Среди ночи Райк проснулся от дрожи Эррела. Принца колотило так, что озноб отдавался в теле Райка, в каждом уголке. Он повернулся на другой бок, обнял своего господина и, согревая своим теплом, прижался грудью к его спине. Дыхание Эррела стало ровнее. Райк лежал и слушал шум ветра. Сон не шел к нему. Холод пробирался к телу. Наконец Райк забылся в тяжелых снах.
Утром он долго разминал руку, возвращая ей чувствительность.
Второй день был похож на первый, но затяжной подъем сменился спуском.
Боль в груди прошла. Часть пути проделали верхом. За полосой тумана открылась колеистая равнина с низкорослыми деревцами. Облака лежали над окружающим миром, как рука неведомого исполина. Лохматые лошади лениво трусили. Заночевали в лощине, усеянной пнями. Развели огонь. Сырые пеньки дымили и шипели. Люди и животные жались к огню. Лошади жевали свой корм. Звезды были скрыты облаками. Норрес пустил по кругу фляжку. Райк глотнул живительной влаги и сразу же согрелся и сомлел.
У Эррела на коленях был неизменный лук. Принц сделал две стрелы, изготовив наконечники из прядей волос Райка, склеенных сосновой смолой. Загудела спущенная тетива. Задремавший Райк повернул голову.
— Подстрелил кого-нибудь? — сонно промямлил он.
— Кажется, нет. — В свете гаснущего костра Эррел казался высеченным из камня. Райк поглядел и заснул окончательно.
Утром на костре жарилось мясо.
— Что это? — удивился Райк.
— Годовалая лиса, — ответил Эррел.
— Оказалась слишком неосторожна, — заметил Норрес.
— Она знала о силках, но не встречала настоящих охотников, — объяснила Соррен.
Она привычно убрала волосы назад. В грациозном жесте проявилось ее женское естество. Райк увидел нежную кожу и мягкое лицо, потом видение исчезло. У костра был гуа — существо таинственное и непонятное.
Весь третий день они ехали степью. Справа показались горы. Под вечер ветер разогнал облака. Багровое солнце клонилось к горизонту. Эррел и Соррен переговаривались, сидя на лошади. Слов Райк не разбирал. К ночи на юге завыли волки. Лошади беспокоились, прядали ушами, жались друг к другу. Среди ночи зарядил дождь. Четверка, тесно сбившись, лежала и мокла. Никто не спал. Дождь прекратился с рассветом. Беглецы поднялись вымокшие и хмурые. Небо над ними было, как крыло цапли.
— Замок Облаков там, — Норрес указывал на горы далеко на западе, подернутые дымкой.
Замок в окружении гор выглядел игрушечным. Равнина перед ним виделась Райку цветущим летним лугом с сочной и ароматной травой. Мертвое зимнее пространство угнетало его. Дымки к югу от крепости указывали, что там селение. Лошади брели еле-еле. Между замком и путниками были только их удлиняющиеся тени.
Последнюю передышку они сделали неподалеку от стен, в ней нуждались лошади. Райк вытащил из сапога анхардский нож — проверить, не заржавел ли в дороге. Лезвие было гладким, как зеркало воды. Райк на всякий случай протер его и спрятал. Он дорожил своим клинком, почти как Эррел — луком. Тот, чтобы не ослабла от сырости тетива, снимал ее и носил, обмотав вокруг запястья.
— Я вот думаю… — принц умолк.
— О чем?
— Берент не слишком обрадуется нашему приезду. Он вправе не впустить нас.
— Куда же нам податься? — Райк обвел рукой безжизненную округу.
— Увидим, как он поступит. — В голосе Эррела не было озабоченности и раздражения, скорее задумчивость.
Замок Облаков не имел сторожевой башни. Серые стены были ровными и гладкими. Часовые у ворот держали копья. Доспехи стражей украшал герб Берента — золотая горная кошка на алом поле. Они загородили въезд своим оружием.
— Мы посланцы, возвращаемся из замка Торнор. Вы должны знать о нас, освободите проход, — прокричал охране Норрес.
— Мы знаем вас, но не знаем этих людей, — ответил один из стражников.
Эррел высоко поднял левую руку, показывая перстень стражникам.
— Взгляните. Вам известен этот герб?
Посовещавшись, часовые подали сигнал товарищам за воротами. Створки распахнулись.
Из внутренних ворот навстречу путешественникам вышли четверо. Трое — в одежде из льна и кожи и в кольчугах. Четвертый, малорослый, седой и сгорбленный, — в красной шерстяной мантии и с миткалевой повязкой на левом глазу — сам Берент.
— Милорд Торнорский, — произнес он. — Добро пожаловать.
Глава VI
Эррел улыбнулся.
— Ты наблюдателен, милорд.
— Ты похож на Атора.
— Правда?
Владыка Торнора смутился. Его грязные сапоги хлюпали. Засаленное одеяние Берента покрывали пятна. Звяканье уздечек казалось неестественно громким в безмолвном замке. Райк решил, что у него заложило уши. Эррел отступил на шаг и кивнул головой в сторону Райка.
— Это Райк. Ради спасения моей жизни он стал капитаном у Кола Истра. Четыре месяца, что я провел в плену, он был верным слугой Торнора.
Берент, по-птичьему вертя головой, оглядел спутника Эррела. Райк поклонился.
— Мои командиры, — представил старик трех воинов, стоявших за спиной. Он называл их по именам, и командиры поочередно кланялись Эррелу. Двое имели сходство с Берентом. Райк решил, что они — его сыновья. А еще был и подросток, которого предназначали в заложники. У слабосильного сморщенного человечка было трое наследников. Могучий Атор оставил после себя одного.
Видно, и Одноглазый Берент прежде был крепок. Райк раздумывал над этим, шагая за Эррелом во внутренний двор. Замок выглядел плохо укрепленным.
— А мы слышали, что тебя убили, милорд, — сказал один из сопровождающих. Райка покоробило от такого обращения запросто к его господину.
— Как видите, нет, — спокойно ответил Эррел.
Они шли мимо площадки для упражнений в боевых искусствах. Там никого не было. Только сейчас из конюшни появился паж и принял лошадей. Берент сопровождал гостей в большой зал. Владельцу замка это не пристало, отметил Райк. По дороге попалось несколько слуг, в большинстве пожилые. Главный зал был меньше, чем в Торноре, и сильнее закопчен. Дым стоял столбом. Огонь пылал в большой квадратной яме, пахло торфом. Стены были задрапированы тканями, попадались и гобелены. На стене, свободной от драпировок, опираясь на железные крючья, висела громадная палица. Ее украшали шипы и эмблема Анхарда. Трудно было представить человека, способного управляться с таким оружием.
Райк совершенно взмок в своих мехах. Когда появилась служанка с вином, он с наслаждением утолил жажду. В животе забурлило. Хотелось хлеба и мяса.
Норрес сообщил Беренту ответ Кола.
— Зимнее перемирие, — ворчал старик. — Хорошо, хотя, конечно, меньше того, на что мы рассчитывали.
Старший из его капитанов усмехнулся:
— Большего и ожидать не стоило от южанина и гнусного отребья.
Райк хмыкнул, вспомнив, как он сказал это в лицо Колу.
— Не ко времени все это, — брюзжал Берент. — Если бы Атор не погиб…
— И я скорблю об этом, — Эррел говорил, вертя в пальцах тонкостенную медную чашу. — Благодарю за твое гостеприимство, милорд. Но скажи откровенно, что ты можешь предложить мне? Теперь твой союзник Кол Истр.
— Будто ты не понимаешь, что наш союз обречен сохранять только я.
— И если он захочет моей выдачи, ты выполнишь требование, чтобы сохранить мир.
— За вами была погоня? — спросил один из военачальников.
— Нет… — ответил Райк.
— Но могла быть, — перебил Эррел. — Милорд, поговорим начистоту. Ты можешь предоставить нам убежище?
Капитаны Берента отвели глаза.
— В замке гуляет лихорадка, — начал их господин. — У меня осталась половина гарнизона, и та едва держится на ногах. Атор был мне другом и союзником, но должен ответить тебе, я не могу принимать тебя более трех дней. Прости. Быть жестоким меня вынуждают обстоятельства. Я дам вам лошадей, провизию, оружие на выбор. Пойми, я не могу подвергать опасности всю крепость ради спасения одного человека, даже принца.
— Я узнал все, что хотел, милорд, — сказал Эррел.
Райк ухватился за стол. Даже разбойник мог среди зимы получить в замке приют на три дня. Эррел предполагал, что так случится. Или догадывался, или прочел в расположении Карт. Опять в дорогу — от этой мысли все тело заныло. Видимо, предстояло долгое путешествие в замок Пел. Вот если бы Берент был Атором… Атора больше нет. В Райке закипало негодование — не за себя, он всего-навсего солдат — за Эррела.
— Милорд, паж проводит вас в покои, — Берент закончил неприятный разговор. Все поднялись и покинули зал. Во дворе обида Райка вдруг прошла. Хотелось забыться.
Им отвели комнату более скромную, чем гостевые апартаменты в Торноре. Зато в ней был очаг и запас топлива, чан горячей воды и стопка льняных полотенец. И ничто не угрожало. Радуясь, как дети, Эррел и Райк сбросили грязную одежду и плюхнулись в чан. Их ожидала постель с пуховыми одеялами. Пол был усыпан камышом. Эррел ступил на него, спеленав себя необъятным полотенцем. Нашел в одном из сундуков деревянный гребень и причесывался. Райк тер себя мочалкой. Вода покрывалась грязной пеной. Выбравшись из чана, он присел у изразцовой печки и подбрасывал куски торфа, пока пламя не загудело. Эррел что-то мурлыкал. Решение Берента его, кажется, ничуть не тревожило. Райк смотрел и искал в принце сходство с Атором. Ему так и не удалось обнаружить черты, общность которых увидел хозяин замка Облаков. В дверь постучали. Слуга принес поднос с едой.
Эррел насыщался неторопясь. Райк глотал с жадностью. От густого запаха свежего хлеба кружилась голова. Набив желудок, он растянулся на постели, размышляя о том, чем заняты сейчас Норрес и Соррен.
— Приятно не ходить в караул, — улыбнулся Эррел.
— И не кувыркаться в зале, — подхватил Райк.
Эррел потянулся.
— В любой земле я вечный странник… — запел он звонко и мелодично.
— Перестань. Это любимая песня Кола. — Райк перебил исполнение, выбрался из подушек на мягкой постели и закружил по комнате. Над кроватью висел гобелен со сценой травли волка. Было сумрачно — оба оконца в северной стене прикрывали ставни.