сейчас стиснуть голыми руками горло Неда и душить того, душить, пока не сдохнет.
Ролло постарался обуздать свой гнев и мыслить здраво. Нед отыскал порох – ладно; но с чего он решил, будто Ролло замешан в заговоре?
– Моя сестра предала меня. – Ролло не спрашивал, а утверждал.
– Она хранила твою тайну на тридцать лет дольше, чем следовало.
Предан женщиной! Нельзя было ей доверять!
Ролло подумал о стоящей наготове лошади. Сможет ли он проскользнуть сквозь ораву крепких молодых мужчин, добраться до конюшни и ускакать?
Нед будто прочел его мысли. Он ткнул в Ролло пальцем и сказал:
– Глядите за ним в оба, ребята! Он бегал от меня три десятка лет.
Один из солдат поднял длинноствольную аркебузу и нацелил ее прямо в лицо Ролло. Оружие было старинное, с фитильным замком, и Ролло отчетливо разглядел тлеющий фитиль.
В этот миг он осознал, что все и впрямь кончено.
Граф Бартлет начал было возмущаться, но Ролло его не поддержал. В конце концов, ему уже семьдесят, а после сегодняшнего он утратил всякую цель в жизни. Он столько лет старался погубить еретическую монархию в Англии – и потерпел неудачу. Новой возможности у него уже не будет.
Шериф Мэтьюсон, внук того шерифа, что наводил порядок в графстве в молодые годы Ролло, обратился к Бартлету вежливо, но твердо:
– Прошу, милорд, не нужно нам препятствовать. Никому от этого пользы не будет.
И доводы шерифа, и громогласное возмущение Бартлета казались Ролло каким-то посторонним, ничего не значащим шумом. Двигаясь будто во сне – или как актер в пьесе, – он сунул руку под камзол и извлек кинжал.