– Но я болел, – сказал Свен. – И ты болел.
Викинг кивнул. У Свена остались очень травматичные воспоминания о болезни. Когда в подростковом возрасте у него случилось прободение аппендицита и начался перитонит, его положили в больницу на целых три недели, что вызвало у него полный ужас. А еще Викинг не мог навещать его, пока проходил лечение от рака в Стокгольме, чего Свен ему так до конца и не простил.
– Мы просто проверим нашу слюну, ты и я, – сказал Викинг. – Хочешь, я начну?
– А зачем? – с подозрением спросил Свен.
– Это не больно, – заверил его Викинг, разрывая упаковку с ватными палочками. – Никаких шприцев, просто палочка. Видишь?
Он показал брату приспособление для взятия проб ДНК от DNAMatch.com.
– Давай начнем с меня, – сказал он. – Смотри, я проведу по щеке внутри…
– Хочешь, это сделаем мы со Свеном? – спросила Алиса.
Викинг остановился, отдал ей палочку.
– Поможешь? – спросила Алиса, протягивая ее Свену. Свен энергично затряс головой.
– Скажи «а-а-а»! – велела Алиса.
– А-а-а! – сказал Викинг.
Алиса провела палочкой по внутренней стороне щеки Викинга, затем окунула ее в необильную слюну под языком.
– Как думаешь, Свен? Уже достаточно?
– Достаточно.
– Ты сможешь засунуть палочку в пробирку?
Свен подошел к ней, осторожно взял палочку и положил в пробирку, которую держал в руке Викинг.
– Отлично, – сказал Викинг. – А твою слюну проверим? Не боишься?
– А это не больно?
– Ни капельки.
– Хочу, чтобы это сделала Хелена.
Алиса и Викинг переглянулись.
– Скажи «а-а-а», – сказала она, разрывая вторую упаковку теста.
– А-а-а! – сказал Свен, широко раскрывая рот.
– Отлично, – сказала Алиса, проводя палочкой по внутренней стороне щеки и под языком.
Свен сам положил палочку в пробирку.
– Хелена останется здесь? – спросил он Викинга, когда они собрались уходить.
Викинг обнял его и держал так долго, что в конце концов Свен сам захотел высвободиться.
– Скоро увидимся, – сказал он, сам не зная, правда ли это.
По пути обратно в Стентрэск они с Алисой сидели в машине молча.
– Когда нам надо ехать? – спросил Викинг.
– Мне велено ждать сигнала, – ответила она, – но больше пока ничего не сообщали.
Он попытался сглотнуть, почувствовал, что во рту совсем пересохло. Достал жвачку.
– Расскажем детям, – сказал он. – Они поймут.
– Викинг…
Дверь им открыл Эллиот.
– Дедушка!
Викинг подкинул мальчика под потолок, как обычно делал. Парень стал тяжеловат, или же Викинг ослабел. Потом он проделал то же самое и с девочкой – Юсефин считала, что с детьми надо обращаться одинаково, независимо от пола.
Потом он зашел в кухню – светлую и просторную, с рабочими поверхностями из композита и кухонным столом от «Мио», не от «ИКЕА».
– Мы испекли шоколадный пирог, – сказал Эллиот.
– Ой, это же так вкусно! – искренне сказал Викинг.
Майя показала ему свою новую куклу Барби, ожерелье и блестящую заколку для волос. Видать, «одинаково» и «независимо от пола» не получалось. Маркус сидел на кухонном диванчике, полученном в наследство от бабушки Юсефин, и что-то искал в телефоне. Алиса помогла Юсефин сварить кофе. Эллиот спел песенку о том, что лоси вышли на демонстрацию, лосям надоело. Они требовали безопасности в собственном лесу. Затем они поехали на Вальбумсвеген – это означало, что Эллиот, сидя на коленях у дедушки, ехал по кочкам по дороге от Хольмтрэска до Арнемарка, то и дело падая в канаву. Майя тоже захотела покататься. Здесь, в доме, было тепло, все залито золотисто-желтым светом – какой контраст с холодным серым вечером за окном.
Они пили кофе за кухонным столом.
– Мы с Алисой, возможно, поедем в отпуск, – сказал Викинг.
– Отличная идея! – воскликнула Юсефин. – Уже известно, когда?
– Зависит от моей работы, – сказала Алиса, делано улыбнувшись Викингу.
– Сообщи нам, чтобы мы знали, в какие дни ты не сможешь забирать из садика.
Он никогда прежде не забирал детей из садика, но в сознании Юсефин он уже, по всей видимости, пенсионер и доступен в качестве няньки. Она не спросила, куда они собираются, – ее интересовало только то, какие последствия поездка будет иметь для нее лично. Как она отреагирует, если они не вернутся?
– Эрлинг приедет сегодня вечером на поезде, – сказал Маркус. – Останется до среды. Не хотите поужинать с нами?
– С удовольствием, – ответил Викинг.
Он почувствовал, что и это сказал совершенно искренне. Сделал глубокий вдох, расслабился и улыбнулся.
Еще есть время, чтобы снова встретиться с Маркусом и его семьей.
А перед отъездом они расскажут все про Алису.
Материалы следствия по делу об ограблении в Калтисе насчитывали почти три тысячи страниц. Там было более двух тысяч допросов, большинство из них – очень краткие, с именами и должностями рабочих и служащих или их жен. Викинг потратил несколько часов, перелистывая кипу бумаг. Первое знакомое имя, которое ему попалось, – Сив.
Она ждала Сусанну. Сив и Карин родили детей в один год. Странно, что он так и не подружился с Сусанной. Вспомнил, какой неуклюжей она казалась ему в детстве. Так боялась промокнуть или испачкать туфли. И всегда мерзла.
Впрочем, все дошкольные годы его растила не Карин, а бабушка Агнес. Ребенком он часто ночевал в ее квартире на Кварндаммсвеген, всего в нескольких шагах от того места, где живет теперь. Когда он пошел в первый класс, Карин как раз получила работу в социальном отделе муниципалитета Стентрэска.
Викинг вышел в кухню. Окна в квартире Анны Берглунд – черные пустые квадраты. Вопрос в том, заполнятся ли они когда-либо светом и жизнью. Демографическая кривая Стентрэска круто уходила вниз. Сюда мало кто переезжал, уезжали же многие. Подъем интереса к этой части страны в связи с открытием новых месторождений, строительством ветропарков и заводов по производству батареек, а также экологичных сталелитейных заводов не докатился до Стентрэска и вряд ли когда-нибудь дойдет до него. Вероятно, городок умрет, как в свое время Мессауре, с той разницей, что процесс растянется на годы.
Викинг выпил стакан воды, положил в рот жевательную резинку. Вкус мяты. Гадость невероятная.
Вернулся к коробке с материалами, стоявшей на журнальном столике, продолжил изучение протоколов допросов. Бетонщики, поварихи, инженеры, геодезисты, туннелепроходчики, шоферы, механики, экскаваторщики – все профессиональные группы, обслуживавшие большую стройку.
Викинг сжал кулак. Сварщик, тот самый. Он есть в материалах следствия. Так бывает почти всегда. Практически в каждом деле, которое ему довелось расследовать в своей профессиональной карьере, злоумышленник фигурировал еще на ранней стадии расследования. Проблема заключалась в том, чтобы отделить его от других. Его или ее, хотя это почти всегда оказывался он. Викингу трудно было думать о злоумышленнике без привязки к полу, особенно когда речь шла о сексуальном насилии. Оно, насилующее другое оно.
Через сто страниц он обнаружил и Турда.
А вот и «мозг» дерзкого ограбления. Шесть ничего не говорящих строк. Само собой. Ничто не указывало на то, что он виновен. Никаких улик против него не было. Должно быть, исключительно умный человек, рожденный в самой простой семье. Работящий, предприимчивый и целеустремленный. Прекрасный пример того, что называют «природным дарованием». Викинг поймал себя на мысли, что хотел бы встретиться с дядюшкой. Интересно было бы с ним пообщаться.
В самом низу кипы, подо всеми свидетельскими показаниями, он обнаружил выводы полиции и их резюме.
Преступление считалось раскрытым с полицейской точки зрения.
Виновные: Нильс Лонгстрём, ночной сторож, и его сын Карл, сварщик.
Правда, выводы строились на косвенных уликах, однако они образовывали цепочку, которой вполне могло бы хватить для возбуждения уголовного дела. Тут были и мотивы, и ресурсы, и возможность.
Первым был представлен мотив.
Долгая тяжба Большого Нильса Лонгстрёма с компанией «Ваттенфаль» представлялась как общеизвестная история, обсуждаемая и в местной прессе, и в народе. Его требования дать ему работу и предоставить жилье в доме для служащих, стремление продать права на водопад Тэльфаллет, недовольство компенсацией за свой дом в Лонгвикене – список был долог. Им владело желание отомстить.
Ресурсы: требовался умелый сварщик, чтобы прорезать сверхпрочную сталь, из которой изготавливаются шведские сейфы. Под рукой у Большого Нильса Лонгстрёма был один из лучших сварщиков Мессауре – его собственный сын, умения которого подтвердили на допросе его начальники и коллеги. Кроме того, Нильс Лонгстрём имел полный доступ ко всем помещениям компании, к любому оборудованию.
Возможность сияла, как неоновая вывеска: он был ночным сторожем. Именно он должен был забить тревогу. Все отчетливо помнили, каким униженным он себя чувствовал, когда ему предоставили эту должность, что еще больше усиливало мотивы.
Дополнительные улики: после ограбления под административным зданием в Калтисе была обнаружена серебряная табакерка подозреваемого.
Кроме того, в ночь ограбления он сбежал на пикапе, принадлежавшем компании «Ваттенфаль»: «Вольво PV 445» образца 1955 года с регистрационным номером BD11537, светло-сером с белым кузовом.
Его сын Карл также исчез. Отсутствовала и его личная машина, бордовый «Сааб 93» 1956 года с регистрационным номером BD14788. Это дополнительно подтверждало версию следствия.
Ингвар Пеккари и Бертиль Лундгрен, ужинавшие с Карлом Лонгстрёмом в столовой накануне вечером, не заметили ничего необычного. Возможно, товарищ пребывал в несколько возбужденном состоянии – вспомнили они, когда их прижали посильнее. Пожалуй, смеялся громче, чем обычно, был слегка на взводе. Да, вроде так оно и было. Им показалось, что он вел себя немного странно.
Уловка преступников вывести из строя замок сейфа дала им значительную фору. Когда обнаружилось, что совершено ограбление, они находились уже за много миль от Мессауре. Был выписан ордер на арест, их объявили в национальный розыск, но это не дало никаких результатов.