— Ну, ты! Но это, если бы ты была там…
— Я сюда очень ненадолго.
— Правда? Снова туда?
— Придется.
— Тоже коммерция?
— Попутно, — усмехнулась Мин Алика.
— А что же?
Мин Алика обняла Сиду за плечи, подвела к окну.
— Внизу, на площадке, видишь? Моя машина.
— Ого! — уважительно сказала Сида. — Значит, ты…
— Мы все поняли, правда? — прервала ее Мин Алика. — Так что приходится бывать и тут, и там. Летаю налегке. Отчего же не помочь? За услуги беру немного.
— Да, — сказала Сида, оглядывая Мин Алику, — Сплошь фирма.
— В дорогу, сама знаешь, лучшего не надевают.
— Ну ты просто молодец, что зашла. Прямо утешила меня. Если не шутишь.
— Ты мне понравилась сразу.
Сида глянула на Мин Алику с некоторым подозрением. Но решила, видимо, что опасаться все же нечего.
— И ты мне. — Сида вздохнула с сожалением. — Жаль, что пора на дежурство. А то посидели бы, поболтали, я бы тебя познакомила с девочками — мы бы тебе наладили нормальную коммерцию, нас ведь здесь много, и не все такие, как я — есть из очень богатых фамилий, могут и приплатить, как следует, так что в обиде не останешься…
— Ну, неужели у вас коммерсанты спят?
— Да нет, у нас их навалом, только тряпками они не промышляют, не хотят возиться. Наша старшая смены хотя бы: что-то она продает и покупает, это я знаю точно, но что-то такое — военное. Мы ее просили не раз. Она говорит, что ее контрагенты на Старой — люди солидные, тряпьем интересоваться не станут, у них свой интерес. Да и мой родитель возит — одно железо. Если бы был серьезный коммерсант, если бы можно было не вслепую, а заранее выбирать, заказать… И не только тряпки, а и косметику хотя бы, ты представить не можешь, какой ужас — наша косметика, с нею выглядишь прямо какой-то страхолюдиной, а жизнь-то идет… А о том, что там, у вас, мы только слышим…
— Ничего, не унывай, — сказала Мин Алика покровительственно, похлопала Сиду по голому плечику. — Я ведь не зря к тебе пришла. Пожалуйста — смотри, заказывай, сколько душе угодно!
Она раскрыла сумочку, широким жестом бросила журнальные кассеты на кучу барахла на койке. Сида до предела раскрыла глаза. Схватила одну кассету. Вторую.
— «Элиан»! — проговорила она с придыханием. — С ума сойти!..
— За весь год. Все сезоны. Что угодно. Для любых широт.
— «Элиан», шутишь! Святая Лема! Поверишь, первый раз в жизни держу в руках «Элиан». Да еще самые последние номера!
— Ты смотри, смотри. Тут не только «Элиан»!
— Ну-ка, ну-ка… Ой! — Не выпуская кассеты, Сида приложила кулачки к щекам, качая головой от восторга, словно от боли. «Дом Космино»! Господи, никогда бы не поверила…
— А вот это? Как тебе?
— Ой! — только и осталось у Сиды от волнения. И еще раз: — Ой!
Без стука распахнулась дверь, вошла молодая женщина — в форменном мундирчике, брючках, причесанная, готовая к несению службы.
— Сида! Господи, ты еще и не одета? Что же ты, милая! Время!
— Нира! Да ты посмотри, какая прелесть!
Нира оценила журналы по достоинству.
— Надо же! Посмотрела уже? Дашь подержать?
— Да когда же я могла! Она вот только пришла, а тут дежурство…
Нира внимательно оглядела Алику.
— Твои? Оставишь на время?
Мика покачала головой:
— Я бы с удовольствием, девочки. Но мне и еще надо показать. Сами понимаете: дело есть дело. Я ведь тут ненадолго. Жаль, что не угадала. Думала, посидим вечерок, посмотрим, выберете что-нибудь, договоримся… А у вас дежурство, оказывается. Просто жаль.
— Ну, видишь, Нира? — Сида чуть не плакала. — Такое невезение! Раз в жизни есть возможность — и вот тебе! Хоть вешайся, право!
Нира взвесила кассету «Элиана» на ладони. Секунду о чем-то подумала. Повернулась снова к Мин Алике.
— Ты говоришь, вечер у тебя свободен?
— До утра. Но ведь у вас суточное…
— Все ясно, — решительно изрекла Нира. — Поехали с нами.
— С вами?
— В Страту. Там тихо, спокойно. Никто не помешает. Посмотрим, выберем, договоримся. Еще девочек позовем. Чтобы тебе не терять времени.
— Нира, — сказала Сида, — что ты? Там же Выдра!
— Ничего. И проведем, и поужинаешь там с нами, и позавтракаешь.
— Девочки! — сказала Мин Алика. — Я умираю спать…
— И прекрасно! Уложим тебя в спаленку. У нас там все есть, мы же все-таки женщины, суточное дежурство — не шутка, вырвали у начальства, отдыхаем по очереди. Поужинаешь, и — бай-бай, а мы тем временем разберемся.
— Дешифратор у вас там найдется?
— Дешифратор! — презрительно усмехнулась Нира. — Мы это зарядим в Страту, она даст такие картинки… Это у тебя объемный вариант или плоский?
— Объемный, девочки, увеличение до натурального.
— Так что и примерять можно?
— Пока не надоест.
— Все! — сказала Нира категорично. Собрала кассеты, засунула в свою объемистую служебную сумку. — Полный порядок.
— Да Нира же! Я боюсь, не вышло бы плохо… При теперешнем положении…
— Положение — это их забота, — Нира решительно вздернула голову, как бы указывая вверх. — Свое дело мы делаем. Страте самой будет интересно. Все-таки она у нас многому научилась, хотя и не живая… — Она подошла к Сиде вплотную, обняла за талию, прижала к себе, поцеловала в плечо. — Не бойся, крошка. Выдра нам ничего не сделает. — Она снова оглядела Мин Алику, на этот раз критически. — Так не годится. Ничего. Сделаем. Фигура у тебя примерно моя. Сида! Через пять минут чтобы была в полной форме! Я сейчас принесу свой комплект. — Она кивнула Мин Алике. — Переоденешься. Будет легче пройти. — Кинула взгляд на часы. — Плохо, что опаздываем. Будет сложнее: Выдра не пропустит просто так, начнет заедаться.
— Не опоздаем, — сказала Мин Алика. — У меня машина.
— У нее вездеход, — дополнила Сида, вытаскивая из шкафа форменную одежду. — Вон, под окном. Высшего класса!
— Только я не знаю дороги.
— Пустишь за руль?
— О чем разговор, Нира!
— Тогда порядок. Давайте, милые. — Нира внимательно оглядела Алику еще раз. — А ты ничего. Жаль, что ненадолго. Ладно. Через пять минут выходим. Не тушуйтесь. Все будет, как надо.
— Ну, что захандрили, орлы? — спросил Амиша. — Начальство выругало? Без этого не бывает. Имеем полчаса спокойного времени. Жаль только — упустили связь. Лекона! Будь добр, восстанови. Я ведь так ничего и не успел.
— Малыш, как там твой канал — не ушел?
— Вероятность уменьшилась. Лекона. Но я ищу.
Снова наступила тишина. Форама, наклонившись к Хомуре, почти шепотом попросил:
— Объясни, пожалуйста, что тут происходит? Неужели действительно у Полководца прямая связь со Второй?
Хомура кивнул:
— Почти с самого начала.
— Лихо! — покачал головой Форама. — И очень разумно. Не думал, что об этом смогут договориться.
— Никто и не договаривался. Думаешь, это было предусмотрено? Ничего подобного. Это они сами…
— Полководец и эта их машина?
— Конечно. Никого не спрашивая.
— Как же это могло получиться?
— Да естественно же. Можно было предвидеть такой оборот заранее. Посуди сам. Полководец постоянно бодрствует. Анализирует обстановку непрерывно. Получает информацию не только с планеты, но и из космоса. Это все нормально, так он устроен: ему надо знать, допустим, какая информация идет с той стороны на их бомбоносцы. Пусть он ее и не расшифровывает, но уже сам факт обмена дает не так уж мало…
— Кстати: думаешь, он не в состоянии расшифровать те команды?
— Не знаю… — неохотно пробормотал Хомура. — Думаю, что может. Мог бы. Но, видимо, не хочет. Может быть, между ними — такое соглашение? Об их взаимном обмене, малыша и Страты, мы имеем нулевое представление. Знаешь, у детей всегда есть свои секреты.
— И никогда не пытались?..
— Зачем? Практически безнадежно. Да и это никому не мешало. Свое дело Полководец делал.
— И при этом он готов начать войну против своего… собеседника?
— Против нее? Не знаю, может быть и нет. Но ведь против Суперстраты он и не воюет. Может, это у них игра своего рода: кто кого. Шахматы на их уровне. — Хомура вздохнул. — Когда создаешь такое устройство, которое совершенствует само себя, настает миг, когда его сложность превышает доступный тебе уровень понимания. И начиная с этого момента можно только гадать о том, что он на самом деле думает и делает — кроме того, о чем докладывает. Лично я сто раз подумал бы прежде, чем запускать такую машину. Да ведь у нас всегда видят ближайшую выгоду, а чем она может обернуться в дальнейшем — об этом подумать некогда, да и некому.
— Интересно, — пробормотал Форама, — интересно… Значит, практически он может позволить разговаривать непосредственно с людьми там, в том центральном посту…
— Ты ведь слышал сам.
— Да, надо только осмыслить… Почти невероятно, конечно. Но если она действительно там… то все может кончиться самым лучшим образом для нас. И для всех.
— Не понял.
— Объясню. Сможешь ли ты дать мне возможность сказать тем людям несколько слов?
— При чем тут я? Дежурит Лекона, а позволить тебе разговаривать или нет — это уже целиком дело самого малыша. Попроси. Кажется, ты его заинтересовал. Мы ему, я думаю, давно уже надоели, нас он исчерпал до конца.
— Ты говоришь так, Хомура, словно тебе от этого горько.
— А ты как думал? Я тебе уже говорил: мы его любим.
— Машину…
— И машину можно полюбить. А потом, если ее проявления похожи на человеческие, если ты слышишь не запись придуманного и сказанного другим человеком, а продукт деятельности самой машины, то не все ли тебе равно, возникло ли это в кристаллах или нейронах? Можно, конечно, говорить о душе. Но только когда мы найдем ее у себя, мы сможем как-то судить об отсутствии ее у других. А высшая нервная деятельность — почему бы и нет? Я даже думаю…
Хомура умолк потому, что заговорил малыш:
— Лекона? Ну говори. Я нашел.
— Страта! — во весь голос рявкнул Амиша. — Сида, милая!