«Безопасное информационное общество»?
Новое модное словечко у власть имущих. Безопасно. Все теперь должно быть безопасным, а если оно еще не безопасно, то должно стать таковым – в результате формулировки основных ценностей и разработки политики компании.
Недавно он видел по телевизору, что в Швеции только за июль-месяц тридцать четыре раза стреляли из огнестрельного оружия – четверо убитых и тринадцать раненых. Одной из жертв стала двадцатипятилетняя женщина из Лулео, это произошло всего несколькими днями раньше. Ее расстреляли восемью выстрелами в упор, в том числе в лицо. В качестве мотива называлась ссора из-за автомобильных дисков.
Может быть, ему тоже податься в управление по защите данных, а не возвращаться в участок? Посвятить себя таким важным вопросам, как защита данных и видеонаблюдение?
Он выключил компьютер, а вентилятор оставил включенным.
Окно гостиной у Анны Берглунд было открыто нараспашку. Викинг видел ее голые ноги, лежащие на журнальном столике, пакет с попкорном из микроволновки на коленях. Ее руку, медленно и методично достающую один за другим шарики попкорна – размеренное движение, прерывавшееся лишь тогда, когда рука тянулась к бокалу с вином, стоящему где-то поблизости.
«Алиса», – подумал он, и эта мысль отдалась болью во всем теле.
Она была в Лулео, встречалась с аудитором, навещала клиентов. Он не понимал, как все это работало, как ей удавалось выдавать себя за профессионала в области айти-консалтинга и не спалиться. Впрочем, возможно, тут как с политикой компании – если всё звучит гладко, то все покупаются.
Как бы там ни было, ему не хватало ее – его давила тоска, которой он от себя не ожидал. Может быть, сесть в машину и поехать в Лулео? У нее квартира в Лёвскатан, уютная двушка рядом с железной дорогой. По ночам мимо окон спальни грохотали километровые товарные составы, груженные рудой. Этот мерный усыпляющий звук прерывался лишь гудением газового факела над коксовым заводом.
Впрочем, завтра ему предстоит осмотреть дом Карин, сделать уборку и решить судьбу ее вещей. Заполнить опись имущества, подписать и отправить в Налоговую службу. Исполнителями записаны Маркус и Юсефин.
Вытащив одеяло из пододеяльника, Викинг улегся в постель. Заснул, покуда тени гонялись друг за другом по стене спальни.
Когда Викинг и Свен вошли в дом, Юсефин стояла, взобравшись на стремянку, и отвинчивала люстру под потолком в гостиной.
– Что ты делаешь? – спросил Викинг.
Юсефин бросила на них взгляд через плечо.
– Хочу повесить у себя над обеденным столом, – ответила она, продолжая отвинчивать винт, крепивший люстру к потолку.
– Юсефин, – сказал Викинг. – Оставь это дело.
– Но я…
– Прямо сейчас, – негромко проговорил он.
В гостиную вошел Маркус.
– Дорогая, пойдем сядем. Нам надо поговорить.
– Еще так много всего предстоит убрать, – сказала она, слезая с лестницы. – Придется поторопиться, если мы хотим все успеть. Привет, Свен!
Она чмокнула Свена в щеку, отчего тот поднял руки, отгораживаясь от нее, и попятился. Викинг достал пакет с булочками и апельсиновый сок, принес из кухни тарелки и стаканы. Они уселись вокруг обеденного стола, оставив Эллиота и Майю на диване в гостиной, где те смотрели детскую телепередачу. Маркус принес коробку с ценными бумагами, которые Карин отложила, когда делала предсмертную уборку, поставил возле блюда с булочками. Викинг положил на колени свой старый портфель, расстегнул пряжки.
– Здесь у меня опись имущества и долгов, бóльшую часть я заполнил. Проверьте, все ли верно. Нам надо будет провести формальное собрание по поводу распоряжения имуществом, когда станет ясно, какое имущество входит в наследство. Вас обоих я вписал как исполнителей.
Он положил документы на стол.
– У нас есть две оценки дома, выполненные авторизованными оценщиками, – продолжал он, кладя заключения рядом с описью. – Одну из них выполнил Симон – ты его знаешь, так ведь, Маркус? Он провел и осмотр дома. Многое требует ремонта. Надо заменить проводку, переложить крышу, стояки на ладан дышат, вентиляция не соответствует стандартам.
Юсефин взяла булочку.
– А кофе есть?
– Думаю, да, – ответил Викинг, кивая в сторону кухни.
Юсефин встала и принялась возиться с кофеваркой.
– Он нам ни к чему, или как ты скажешь, Маркус? – спросила она, указывая на прибор, пока наливала в емкости воду.
– Однако Симон утверждает, что у виллы выигрышное расположение, – продолжал Викинг. – Близко к центру, ухоженный сад, красивые взрослые деревья.
В кухне зафырчала кофеварка. Юсефин рылась в кухонных шкафах.
– Где у нее те бокалы из Оррефорса?
– Поэтому он оценивает дом в сумму 600–625 тысяч крон, – продолжал Викинг. – Вторая оценка, выполненная специалистом из Эльвбю, дает еще больше простора – от 550 до 650 тысяч. Средняя цена, таким образом, около шестисот тысяч – или чуть больше.
– А столовое серебро? – сказала Юсефин, выдвигая один за другим кухонные ящики. – Куда она могла его положить?
– Кроме того, у нас есть участок земли у водопада Тэльфаллет, – продолжал Викинг, – и охотничий домик Густава. Оценить их стоимость очень трудно, ведь к ним не прилагается лес, который можно было бы разрабатывать, но Симон предполагает, что все это стоит порядка двухсот тысяч.
– Викинг, – сказала Юсефин, – сервиз фирмы «Густавсберг» – тебе он нужен?
Свен начал раскачиваться на стуле.
– Юсефин, – сказал Викинг, – ты не могла бы посидеть с нами, пока мы обсуждаем дела?
– Мне кажется, вещи должны достаться тому, кому они больше всего нужны, – ответила она. – Кофе скоро сварится.
Викинг повернулся к брату.
– Вчера у вас было домовое собрание?
Свен кивнул и осторожно откусил булочку. Он жил в доме группового проживания в Видселе с пятью другими взрослыми, имевшими когнитивные нарушения. У него была своя маленькая квартира, но в доме имелись общие помещения для коллективных мероприятий. Персонал дежурил круглосуточно.
– Что вы решили на собрании?
– Мы будем есть экологические яйца, потому что это хорошо для климата.
– Отличное решение, – сказала Юсефин, ставя одну чашку с кофе перед Маркусом, а вторую на своем месте за столом. – Будешь кофе, Свен?
Свен покачал головой.
– Отличное решение, – сказал он.
Брат родился в 1974 году, он был на двенадцать лет моложе Викинга. Его функциональные нарушения – синдром ломкой Х-хромосомы – являлись наследственным заболеванием, передаваемым по материнской линии. Считалось, что у Свена нарушения средней степени тяжести. В детстве он был гиперактивным, но с годами это сгладилось. У него была характерная внешность – вытянутое лицо, выступающие лоб и подбородок, глаза навыкате. Косоглазие, проблемы с прикусом. В интеллектуальном плане он находился на уровне развития семилетнего ребенка – впрочем, Викинг не был уверен, что кто-то проводил объективную оценку. Свен мог немного читать, любил книжки с картинками и собирал игрушечные машинки.
– Вот документ о праве собственности на дом, – сказал Маркус, перебирая бумаги в коробке. – Никаких закладных, на доме нет никаких долгов. А это документ о праве собственности на землю.
Он разложил на столе все бумаги – договоры с фирмой – поставщиком электричества и интернет-провайдером, договор на вывоз мусора и бумажку со всеми паролями от роутера, Netflix и социальных сетей. На одной странице поместилось краткое резюме исследований Карин своей генеалогии – имена и даты рождения их предков.
– А это что такое? – спросила Юсефин, вертя в руках листок из тетрадки в клеточку.
– А это что такое? – эхом повторил Свен. Такое с ним случалось, когда он был взволнован.
Маркус взял листок.
– Это лежало в коробке? – спросил он.
– Ты выложил это на стол, так что явно да.
– Тебе это знакомо? – спросил Маркус, протягивая бумагу Викингу.
Листок был шершавый и тонкий. Четыре строки – в одной буквы, в трех других цифры, написанные на одной стороне голубой шариковой ручкой. На обороте ничего.
CHA
6500945322450
491624
009411050891919
– Никогда раньше не видел, – сказал Викинг. – Но почерк папы.
– Почему же это лежит в заветной коробке? – спросила Юсефин.
– Там есть что-нибудь еще? – спросил Викинг.
– Там есть что-нибудь еще? – повторил Свен.
Маркус заглянул в коробку, выловил последний документ и присвистнул.
– Страховка на случай смерти, – сказал он. – Действующая.
– Дай взглянуть, – сказала Юсефин, но Викинг подался вперед и схватил бумагу.
Карин застраховала свою жизнь в 1987 году, в год смерти Густава. Бенефициарами значились сыновья, но Викинг понимал, что страховка понадобилась в первую очередь ради Свена. Ему было тринадцать лет, когда умер их отец, и Карин хотела, чтобы у него остались какие-то запасы, если с ней внезапно что-то случится. Страховка действовала до ее 80-летия – то есть еще с запасом.
– На какую она сумму? – спросила Юсефин.
– На два миллиона крон, – ответил Маркус.
– Неплохо даже по нынешним деньгам, – сказала Юсефин.
По миллиону каждому из сыновей – боже мой, милая мамочка! У самого Викинга никакой страховки на случай смерти не было. Он понятия не имел, сколько такая стоит, но точно не бесплатно. В чем ей пришлось себе отказывать ради них?
Он почувствовал, что из глаз вот-вот хлынут слезы, поднялся и вышел в гостиную. Встал у книжного шкафа орехового дерева, уставился на корешки, усиленно моргая. «Анжелика» и «Путь в Версаль» Анн Голог, «Девушка с татуировкой дракона», «Сто лет и чемодан в придачу», стихи Тумаса Транстрёмера. «Бесчестье» Дж. М. Кутзее. Позади него по экрану телевизора проползла летняя тень. Он откашлялся и вытер глаза.
– Романы никому не нужны, – сказала Юсефин, открывая нижние дверцы шкафа, так что они ударили Викинга по ногам. – Может быть, стоит отдать их какому-нибудь пенсионеру, который продаст их по объявлению, а вот альбомы хороши.