Берник. Ты это называешь...
Лона. Я это называю ложью, тройной ложью. Ты обманул меня, потом Бетти и наконец Йухана.
Берник. Бетти никогда не требовала, чтобы я высказался.
Лона. Потому что ничего не знала.
Берник. И ты не станешь требовать... ради Бетти не станешь!
Лона. Нет. Я сумею снести насмешки: у меня хребет выносливый.
Берник. Йухан тоже не потребует. Он дал мне слово.
Лона. Но ты сам, Карстен? Разве у тебя самого нет потребности покончить со всем этим обманом?
Берник. Чтобы я добровольно пожертвовал своим семейным счастьем и общественным положением?..
Лона. Да какие же у тебя права на все это?
Берник. В течение пятнадцати лет я ежедневно, шаг за шагом, приобретал эти права своими трудами и своею деятельностью на пользу общества.
Лона. Да, ты много потрудился на пользу и себе и другим. Ты самый богатый и самый влиятельный человек в городе. Всем поневоле приходится склоняться перед тобой, - ты ведь образец всех добродетелей, без пятна, без упрека. Твоя семья - образец для всех семей, твоя деятельность... тоже для всех образец. Но все это великолепное здание и ты с ним стоите на зыбкой почве. Одна минута, одно слово - и ты со всем своим великолепием полетишь кувырком, если не спасешься вовремя.
Берник. Лона, с какой целью ты сюда приехала?
Лона. Я хочу помочь тебе укрепить под собой почву, Карстен.
Берник. Месть! Ты хочешь отомстить! Я это предчувствовал! Но тебе это не удастся! Только один человек мог бы произнести решающее слово, но он будет молчать.
Лона. Йухан?
Берник. Да, Йухан. Если кто другой станет меня обвинять, я от всего отопрусь. Я буду бороться не на жизнь, а на смерть с тем, кто захочет погубить меня. Повторяю, тебе это никогда не удастся. Тот, кто мог бы меня погубить, молчит и... скоро уедет!
Руммель и Вигеланн входят справа.
Руммель. Здравствуй, здравствуй, дружище! Пожалуй-ка к нам в коммерческое собрание. У нас сегодня, знаешь ли, дебаты по поводу железной дороги.
Берник. Никак не могу сейчас.
Вигеланн. Помилуйте, господин консул...
Руммель. Ты должен, Берник. Против нас целая партия. Редактор Хаммер и другие, стоящие за приморскую линию, говорят теперь, что новый проект прикрывает частные интересы.
Берник. Ну так объясните им...
Вигеланн. Наши объяснения ни к чему, господин консул!
Руммель. Нет, нет, тебе надо самому явиться. Тебя-то уж никто не посмеет заподозрить ни в чем таком.
Лона. Полагаю.
Берник. Говорю вам, не могу. Мне нездоровится... Во всяком случае, дайте мне хоть оправиться...
Адъюнкт Рёрлун входит справа.
Рёрлун. Извините, господин консул, я страшно взволнован...
Берник. Что с вами ?
Рёрлун. Я должен предложить вам один вопрос, господин консул. С вашего ли разрешения молодая девушка, нашедшая себе приют в вашем доме, показывается публично в обществе человека, который...
Лона. Какого такого человека, господин пастор?
Рёрлун. Человека, от которого ей следовало бы держаться дальше, чем от кого бы то ни было!
Лона. Ого!
Рёрлун. С вашего ли разрешения, господин консул?
Берник (отыскивая шляпу и перчатки). Ничего я не знаю. Извините, я страшно спешу на заседание.
Хильмар Тённесен входит из сада и направляется ко вторым дверям налево.
Хильмар. Бетти! Бетти! Послушай!
Бетти (показываясь в дверях). Что такое?
Хильмар. Надо тебе сойти в сад и положить конец волокитству некоего господина за этой Диной Дорф. У меня прямо нервы не выдержали. Послушать только, что он говорит!
Лона. Вот как! Что же говорит некий господин?
Хильмар. Настаивает, чтобы Дина ехала с ним в Америку, не больше не меньше. Ух!
Рёрлун. Возможно ли?
Бетти (Хильмару). Что ты говоришь?
Лона. Вот бы отлично было!
Берник (обращаясь к Хильмару). Не может быть. Ты ослышался.
Xильмар. Так ты спроси его самого. Вот она, парочка... идет. Только меня не впутывай.
Берник (обращаясь к Руммелю и Вигеланну). Я буду вслед за вами, сейчас...
Руммель и Вигеланн уходят направо, Йухан и Дина входят из сада.
Йухан. Ура, Лона! Она едет с нами!
Бетти. Йухан! Какое легкомыслие!
Рёрлун. Может ли быть? Такой колоссальный скандал! Как сумели вы обольстить ее?..
Йухан. Ну-ну, любезный! Что такое вы говорите?
Рёрлун. Отвечайте мне, Дина. Это вы сами?.. Это ваше собственное свободное решение?
Дина. Мне надо уехать отсюда.
Рёрлун. Но с ним?.. С ним?..
Дина. Укажите мне кого-нибудь другого, у кого хватило бы мужества взять меня с собой.
Рёрлун. Ну так знайте же, кто он таков!
Йухан. Замолчите!
Берник. Ни слова больше!
Рёрлун. Плохо тогда служил бы я тому обществу, на страже нравственных устоев которого я поставлен. И непростительно поступил бы по отношению к этой молодой девушке, в воспитании которой принимал немалое участие и которая мне...
Йухан. Остерегитесь!
Рёрлун. Она должна это узнать. Дина, этот человек - причина несчастия и позора вашей матери!
Берник. Господин адъюнкт!
Дина. Он?! (Обращаясь к Йухану.) Это правда?
Йухан. Карстен! Отвечай ты!
Берник. Ни слова больше! Теперь не время объясняться!
Дина. Значит, правда?..
Рёрлун. Правда, правда. И этого еще мало! Человек, которому вы так доверяетесь, бежал с родины не с пустыми руками... Касса вдовы Берник... Ее сын может это засвидетельствовать !
Лона. Лжец!
Берник. А!..
Бетти. Боже мой, боже мой!
Йухан (бросаясь на адъюнкта с поднятой рукой). И ты осмеливаешься?..
Лона (заступая ему дорогу). Не тронь его, Йухан!
Рёрлун. Да, ударьте меня. Но правда должна восторжествовать, а э т о правда. Сам консул Берник это говорил, и всему городу это известно... Теперь, Дина, вы знаете этого человека.
Короткая пауза.
Йухан (схватив Берника за руку, тихо). Карстен! Карстен! Что ты сделал?
Бетти (в слезах, шепотом). О! Карстен! В какой позор я тебя вовлекла!
Санстад (быстро входит справа и останавливается, держась за ручку двери). Поторопитесь же наконец, господин консул. Железная дорога висит на волоске.
Берник (растерянно). Что же это такое?.. Что мне делать?..
Лона (серьезно и значительно). Идти и быть опорой общества, зять.
Санстад. Да, да, поторопитесь, нам нужен весь ваш нравственный авторитет.
Йухан (говорит Бернику вполголоса). Берник, завтра мы с тобой поговорим. (Уходит через сад.)
Берник как-то машинально уходит направо за Санстадом.
ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ
Там же.
Берник входит слева, сильно взволнованный, с хлыстом в руке, и оставляет дверь полуотворенной.
Берник. Вот! Так-то вернее! Надеюсь, он не забудет этой трепки! (Обращается к кому-то в соседней комнате.) Что ты говоришь?... А я тебе говорю, что ты неразумная мать! Ты его балуешь, потакаешь всем его проделкам! Негодяй этакий!.. Не негодяй? А как же ты все это называешь? У меня и так хлопот полон рот, а он удирает ночью из дому, пускается в море на рыбачьей лодчонке, пропадает чуть ли не целый день, пугает меня до смерти. И этот мальчишка еще смеет угрожать, что совсем сбежит из дому. Пусть только попробует!.. Ты? Я думаю, тебе и горя мало, хоть бы он совсем пропал!.. Так?.. Так?.. Но у меня есть дело, которое мне надо завещать кому-нибудь после себя, и мне не расчет умереть бездетным... Без разговоров, Бетти! Как я сказал, так и будет. Он посидит под домашним арестом... (Прислушиваясь.) Тсс! Чтобы никто не знал!
Управляющий Крап входит справа.
Крап. Можете вы уделить мне одну минуту, господин консул?
Берник (бросая хлыст). Могу, могу. Вы с верфи?
Крап. Прямо оттуда. Гм...
Берник. Ну? Надеюсь, "Пальма" в порядке?
Крап. "Пальма" может отплыть завтра, но...
Берник. Так вы насчет "Индианки"? Я так и думал, что этот упрямец...
Крап. "Индианка" тоже может отплыть завтра, но боюсь, она недалеко уйдет.
Берник. Что это значит?
Крап. Извините, господин консул, дверь не закрыта, и, кажется, там есть кто-то...
Берник (затворив дверь). Ну, что еще за секреты?
Крап. А то, что мастер Эунэ, видно, намерен пустить "Индианку" ко дну со всем грузом и экипажем.
Берник. Помилуй бог! С чего это вы взяли?
Крап. Иначе и объяснить себе нельзя, господин консул.
Берник. Так расскажите же мне все коротко и ясно.
Крап. Извольте. Вы сами знаете, как медленно идет у нас работа на верфи с тех пор, как мы завели новые машины и набрали новых, неопытных рабочих.
Берник. Да, да.
Крап. Но вот я захожу туда утром, смотрю, ремонт американского судна удивительно подвинулся вперед. Большая щель на днище... совсем прогнившее место, вы знаете?..
Берник. Ну, так что же?
Крап. Совершенно заделана, то есть... с виду, - новая обшивка. Говорят, Эунэ сам всю ночь работал с фонарем.
Берник. Ну, ну, дальше?
Крап. Я таки призадумался. Рабочие в ту пору как раз отдыхали, завтракали, и я пробрался незаметно на судно, чтобы посмотреть все хорошенько и снаружи и внутри. Трудненько было проникнуть в самый трюм, судно ведь загружено; зато удалось убедиться. Дело нечисто, господин консул.
Берник. Поверить не могу, господин Крап. Допустить не могу, чтобы Эунэ...
Крап. К сожалению, сущая правда. Дело нечисто, говорю я. Насколько я мог рассмотреть, ни одного бревна нового не вставлено. Щель только законопачена, забита, обшита досками и брезентом и осмолена... Одна видимость. "Индианке" не доплыть до Нью-Йорка. Она пойдет ко дну, как треснувший горшок.
Берник. Но ведь это ужасно! Какая же у него может быть цель?
Крап. Вероятно, хочет доказать негодность машин, хочет отомстить, заставить принять обратно уволенных старых рабочих.
Берник. И готов пожертвовать ради этого жизнью стольких людей!
Крап. Он недавно высказывался, что на "Индианке" нет людей - одни скоты.