– Все, сударь.
– Удовлетворен ли ты решением суда?
– Да, благодарю.
Я взглянул на злодея и не увидел в нем прежней заносчивости. Никифоров выслушал приговор княжеского суда с опущенной головой. И то неплохо – значит, суд ему пошел на пользу.
Внизу меня уже поджидал дьяк Выродов. Он довольно кивнул головой:
– Все знаю. В праведном деле мы завсегда поможем справедливость обрести. Если зло еще кто учинит, заходи! – и пожал мне руку на прощание.
Я вышел из Разбойного приказа с легким сердцем. Зло наказано, беспокойный сосед впредь не будет уже тревожить мои земли и занимать мои мысли, напрягая холопов. Интересно, кому государь отпишет земли бывшего теперь владельца – боярина Никифорова? Не дай бог, попадется такой же наглый сосед! Впрочем, снаряд не попадает дважды в одну и ту же воронку.
Ожидавший меня у входа Федька по одному моему виду сразу догадался – дело выиграно!
Я в сопровождении Федьки отправился к Кучецкому. Федор собирался уезжать на службу, возок уже стоял во дворе, и я застал стряпчего в последний момент.
Поздоровались.
– Что, Георгий? Как суд прошел?
– Благоприятно для меня. У боярина Никифорова, что злоумышлял против меня, земли изъяли в государеву казну, виру на него наложили да холопов его сослали в Пермский край.
– Отлично! Не зря, значит, я с князьями, что в суде были, накануне говорил.
– Я почему-то так и подумал, была такая мыслишка.
– А ты сомневался?
– Спасибо, Федор!
– Долг платежом красен. Впрочем, шучу, конечно.
– О том не забуду.
– Не забивай голову пустым, мелочь. – Федор широко улыбался, явно довольный исходом суда.
Стряпчий, как всегда, спешил по своим нескончаемым делам. Я не смел его задерживать. Мы обнялись на прощание.
Заехав с Федором на постоялый двор и забрав ратников, мы выехали из Москвы. Некогда прохлаждаться в столице, дела в имении ждут, и подумать надо, крепко подумать – кого ставить на хозяйство, кого определить тиуном, воеводой своей пока малой дружины.
Вот Федор. Как ратник – хорош, десятник неплохой, может командовать полусотней – вполне потянет, но это его потолок, большего ему не дано: нет кругозора, не видит перспективы. Как исполнитель – цены нет, но воеводой? Да и не может холоп воеводой быть. Ему придется в сечах с другими воеводами общаться, кои все из бояр или боярских детей. Кто из них холопа воспримет всерьез? Сына Василия поставить? Молод, опыта нет, пусть пока десятком покомандует, практику приобретет.
Андрей как управляющий имением хорош, слов нет – разворотлив, сообразителен, хозяйственник, каких поискать. Но он свободный человек, а не простой холоп, приказать ему нельзя. Да еще вот к Вологодчине прикипел, в Подмосковье переезжать не горит желанием.
Теперь о моей свите. Вот и Кучецкой наказал – свитой помощников себя окружить, которые бы сами могли делами заниматься, под моим приглядом. Так для нее бояре потребны или боярские дети. И потом – боярину ведь земля с холопами нужна для прокорма. А у меня в Подмосковье с землицей и так не густо. Можно, конечно, одну деревеньку с людьми боярину отдать, так любая из трех деревень мала, скудное кормление получается. Есть еще вариант – бояр на службу нанять. Существуют служивые бояре, что тянут у князя или государя службу ратную или в приказе каком обретаются, так они ведь и жалованье испросят соответствующее!
И так – по всем направлениям. Денег не хватает, людей, способных к управлению, тоже почти нет. И что мне проку от громкого титула князя? Кругом одни проблемы. И главная – нехватка людей, не холопов-исполнителей, а умных, надежных, способных без подсказки дело делать. Вот вроде как есть у меня такой – Макар, из бояр литовских. Но не проверен пока делом или боем. Хоть и купил я ему оружие, да помнил подспудно, что из врагов он моих бывших и только случай не свел меня с ним в том бою под Опочкой один на один. Нет, спешить нельзя – присмотреться надо, повременить с его повышением.
Через несколько дней в Охлопково прибыл ратник с моим арабским скакуном.
Когда я увидел наездника, разочарованию моему не было предела. Небольшого роста, худенький, рыжий мальчонка в потрепанных обносках. Куда ему до скачек?
Федор, видя мое разочарование, уверенно сказал:
– Мал золотник, да дорог. Не смотри на его малый рост. Парень – прирожденный лошадник.
Ну что же, посмотрим.
Я подозвал маленького наездника к себе:
– Звать-величать тебя как?
– Тит, – с поклоном ответил мальчонка.
– Ты и в самом деле с конем управляться умеешь?
– А ты проверь, князь, – малец гордо вскинул голову, – сам увидишь, какой Набег молодец! – Он с гордостью поглядел на своего любимца.
Я посмотрел на скакуна. И правда, необыкновенно хорош! Блестящая шерсть, тонкая грива, пушистый хвост, копыта, глаза, оскал – все изящно, чувствовалась порода чистой крови.
Тит, увидев, что я тоже любуюсь конем, добавил:
– А еще Набег самый умный! Он все-все понимает, лучше других лошадок.
– Федор, у кого из твоих ратников лошадь резвая?
– У Онуфрия.
– Пусть оружие и доспехи здесь оставит – нечего лишний вес возить. Давайте все на луг, к реке, там и посмотрим!
Предвкушая потеху, ратники сели на лошадей и – на луг, на берег Оки.
– Вы оба – Тит и Онуфрий – проскачите полверсты, развернитесь и будьте готовы: как только Федор шапкой махнет – галопом сюда. Поглядим, кто чего стоит.
Тит и Онуфрий отъехали на край луга. Федор остался на месте – знак подать, а ратники расположились на косогоре – отсюда удобно наблюдать за состязанием, и сразу же принялись обсуждать, кто придет первым. Демьян даже поспорил на полушку, сделав ставку на лошадь Онуфрия.
Я услышал возбужденные голоса за спиной и обернулся. Ба! Да это ж, считай, вся деревня на холм сбежалась поглазеть, что это ратники на конях затевают!
Вот всадники остановились, развернулись и замерли на исходной позиции.
– Федор, давай отмашку!
Федька привстал на стременах, взмахнул шапкой. Лошади рванулись вперед.
Всадники пригнулись к шеям коней. Тит был настолько мал, что из-за головы лошади его и видно не было. Издалека казалось, что лошадь бежит сама по себе.
Ратники закричали, заулюлюкали. Демьян сунул пальцы в рот и свистнул.
«Давай, давай, Онуфрий!», «Не отставай от пацана, не подведи князя!», «Наддай жару!» – поддерживали ратники наездников.
Господи, ратников всего-то десяток, а шуму – как на новгородском вече!
Вот кони все ближе, ближе к нам. Стало заметно, что мой скакун вырвался вперед.
– Эх, плакала моя полушка! – в сердцах бросил Демьян.
Всадники стремительно приближались. Да, теперь уже не было сомнений – мой араб шел впереди на несколько корпусов. Рубашка у мальчонки надулась от ветра пузырем на спине.
Вот всадники пролетели мимо нас. Демьян махнул с досады рукой:
– Онуфрий! Что же ты отстал?!
Ратники спустились с косогора и окружили всадников.
Соревнующиеся подъехали. Глазенки у Тита азартно горели, а Онуфрий опустил голову.
– Ну что, не смог догнать пацана? – беззлобно подначивали ратники товарища.
Онуфрий беспомощно развел руками и повернулся ко мне:
– Дык, княже, скакун у него уж больно резвый.
– Не огорчайся, Онуфрий, зато у тебя конь – боевой, в сечах закаленный! А ты молодец, Тит! Чтобы в настоящих скачках так же скакал! Федор, вот тебе деньги, съезди с Титом завтра в Коломну, одень его поприличнее да сапоги купи, а то ведь как оборвыш выглядит.
– Будет исполнено, князь!
Мальчонка сиял от удовольствия. А как же? Забег выиграл, да еще и справу новую получит!
Следующим днем Федор с мальцом уехали в Коломну, я же уговорил плотников-рязанцев взяться за строительство конюшни. Худо-бедно, но четыре избы уже готовы, даже печи в них сложены. Холопам и ратникам теперь есть где жить, а лошади пока под открытым небом ночуют.
Через пару дней мы выехали в Москву, на скачки: я, Тит в новой одежде верхом на арабском скакуне и Федор с парой ратников – для охраны и солидности. Помня наставления Кучецкого, я прихватил с собой и красный княжеский плащ.
Скачки должны были проходить аккурат на Яблочный Спас, или, по-церковному, на праздник Преображения Господня.
Как уже повелось, мы остановились на постоялом дворе. Тит отказался спать в комнате, снял новые одежды, переоделся в старое платье и, как ни уговаривал его Федор, пошел ночевать в денник – на соломе, рядом со скакуном. Неволить парнишку я не стал, пусть его…
И вот настал день скачек. Народ с утра потянулся к церкви, сходили и мы. А уж затем пошли на Воронцово поле.
Прослышав про скачки, здесь собралась толпа желающих поглазеть на бесплатное развлечение.
Я подошел к группе бояр, стоявших у небольшого шатра.
– Доброго здоровья, бояре.
– И тебе того же.
– Кто Гутионтов будет?
– Я, князь, – ответил с поклоном дородный боярин. – Желаешь в скачках поучаствовать?
– Желаю. Выставляю жеребца с наездником.
– Это хорошо, прибавляется нашего брата. Чисто мужское занятие. Забег – рубль серебром. Ставки делать будешь?
– Буду. Только поперва немного, я тут новичок.
– Новичкам всегда везет. На кого ставишь?
– На своего жеребца.
– И сколько же?
– Двадцать рублей.
Голоса бояр, гомонящих рядом, враз смолкли, все повернулись ко мне. Я увидел на их лицах изумление. Вот черт! Надо было бы через людей узнать сперва – какие ставки здесь делают. Много я поставил или мало?
– Рискуешь, князь. Однако ставку принимаю. Правила знаешь?
– Покамест нет.
– Они простые. Все лошади выводятся за версту. По взмаху флажка начинается гонка. Кто первый придет, того и победа. Только запрещаются шпоры.
– Понял, спасибо.
Я вернулся к своим людям, объяснил правила.
Федор с Титом не спеша поехали к месту старта. Предчувствуя скорое начало, зеваки выстроились вдоль места забега. Всего в забеге участвовало семь лошадей.