– Ссуды оборачиваются ссорами. Нам с тобою это может выйти боком.
– И так уже все плохо. Поцелуй меня снова, Нед.
Ему доводилось целоваться раньше, но ни одна девчонка не вела себя вот так.
Марджери единственная не жеманничала и прямо говорила, чего она хочет. Конечно, от женщин ждут, что они будут повиноваться мужчинам, особенно в телесных отношениях, но Марджери о том как будто не подозревала.
– Мне нравится, как ты целуешься, – проговорил Нед чуть погодя. – Кто тебя научил?
– Никто меня не учил! Ты за кого меня принимаешь? И потом, разве существует всего один способ? Ты что, подсчеты ведешь?
– Ты права, каждая девушка хороша по-своему. Рут Кобли нравится, чтобы ей жали грудь как можно сильнее, чуть ли не до синяков. А Сьюзан Уайт…
– Перестань! Я не хочу слышать о других твоих девушках.
– Да я просто дразнюсь. Никто из них с тобою не сравнится. Вот почему я полюбил тебя.
– Я тоже тебя люблю.
Они снова стали целоваться. Нед распахнул свой плащ, расстегнул пуговицы на накидке Марджери, чтобы теснее прижиматься. О холоде было забыто.
И тут раздался знакомый голос:
– Немедленно прекратите!
Это был Ролло.
Нед вскинулся, ощущая за собой вину, но быстро совладал с испугом: никто не запретит ему целовать девушку, которую он любит! Он выпустил Марджери из объятий и повернулся к ее брату, намеренно медленно.
– Иди приказывай другим, Ролло. – Нед нисколько не боялся. – Мы больше не в школе.
Ролло словно не услышал; кипя праведным гневом, он обрушился на Марджери:
– Ты! Идем со мною домой, прямо сейчас!
Марджери долго прожила бок о бок со своим задиристым братом, а потому давно научилась ему сопротивляться.
– Ступай первым, – сказала она, и голос ее дрожал разве что самую малость. – Я приду следом.
– Я сказал – прямо сейчас! – рявкнул Ролло, чье лицо налилось кровью, и схватил Марджери за руку.
– Убери руки, Ролло! – крикнул Нед. – Еще не хватало волочить ее силком!
– А ты заткни пасть! Это моя сестра, я знаю, что делаю!
Марджери попыталась высвободиться, но Ролло не отпустил, лишь надавил сильнее прежнего.
– Мне больно!
– Я тебя предупредил, Ролло, – сказал Нед. Ему не нравилось насилие, но он не собирался потакать грубиянам.
Ролло потянул Марджери за собой.
Нед дернул Ролло за плащ, оторвал юношу от Марджери и как следует пихнул. Тот отлетел на дальний край площадки.
В этот миг Нед увидел Барта Ширинга, поднимавшегося по мраморной лестнице.
Ролло восстановил равновесие, подступил к Неду и помахал у того перед носом пальцем:
– Теперь моя очередь!
И ударил.
Он метил в пах, но Нед успел сделать шаг вперед и принять удар бедром. Было больно, но, охваченный яростью, он едва заметил эту боль. Юноша замахнулся, врезал Ролло кулаком по лицу, другим кулаком в грудь – раз, другой, третий, пятый… Ролло попятился, попытался защититься. Он был выше, руки у него были длиннее, зато Нед разозлился куда сильнее.
Юноша услышал крик Марджери:
– Стойте! Ну стойте же!
Нед погнал было Ролло через площадку, но тут вдруг его схватили сзади. Ну конечно, Барт! Руки Неда оказались прижатыми к бокам, будто их привязали веревкой; Барт был намного больше и сильнее Неда с Ролло. Юноша отчаянно задергался, но высвободиться не смог, как ни старался, а затем внезапно сообразил, что его сейчас изобьют до полусмерти.
Барт держал Неда, а Ролло принялся его вразумлять. Нед пробовал уворачиваться, но Барт не ослаблял хватки, а Ролло бил по лицу, по животу и в пах, снова и снова, снова и снова. Барт громко хохотал. Марджери визжала и пыталась остановить своего брата, но не могла с ним справиться – верзила Ролло был для нее слишком велик.
Вскоре Барт утомился этим развлечением и перестал смеяться. Он оттолкнул Неда, и юноша повалился на пол. Он хотел было встать, но понял, что не может этого сделать. Один глаз целиком заплыл, но вторым он увидел, как Ролло и Барт подхватили Марджери под руки и ведут девушку вниз по лестнице.
Нед закашлялся, выплюнул кровь. Вместе с кровью вылетел зуб. Юноша какое-то время разглядывал этот зуб на полу своим зрячим глазом. Потом его стошнило.
Болело везде. Он снова попытался встать, но ноги не слушались. Тогда он улегся спиной на холодный мрамор и стал ждать, когда боль немного утихнет.
– Черт, – пробормотал он. – Черт! Черт!
– Где ты была? – накинулась леди Джейн на Марджери, едва Ролло привел сестру домой.
– Ролло избивал Неда, а Барт его держал! – крикнула в ответ Марджери. – Ты хуже зверя, подлец!
– Успокойся, – велела мать.
– Да ты погляди на Ролло, как он на свои кулаки пялится! Гордишься собой, что ли?!
– Горжусь, – подтвердил Ролло. – Я сделал то, что давно надо было сделать.
– Знал ведь, что одному тебе с Недом не справиться. – Девушка ткнула пальцем в Барта, который вошел в дом следом за Ролло. – И позвал его!
– Это не важно, – бросила леди Джейн. – Тут кое-кто хочет видеть тебя.
– А я никого видеть не хочу! – отрезала Марджери. У нее было одно желание – запереться в собственной комнате.
– Не спорь, девочка, – холодно осадила мать. – Идем со мной.
Решимость и гнев как-то мгновенно остыли. У Марджери на глазах избили юношу, которого она любила, и это была ее вина, его избили из-за ее любви. Она ощущала себя совершенно беспомощной, неспособной принимать правильные решения, а потому просто пожала плечами и последовала за матерью.
Леди Джейн направилась в свой «закуток», из которого правила домом и повелевала слугами и домочадцами. Обстановка была скромной – жесткие стулья, письменный стол и prie-dieu. На столе выстроились в ряд фигурки святых, вырезанные из слоновой кости.
На одном из стульев восседал епископ Кингсбриджа, худой и старый. Джулиусу было, должно быть, не меньше шестидесяти пяти, однако он сохранил резкость и прыткость движений, свойственную молодым. Из-за отсутствия волос на голове его лицо всегда казалось Марджери похожим на череп. Бледно-голубые глаза глядели зорко и настороженно.
Марджери испугалась. Что могло понадобиться епископу от нее?
– Епископ хочет кое-что тебе сказать, – пояснила леди Джейн.
– Присядь, Марджери, – попросил Джулиус.
Девушка послушно села.
– Я знаю тебя с самого рождения, – начал епископ. – Тебя растили в христианской вере, доброй католичкой. Твои родители могут тобою гордиться.
Марджери молчала. Слезы застилали глаза. Она словно наяву видела, как Ролло колошматит Неда, как заливается кровью любимое лицо…
– Ты молишься, ходишь к мессе, исповедуешься раз в год, как положено. Господь тебе благоволит.
Наверное. Все остальное в жизни шло наперекосяк – братец плевался от ненависти, родители оказались злыми и жестокими, ее ожидало замужество за типом хуже подзаборного пса, – зато перед Богом она всяко была чиста. Это утешало – хоть немного, но утешало.
– И все же, – продолжал епископ – ты словно вдруг позабыла те добродетели, в коих тебя наставляли.
Марджери сосредоточилась.
– Ничего подобного, – возмутилась она.
– Будешь говорить, когда епископ спросит, а не когда вздумается, – оборвала мать. – Поняла, непокорное дитя?
Джулиус примирительно улыбнулся.
– Ничего страшного, леди Джейн. Я понимаю, что Марджери расстроена.
Девушка недоуменно смотрела на епископа. Он – земное воплощение Христа[19], достойный пастырь и защитник христианской веры. В чем он ее обвиняет?
– Похоже, ты запамятовала четвертую заповедь, – объяснил Джулиус.
Марджери неожиданно для самой себя устыдилась. Она догадалась, о чем речь.
Девушка потупилась.
– Какова четвертая заповедь, Марджери?
– Почитай отца твоего и мать твою[20], – пробормотала она.
– Громче, пожалуйста, и почетче.
Марджери вскинула голову, но не смогла заставить себя встретиться взглядом с епископом.
– Почитай отца твоего и мать твою.
Джулиус кивнул.
– А ты недавно ослушалась своих родителей, не так ли?
Марджери покорно промолчала.
– Разве ты не нарушила тем самым свой долг пред Господом?
– Простите, – прошептала она, чувствуя, что вот-вот расплачется.
– Раскаяться мало, Марджери. Нужно доказать раскаяние делом.
– Что я должна сделать?
– Перестань грешить. Тебе надлежит повиноваться.
Она наконец-то отважилась посмотреть епископу в глаза.
– Повиноваться?
– Этого хочет Господь.
– Правда?
– Конечно, правда.
Джулиус был епископом. Кому, как не ему, ведать, чего хочет Всевышний? Раз он говорит, что правда, значит, так и есть. Марджери снова уставилась в пол.
– Прошу тебя, поговори со своим отцом, – сказал епископ.
– Зачем?
– Ты должна с ним поговорить. Не сомневаюсь, ты знаешь, что тебе нужно ему сказать. Я прав?
Слова не шли с языка, и Марджери лишь молча кивнула.
Епископ махнул рукой, подавая знак леди Джейн, и та подошла к двери и выглянула наружу. В коридоре ожидал сэр Реджинальд, который немедля вошел внутрь.
Отец поглядел на Марджери и коротко спросил:
– Ну что?
– Прости меня, отец, – прошептала девушка.
– Я рад, что ты нашла силы признать ошибку.
Наступила тишина. Все чего-то ждали.
Марджери поняла, что должна это сказать.
– Я выйду замуж за Барта Ширинга.
– Молодец, – одобрил сэр Реджинальд.
Марджери привстала.
– Могу я идти?
– Тебе следует поблагодарить епископа, – напомнила леди Джейн. – Ты сошла со стези, ведущей к Господу, а он направил тебя на верный путь.
Марджери повернулась к Джулиусу.
– Благодарю вас, святой отец.
– Хорошо, вот теперь можешь уйти, – сказала мать.
Марджери поспешила удалиться.
Утром в понедельник Нед выглянул в окно и увидел Марджери. Сердце сразу забилось чаще.