– Что значит «впарить»? – нахмурила она брови. – Ну да, да, впарила две картины, верно… А ты почему такой колючий?
– Мне что – два раза в день бриться?
– Молодец, что зашел. У меня ужасное настроение! Мрачное, траурное!
– Но почему?
– Ты знаешь – почему. Не складывается личная жизнь.
Бизнесмен Краснов вздохнул, погладил бедняжку по плечу.
– Слушай, а не купить ли и мне пару картин твоего Атаманова?
– Не разоришься? Это дорого. Но тебе, так и быть, продам со скидкой. Что понравилось?
Вячеслав кивнул на полотно, изображающее реку, дома, деревья. Картина была пропитана солнцем, река переливалась, белые домики жались друг к другу на берегу. И все это было подернуто звенящей от зноя дымкой, превращавшей обычные вещи в нереальные объекты. Специалист отметил бы и блестящую передачу пронизанных солнцем, вибрирующих теней, и поразительные цветовые контрасты.
Эта картина удивляла так же, как удивляет поклонников Пикассо портрет его первой жены. Выдержанный в классической манере, портрет очаровательной женщины разительно отличается от других картин, где господствуют уродливые лица, порхающие глаза, изувеченные, раздробленные кубизмом (требовавшим показывать объект одновременно в нескольких ракурсах) фигуры.
Так и Атаманов. Пейзаж доказывал его универсальность, способность работать в разных стилях.
– Слушай, ты выбрал практически лучшее! – всплеснула руками Вероника. – Обожаю эту картину!
– Ну так, с кем поведешься, – усмехнулся бизнесмен. – Уже начал что-то соображать.
– Но она не продается…
И тут в галерею нагрянул Александр Валдаев. Ему был обещан вечер, полный удовольствий, и Саша искрил, как оголенный провод в грозу. Но уткнулся взглядом в Краснова и вмиг помрачнел.
– Добрый день, – буркнул он.
– Знакомьтесь, Александр Валдаев. Фирма «Поможем!», – представила Вероника. – Вячеслав Краснов, компания «Очистительные системы».
Мужчины обменялись рукопожатиями. Наверняка так сдавили друг другу ладони, что хрустнули кости.
– Занимаетесь строительством? – поинтересовался Краснов.
– А вы ассенизируете? – желчно спросил Валдаев.
– Славочка, ты иди, – быстро сказала Вероника. – У нас с Сашей дела. Нет, постой, передай это Оксане. Я ей кое-что купила. – Она протянула Краснову сверток.
– Чего ты злишься? – повернулась Вероника к Александру, когда бизнесмен покинул «Фонтенуа». – У нас впереди целый вечер.
– А что он тут бродит?
– А почему бы ему здесь не бродить?
– И кто такая Оксана?
– Его жена.
– И что же ты ей решила подарить? Полкило тротила с радиоуправляемым детонатором?
– Ты прямо-таки сочишься ядом, – улыбнулась Вероника. – Я купила дорогой костюм. Но он мне сразу же и разонравился. А Оксане будет в самый раз.
– И она возьмет?
– Почему нет? Мы близкие подруги.
– Гениально! Она знает, что ты спишь с ее мужем?
– Я сплю с ее мужем?! – с утрированным негодованием распахнула глаза Вероника. – Разве я с ним сплю?! Я думала, я сплю с тобой. Поехали ко мне? Или ты так и будешь злиться и задыхаться от ревности к Славочке?
– Не называй его Славочкой, а то меня вырвет! – рявкнул Валдаев. – Поехали! Что вы за существа – женщины?
– Мы с другой планеты.
– Вы не с другой планеты. Вы из террариума.
– Остри, остри, – усмехнулась Вероника. – Меня веселит твоя ревность. Но разве я не была с тобой честна? Ведь я тебя предупредила – мое сердце отдано другому. Телом, пожалуйста, пользуйся.
– Ты цинична, – вздохнул Валдаев. – Меня это убивает. Поехали скорее к тебе, пока я окончательно не разочаровался.
Здоровякин пришел со службы пораньше. Он составил план восстановления отношений с Марией. И теперь жаждал действия.
Первым пунктом в плане значилось: «1. Романтический ужин…» Майор прикупил по дороге домой свечи и бутылку шампанского. Он полагал, все будет чрезвычайно красиво. А чтобы затея удалась, Илья заехал в детсад, забрал трех короедов, выслушал гневные вопли воспитателей и отвез парней к маме. Раиса Андреевна, несомненно, обрадовалась подарку. Она принципиально не появлялась у сына с тех пор, как в доме окопалась страшненькая домработница Людмила, и успела соскучиться по внукам…
Вообще-то план Илья разработал не самостоятельно. Ему помогал Главный консультант по супружеским отношениям, профессор психологии А.В. Валдаев. За годы общения с Сашей супруги Здоровякины не раз подходили к опасной черте. Однажды они даже развелись, но потом вновь соединились. Сейчас, однозначно, в их love story наметилась черная полоса. И Валдаев – преданный друг – старался изо всех сил исправить положение. Он грузил Илью советами. Тот конспектировал, вникал…
– Маша гуляет, – сообщила Люсьен, открывая дверь. – Ой, вы с сумочками. Разобрать? Тут продукты?
– Разбери, – буркнул Илья. Ему было больно смотреть на Люсю. «Хоть бы накрасилась, что ли», – подумал он.
Нет, майор не относился к мужским особям (типа Валдаева), жестоко полагавшим, что женщина обязана родиться красивой. А если она некрасива, то не стоило вообще появляться на свет. В данный момент Здоровякин делил дам не по принципу «красивая – некрасивая», а по принципу «Маша и все остальные».
Его Маша была нервной, все время чем-то расстроенной. Здоровякин не понимал, что с ней происходит, но по отдельным нюансам догадывался: причина Машиной неадекватности кроется в нем самом. Это он что-то все время делает не так. И надо исправлять ситуацию.
Вот каким чутким и заботливым мужем был майор Здоровякин! Мечта!
– Ой, да тут шампанское! – сообщила с кухни Людмила. – Праздник? Дата какая-нибудь? Да, Илья Кузьмич?
«И чего пристала?» – поморщился майор. Голос Люси действовал на челюстно-лицевые нервы. Здоровякина перекосило, как от зубной боли.
– Насчет Рекса не звонили? Не приходили? – спросил он.
– Да нет, – горестно вздохнула Людмила. – Видно, никогда мы больше не увидим нашего бесценного песика. А я прямо-таки успела его полюбить! Такой игручий, такой славный! И детки его обожали! И…
– Люся, ты, наверное, иди.
– Я еще мясо не дотушила.
– Так иди туши.
– Так оно тушится, тушится, – успокоила Люся. Она взяла с комода фотографию в рамке. – Ой, Илья Кузьмич, даже и не верится, что когда-то Маша была худенькой и симпатичной, правда?
– Ну, она и сейчас не…
– Да, многим женщинам после рождения ребенка не удается привести себя в порядок.
– С какой стати ты…
– А вы, наверное, переживаете?
– Я не…
– Конечно, это обидно! Женились на тростиночке, а через несколько лет – бац! Держите в руках бегемота!
– Людмила!!! – рявкнул Здоровякин.
– Ой, простите, я хотела сказать – чудного такого бегемотика…
– Знаешь, ты, пожалуй, иди домой. А с мясом я и сам справлюсь.
– Ну, если вы меня гоните, я, конечно, уйду, – обиженно надулась Люсьен. – Я, конечно, собиралась пол протереть, в ванной убрать. Но если так, то пойду. До свидания, Илья Кузьмич. Я таймер включу для мяса.
– Хорошо, хорошо…
Выпроводив говорливую девицу, майор на минуту задержался в прихожей перед африканской маской. Эта зверская рожа тонизировала Здоровякина, будоражила кровь, веселила.
Поздно вечером, пока Мария купала, кормила, укладывала Стасика, Илья накрыл стол. Он специально не ужинал, мучился, чтобы потом приятно посидеть с любимой женой.
Маша выползла из детской около двенадцати.
– Какой-то он сегодня беспокойный, – пожаловалась она. – С трудом уложила. Ой, что это?
– Романтическое свидание, плавно переходящее в ужин! – радостно объявил Здоровякин. – Вот, смотри. Здесь у нас бефстроганов с рисом и овощами, салат из крабов, ну, типа из крабов, на самом деле конечно же из крабовых палочек, шампанское, красное вино и кофе с мороженым.
Майор сиял от счастья. И ждал ответного ликования.
Мария нахмурилась. Ей трудно было смотреть в глаза Ильи и трудно с ним говорить. Она не знала, как себя вести. Сегодня Мария, снимая с вешалки детские куртки, увидела в аляске мужа начатую пачку презервативов. Нет, она не опускалась до банального выворачивания карманов. Пола аляски завернулась, презервативы лежали в прозрачном сетчатом кармане, пришитом к подкладке. Из двенадцати штук в коробке осталась только половина.
– Ты надо мной издеваешься? – всхлипнула Маша. – Какой ужин? Я ведь пытаюсь похудеть! После шести я ем один-единственный стаканчик йогурта! Ты хочешь, чтобы я навсегда осталась коровой? Ну, понятно, тебе совершенно наплевать, как я выгляжу! Ведь вокруг столько красивых, стройных девчонок!
Размазывая по лицу слезы, Мария убежала в детскую.
Ошарашенный Здоровякин еще немного постоял у роскошного стола, переводя взгляд с салата на бефстроганов.
– Она на диете, как же я забыл, – стукнул себя по лбу Илья. – Вот я идиот! Правильно, это выглядит как издевательство. А кто виноват?
Да, кто виноват? Естественно, виноватым был Валдаев.
– Валдаев, ты урод и вообще сволочь, – мягко пожурил друга Илья. – Я по твоему совету организовал шикарный ужин. А Машка расплакалась – она на диете, и ей больно смотреть на жратву. Ты где?
– Еду от Вероники. Потерял пару килограммов, и тазобедренный сустав, кажется, того.
– Что?
– Вывихнул.
– Везет же, – завистливо вздохнул Илья. – А у меня тут все стынет. И Маша плачет.
– А что там у тебя?
– Бефстроганов, салат, шампанское, кофе, мороженое, – обливаясь слюной, продиктовал Здоровякин.
– Сейчас приеду. Жди, – приказал Валдаев.
Как хорошо, когда есть друг, готовый даже в первом часу ночи мчаться на помощь!
Превозмогая стыд, Настя штудировала восемнадцатый том жизнеописания Юлии Чагировой. Нет, не содержание дневника заставляло Настю покрываться краской, а сам факт, что она читает чужие записи. Но вдруг экс-подруга художника подскажет, как пробиться к сердцу Атаманова? Именно этим и оправдывала себя Настя – она залезла в дневник Юлии не из праздного любопытства, а по необходимости.