Три недели спустя коллегам в Стентрэске позвонили из датской полиции. Там наткнулись на брошенный пикап со шведскими регистрационными знаками, спрятанный в роще неподалеку от Копенгагена. Это была та самая машина, которую разыскивала полиция Стентрэска. В кузове обнаружили два деревянных ящика, аналогичных тем, в которых были привезены деньги, пропавшие при ограблении.
Вывод:
Нильс Лонгстрём и его сын Карл, совместно и по предварительному сговору осуществили ограбление сейфа в административном здании в Калтисе в ночь на 25 сентября 1962 года. Затем они бежали на юг и покинули страну. Бросив старый пикап Нильса Лонгстрёма, грабители, предположительно, продолжили путь на машине сына марки «Сааб».
Вероятный сценарий – отец и сын живут в роскоши где-то на юге Европы, скорее всего, в диктаторской Испании.
Викинг уронил пачку бумаг на колени.
Многие документы подписаны Густавом Стормбергом.
Чудовищно.
Он поднялся, покружил по квартире. Почистил зубы – у зубной пасты был такой же вкус, как и у жевательной резинки. Разделся, плеснул воды в лицо.
Потом в одних трусах уселся на диван, держа в руках последний листок – рапорт о несчастном случае от 28 апреля 1987 года. Документ был короткий, подписан Ларсом-Иваром Пеккари.
Андерс Лундстрём и Эскиль Юханссон, проживающие в городе Лулео, участники конференции в отеле «Стурфорсен», около четырех часов после полудня обнаружили в воде тело мужчины, в сотне метров от мостков отеля. Тело и лицо были обезображены – вероятно, от ударов о камни водопада.
У покойного оказались при себе бумажник и документы. Выяснилось, что это постоялец отеля Карл Нильс Лонгстрём, зарегистрированный по адресу на улице Амиральсгатан в Мальмё. Причина смерти – утопление. Карл Лонгстрём проживал один, близких роственников для уведомления о смерти найти не удалось.
Викинг уставился на эту строку.
Проживал один.
Но он не был один.
– Викинг, какого черта! – воскликнул Роланд Ларссон. – Почему ты уволился?
Викинг поставил коробку с материалами дела на стол товарища. Огляделся. В кабинете Роланда царил идеальный порядок. Все необходимое для осмотра места происшествия аккуратно разложено по местам, запасная униформа на вешалке, справочная литература на полках.
– Хорошо, что мое собощение дошло, – сказал он.
– Ты нужен здесь, – сказал Роланд.
Викинг чуть заметно улыбнулся.
– Нет, – ответил он. – Ты отлично справляешься с работой.
– Тебя никак нельзя уговорить изменить свое решение?
Викинг похлопал по крышке коробки.
– Знаешь, что здесь?
Роланд поморгал.
– Помнишь подкаст Сусанны? «True crime» об ограблении в Калтисе? Я взял домой материалы дела и прочел их.
На самом деле это было против правил, для знакомства с материалами дела требовались формальные основания, но от того, о чем никто не знает, никому вреда не будет.
– Ах ты черт, – пробормотал Роланд и опустился на свой стул. – Ну и к чему пришли коллеги?
– Они предполагают, что это сделал ночной сторож, Нильс Лонгстрём. Его сын по имени Карл был сварщиком. Против них возбудили уголовное дело в их отсутствие, но доказательства не очень весомые. Мотивы, отсутствие алиби, табакерка, найденная в подполе в административном здании, которая могла принадлежать сторожу. Решающим стало то обстоятельство, что они сбежали каждый на своей машине, одну из которых несколько недель спустя обнаружили в окрестностях Копенгагена с двумя деревянными ящиками в кузове. Ящики предположительно из сейфа. Вывод, что они живут в Испании. Сын умер в 1987 году. Что сталось с отцом, неизвестно.
Роланд причмокнул губами.
– Не особо есть за что зацепиться.
Викинг спокойно посмотрел на коллегу.
– Да, жидковато. Что-нибудь удалось выяснить про мужчину из болота?
Тяжелый вздох.
– Я не могу использовать данные по ДНК из США, но мы перевернули все до последнего камня. Перерыли все архивы в поисках карточки стоматолога. Многие, которые могли бы нас заинтересовать, уже уничтожены, другие не дали совпадений. То же самое с реестром пропавших без вести. Карина и Фатима помогли мне просмотреть заметки в старых газетах. Ближайшее, что мы нашли, – человек саамского происхождения, пропавший во время войны, но он был ниже 180 см ростом.
Викинг задумчиво кивнул.
– А моя соседка, бедняга Анна? По ней завели дело?
Новый вздох коллеги.
– Самоубийство.
– Никаких странностей?
Роланд удивленно взглянул на него.
– Почему ты спрашиваешь?
Викинг пожал плечами.
– Я каждый день наблюдал ее из окна в течение тридцати лет. Возникает чувство, что знаешь человека, а вот поди ж ты…
– Судя по всему, она проходила лечение от депрессии, которая в последний год обострилась. Она даже написала прощальное письмо, сам знаешь – «прощай, жестокий мир» и все такое…
Викинг поднялся.
– Ты захочешь заглянуть в коробку или мне поставить ее на место?
– Ты нашел ее в архиве? Нам давно пора его почистить. Если стоматологи с этим справляются, то мы уж тем более…
Взяв коробку, Викинг двинулся к двери.
– Ты сам ничего не узнавал по поводу того мужика в болоте? – спросил у него за спиной Роланд.
Викинг остановился, оглянулся.
– Густав был моим отцом. Другого мне не надо.
Роланд кивнул, опустив глаза. Викинг открыл дверь.
– Осенью у нас появится вакансия в полиции общественного порядка, – произнес Роланд. – С большой уверенностью могу сказать, что ты ее получишь, если решишь на нее подаваться.
– Очень смешно, – ответил Викинг. – Ха-ха.
Он закрыл за собой дверь, спустился по лестнице в подвал мимо рычащего теплогенератора.
Ничто не связывало мужчину в болоте с ночным сторожем в Мессауре.
Как бы то ни было, ключи от полицейского участка и пропуск ему больше не понадобятся.
Выходя, он оставил их на стойке у Карины Бюрстранд.
Они сидели в своей квартире, годы сомкнулись в круг, все вернулось к нулевой отметке. Он взглянул на нее – угловатые плечи, голубые глаза. Когда они были дома одни, она никогда не надевала коричневые линзы – говорила, что от них весь мир кажется темнее. Ее волосы постепенно теряли рыжевато-каштановый цвет, из-под него полосами пробивались светлые пряди. Он поднялся, подошел к ней, потянул ее вверх, заставив встать с кресла. Притянул к себе, ощущая знакомые очертания ее тела, знакомый запах. Закрыл глаза. Нет, он больше никогда ее не отпустит.
Она высвободилась из его объятий.
– Куда мы поедем? – спросил он.
Она положила ладонь ему на щеку. Он почувствовал кожей прикосновение тоненького колечка – на пальце у нее блеснуло золотое обручальное кольцо Карин.
– Я поеду туда, где меня никто не догадается искать. Даже ты.
Обеими руками он взял ее за запястья, притянул к себе. Она, не моргая, смотрела ему в глаза, но он заметил, как у нее на шее пульсирует жилка.
– Я последую за тобой, – проговорил он. – Куда угодно.
Она потрясла головой, глядя в пол.
– Я знаю, что это значит. Потеря. Разлука.
– Мы будем друг у друга.
Она высвободилась.
– Машинки Свена, – сказала она. – Рисунки Эллиота. Шоколадный пирог дома у Маркуса и Юсефин. Стормбергет, Стурфорсен, кафе Хольмдаля.
– О чем ты?
– О тех вещах, которые для тебя много значат.
– Ты, – произнес Викинг. – Только ты.
– Нет, – ответила она.
Он охнул, осознав, что таково ее решение.
– Ты не хочешь, чтобы я поехал с тобой. Хочешь, чтобы я остался. Предпочитаешь уехать одна.
– Я слишком хорошо знаю, что ты потеряешь.
– Не говори со мной о том, что значит «потерять».
– Я не должна говорить? О потерях? Я, по-твоему, ничего не теряла?
– Не я решил, что тебе надо стать шпиком.
– Шпиком?
– Тебя что, языку толком не научили в разведшколе? Шпик – это крот. Соглядатай. Засланец. Агент.
Она смотрела на него горящими глазами, становясь все более похожей на саму себя, на Хелену.
– Понимаю, что ты испытываешь злость и разочарование.
– Хватит этой психологической болтовни. Ты собираешься снова бросить меня. И детей.
– И опять я это делаю не по собственной воле.
– Дай мне самому принять решение. Я поеду с тобой.
– Викинг, – проговорила она. – Ты возненавидишь меня. Это отнимет у тебя все.
– Ты для меня все.
Она шагнула к нему.
– Нет, – сказала она. – Ты тоже для меня все – и я вынуждена отказаться от тебя.
Резко развернувшись, он вышел из квартиры, спустился на парковку. Сел в машину и поехал через Полберг к охотничьему домику. Долго стоял у водопада, слушая звуки воды, падающей на камни. Думал про Густава и Ларса-
Ивара, про Карин
и Агнес, Турда и Хильму, Эрлинга. В сознании всплыл псалом с похорон Карин.
Минут эпохи, минут поколенья,
Всё исчезнет в свой черëд.
Вечно лишь слово Божьего веленья,
Что душу в небо унесëт[16].
– Матс! Почему ты звонишь с какого-то странного номера?
Викинг направлялся к мясному прилавку в супермаркете, выбирать антрекот на ужин. Вечер примирения со взаимными извинениями. В телефоне шуршало и шумело.
– Я на работе, – сказал Матс.
Викинг замер на месте. На работе. Где-то в Штабе обороны. Матс никогда раньше не звонил оттуда.
– Что случилось? – спросил Викинг.
– Это касается Алисы.
Викинг закрыл глаза. Вот оно.
– Подожди, я выйду отсюда, – сказал он и, оставив тележку, вышел на освещенную солнцем пешеходную улицу. Встал посреди яркого солнечного дня – ясное голубое небо, ослепительные краски осенней листвы, хихикающие девочки-подростки, папы с колясками – такого осеннего дня, когда мир особенно прекрасен.
Он не спросил, как они узнали, Матс все равно бы не ответил.
– Что будет происходить дальше? – спросил он.