Город Карлайл находился на северо-западной оконечности Англии, близко к шотландской границе, потому-то там возвышалась могучая крепость.
Елизавета заходила по приемной. Шелк великолепного платья шелестел, вторя ее нетерпеливым шагам.
– И что мне ему ответить, черт подери?
Елизавете исполнилось тридцать четыре. Уже десять лет она правила Англией твердой рукой, отлично разбиралась в европейской политике и умело лавировала в этих чрезвычайно коварных и опасных водах, выбрав в лоцманы сэра Уильяма Сесила. Но она не знала, как поступить с Марией. Королева Шотландии была головоломкой, не имевшей очевидного решения.
– Я не могу допустить, чтобы она разъезжала по стране, сея недовольство мною среди английских католиков. – Елизавета раздраженно топнула ногой. – Они ведь примутся именовать ее законной королевой, и очень скоро нам придется подавлять настоящее восстание.
Сесил словно вспомнил, что когда-то изучал законы.
– Вы не обязаны ее терпеть, ваше величество. Она – иноземная государыня, прибывшая в Англию без вашего соизволения. Это неуважение к вам; при желании можно истолковать ее приезд как вторжение.
– Люди назовут меня жестокосердной, – возразила Елизавета. – Скажут, что я бросила ее на съедение шотландским волкам.
Нед знал, что Елизавета вполне способна на суровые, жестокие решения, когда это ей требовалось. Впрочем, она всегда прислушивалась к тому, что говорит о ней английский народ.
– Мария хочет, чтобы вы отправили английскую армию в Шотландию, – сказал Нед, – и помогли вернуть трон, принадлежащий ей по праву.
– На это нет средств, – ответила Елизавета. Она ненавидела воевать и терпеть не могла опустошать казну. Ни Неда, ни Сесила нисколько не удивили поэтому слова королевы, хотя со стороны такой ответ мог показаться скоропалительным.
– Не получив помощи от вас, – заметил Сесил, – она может обратиться к своим французским родичам. А французская армия в Шотландии нам ни к чему.
– Да уж, упаси боже.
– Аминь. И давайте не будем забывать о том, что эти двое, Мария и Франциск, когда поженились, назвались королем и королевой Франции, Шотландии, Англии и Ирландии. Эта надпись была даже на вензеле на королевской посуде. Я бы сказал, что аппетит у французских родственников Марии поистине непомерный.
– Она как заноза в пятке, – проворчала Елизавета. – Тело Христово, как же мне быть?!
Нед припомнил свою встречу с Марией Стюарт в Сен-Дизье, семь лет назад. Мария выглядела тогда ослепительно – ростом выше Неда, красивая какой-то неземной красотой. Он счел ее смелой, но подверженной прихотям и упрямой, и подумал, что решения, ею принимаемые, могут быть дерзкими и неразумными. Что ж, прибытие Марии в Англию – лишнее доказательство этой неразумности. Еще Неду вспомнилась фрейлина королевы, Элисон Маккей, женщина приблизительно его лет, темноволосая и голубоглазая, уступавшая Марии красотой, но, как казалось тогда, более здравомыслящая. А с ними был и заносчивый придворный, который представился как Пьер Оман де Гиз. Нед невзлюбил его с первого взгляда.
Сесил с Недом уже знали, какое именно решение следует принять Елизавете. Но они слишком давно были знакомы с королевой, чтобы открыто наставлять ее в делах. Нет, следовало перечислить все имеющиеся возможности, дабы она самостоятельно отринула наиболее скверные из них.
Сесил произнес тем ровным тоном, который приберегал для случаев, когда хотел, чтобы королева склонилась к выбору, какой он сам считал наилучшим:
– Можно просто взять ее под стражу.
– Мы же в Англии!
– Знаю. Позвольте ей остаться, но заточите в тюрьму. У этого решения сразу несколько преимуществ. – Список Сесил с Недом составили, разумеется, заранее, но сейчас сэр Уильям рассуждал с таким видом, будто упомянутые преимущества пришли ему в голову только что. – Вы всегда будете знать, где она находится. Она не сможет перемещаться свободно и подстрекать к мятежу. А шотландские католики попадут в невыгодное положение, если их глава окажется в плену в чужой стране.
– Но она будет здесь, и английские католики об этом узнают!
– К сожалению, – согласился Сесил. – Но, возможно, нам удастся принять меры и лишить ее связи с недовольными. И с кем бы то ни было вообще.
Нед полагал, что подобное вряд ли осуществимо, – пленник, сколь тщательно его ни стереги, рано или поздно изыщет случай передать весточку.
Но Елизавету занимало другое.
– Пожалуй, я имею полное право ее запереть. Она осмелилась именовать себя королевой Англии, в конце-то концов! Что бы сделал тот же Фелипе с человеком, посмевшим назваться законным королем Испании?
– Казнил бы, разумеется, – без раздумий отозвался Сесил.
– На самом деле, – продолжала Елизавета, словно уговаривая себя сделать так, как предлагали советники и как хотелось ей самой, – я проявлю милосердие, просто посадив Марию под стражду, а не казнив.
Сесил кивнул.
– Думаю, это так и воспримут.
– Тогда решено. Покончили с этим! – Королева вздохнула. – Благодарю, Сесил. Что бы я без вас делала?
– Ваше величество очень добры.
Королева повернулась к Неду.
– Отправляйтесь-ка в Карлайл и убедитесь лично, что все прошло гладко.
– Слушаюсь, ваше величество, – ответил Нед. – Какую причину следует выдвигать как повод для задержания Марии? Мы ведь не хотим, чтобы нас обвиняли в самоуправстве.
– Верно подмечено. – Королева задумалась. – Не знаю.
– Могу кое-что предложить, – вставил хитроумный сэр Уильям.
Карлайл обладал грозной крепостью с длинной и высокой стеной, в которой были проделаны узкие ворота. Замок внутри крепости был сложен из розовато-красного песчаника, как и стоявший напротив замка собор. Еще за стеной находилась квадратная башня с пушками на крыше. Стволы всех пушек были развернуты в сторону Шотландии.
Марию и Элисон разместили в малой башне, что ютилась в углу крепостного двора.
Там было так же неуютно, как и в замке Лох-Левен, и нестерпимо холодно, даже в июне. Элисон желала бы заполучить лошадей, чтобы выезжать на прогулки, – Мария всегда любила такие выезды и отчаянно тосковала по ним, будучи в заключении на озере. Но лошадей им не дали, и пришлось ограничиться пешими прогулками, в неизменном сопровождении отряда английских солдат.
Мария решила не давить на Елизавету жалобами. Главное – добиться, чтобы королева Англии помогла ей вернуть шотландский трон.
Сегодня к ним должен был прийти долгожданный посланник английской королевы. Он прибыл в замок накануне, поздно вечером, и незамедлительно отправился отдыхать.
Элисон сумела отослать несколько писем друзьям Марии в Шотландии, и те прислали в Карлайл кое-какую одежду и парики; а вот драгоценности королевы – большую часть которых ей подарил король Франциск Второй, когда она именовалась королевой Франции – по-прежнему оставались во владении ее братца-протестанта. Впрочем, этим утром Мария ухитрилась выглядеть по-королевски даже без украшений. После завтрака женщины уселись в скромной комнатке, которую им отвели в замке, и стали ждать посланника – и решения своей участи.
На протяжении месяца они обсуждали между собой права Елизаветы на трон – в том числе ее религиозные убеждения, ее воззрения на монархию, ее прославленную ученость и знаменитую вспыльчивость. Они пытались догадаться, какое решение Елизавета в итоге примет – поможет ли она Марии вернуть трон или нет. И не пришли к согласию – точнее, каждый новый день завершался новым обсуждением и новыми выводами. Что ж, скоро они все узнают.
Посланник Елизаветы оказался стройным мужчиной чуть старше Элисон; на взгляд она дала ему лет тридцать. Он приятно улыбался, и в его карих глазах сверкали порой золотистые искорки. Одевался он нарядно, но без вычурности. Присмотревшись, Элисон едва не вскрикнула от изумления: она определенно знала этого мужчину. Покосившись на Марию, она заметила нахмуренную бровь, как если бы королева тоже пыталась вспомнить, где видела этого человека.
Мужчина низко поклонился королеве и кивнул Элисон. Тут она наконец вспомнила, где они встречались раньше.
– Сен-Дизье! – воскликнула Элисон.
– Шесть лет назад, – подтвердил посланник. Он говорил по-французски – видимо, знал или догадывался, что Марии удобнее всего изъясняться именно на этом языке. Шотландский был для нее вторым, а английский – лишь третьим, и по-английски королева говорила с немалым трудом. – Я сэр Нед Уиллард.
Посланник держался вежливо, но раскованно.
Элисон подумалось вдруг, что эти нарочито сдержанные манеры скрывают под собой опасную твердость духа, будто в бархатных ножнах прячется остро наточенный меч.
– Вот как, сэр Нед? – проговорила она. – Мои поздравления.
– Спасибо, вы очень любезны.
Элисон вспомнилось, что шесть лет назад этот Нед притворялся всего-навсего подручным Джеймса Стюарта. Напускная скромность слетела с него, когда он дерзко осадил Пьера Омана.
– Вы пытались убедить меня не возвращаться в Шотландию, – сказала Мария.
– Вашему величеству следовало бы принять мой совет. – С лица Уилларда исчез даже намек на улыбку.
Мария словно не услышала этих слов и перешла к делу.
– Я королева Шотландии, – объявила она. – Королева Елизавета не может этого отрицать.
– Разумеется, – учтиво согласился Нед.
– Меня незаконно лишили трона изменники из числа моих подданных. Полагаю, моя сестра Елизавета этого не одобрила.
В данном случае слово «сестра» было не более чем монаршим обращением к своей ровне, хотя Мария и Елизавета и вправду состояли в отдаленном родстве: дед Елизаветы, король Англии Генрих Седьмой, приходился Марии прадедом.
Сэр Нед не стал придираться к таким мелочам, а Мария продолжала:
– Сюда, в Англию, я прибыла добровольно. Все, чего я прошу, – чтобы мне позволили встретиться с Елизаветой, дабы я могла умолить ее о помощи.
– Я передам ее величеству ваши слова.
Элисон подавила разочарованный стон, готовый слететь с губ. Нед Уиллард выражался уклончиво, и это сулило дурные новости.