— Эй! Хватит валять дурака! — крикнули с конца конвейера.
Ну пропустил я пару кусков кожуры вместе с яблоками, большое дело.
Тереза снова принялась за работу, улыбаясь. Она флиртовала. Это был
один из самых сладких и неожиданных моментов в жизни. Правда, все
это быстро закончилось. Бригадир перевел меня на другую задачу.
— Я буду тыкать лучше! — заверил я, но мы уже уходили.
Он привел меня в другой зал. Там закатывали в банки яблочное пюре
для детского питания. Звон стоял жуткий. Бригадир указал на конвейер, уходивший в потолок. Над ним на гигантской трубе сидел парень и
распихивал коробки, вылетающие к развилке: то в одну сторону, то в
другую. Меня ставили на замену.
Бригадир показал металлический шест с опорами для ног. Я ждал, пока
парень спустится по нему, но он прыгал с одной трубы на другую, пока
не спустился, вытер руки и ушел. Наверное, он здесь уже давно.
Мне хотелось бесстрашно забраться наверх и быть выше всего
окружающего, но от высоты и визга станков меня мутило. Работа
казалась сложнее, чем тыкание яблок. На деле выяснилось, что она
намного труднее. В коробках были тяжелые банки с яблочным пюре. Они
вылетали на скорости, так что приходилось бить со всей силы, чтобы
менять их направление. Пару раз я чуть не свалился. На горьком опыте
я выяснил, что лучше бить по коробкам сбоку, а не прямо.
Когда первый навык был получен, мне удалось осмотреться. Я никогда
раньше не видел завод с высоты птичьего полета! Расстановка станков, очередность проведения работ, техничная слаженность рабочих.
У женского туалета затеяли ссору: буч Джен дискутировала с двумя
женщинами и мужчиной. В такой ссоре я часто участвовал сам, но
никогда не наблюдал со стороны. Джен держалась уверенно. По
движениям губ было понятно, что она кричит. Я видел, как ей было
неловко и как она не хочет этого показывать.
В суматохе я бы ни за что не услышал голоса бригадира, зовущего меня
снизу. Поэтому он бил молотком по металлической трубе, чтобы
дрожали все ближайшие трубы, включая ту, на которой сидел я. Из-за
этого я чуть не свалился, пихнув очередную коробку. Он показал на
часы. Наверное, перерыв на обед.
Я встретил Джен в столовой. Она была не в духе: в женском туалете на
нее напали, настаивая, что она мужчина. Они утверждали, что бог не
создавал женщину похожей на мужчину. «Тогда скажите, откуда взялась
я», — ответила им Джен. Она говорила с юмором, и я смеялся, но в
целом, конечно, было не очень смешно.
В столовую вошла та самая фэм, но я не мог отвлечься от рассказа
Джен, ибо она уже была в ярости.
— Они говорят! Что я мужчина! Из-за татуировок! — Джен стукнула
кулаком по столу. — Я сказала: если бы вы действительно решили, что я
мужчина, вы бы не разговаривали, а выбежали из туалета с криками.
Я кивнул. Она была права.
Та самая женщина села за столик с друзьями. Мне показалось, что она
исподтишка рассматривает меня. Джен обернулась, чтобы понять, куда я
смотрю.
— Выбираешь из ассортимента?
Я ерзал на стуле.
— Наверняка это все несерьезно.
— Да прям, — голос Джен звучал уверенно.
— В смысле? — уточнил я.
— Она спрашивала у наших, как тебя зовут.
— Да ладно! Не верю.
Джен обиделась:
— Я серьезно.
Вечно я на что-то надеюсь, а потом ничего не происходит.
— Наверное, просто для развлечения спрашивала.
Джен загадочно улыбнулась.
— А еще она спросила, встречаешься ли ты с кем-то.
Я открыл рот от удивления. Это было неожиданно.
Джен похлопала меня по руке:
— Держи себя в руках, ради бога.
— Джен, как ее зовут?
— Тереза.
Я пробовал ее имя на вкус, повторяя снова и снова. Оно поселилось в
моем сердце.
Ближе к концу дня я старался поймать тот момент, когда она выходит с
завода. Но на проходной роились сотни рабочих, чья смена закончилась, и сотни тех, чья только началась. В автобусе мне не хотелось говорить.
Я пялился в окно. Джен посмеивалась и качала головой.
На следующий день меня невероятно тянуло на работу. Джен и меня
назначили на погрузку товара. Работа оказалась нелегкой. Я
облокотился на столб и курил, когда Тереза прошла мимо меня в туалет.
При этом туалет был в другой стороне. Мне было неловко, потому что
пот стекал по мне ручьями. Моя белая футболка была несвежей. Тереза
улыбнулась. «Мне нравятся потные бучи», — сказала она, читая мои
мысли. Коробки просто летали в моих руках в тот день, они были легче
перышка.
Всю неделю я почти не спал. Меня подбрасывал в воздух звонок
будильника, в ожидании встречи дорога на завод пролетала мгновенно.
За смену я пару раз виделся с Терезой. Я был на седьмом небе.
**
Как-то раз Джен позвала меня поговорить на перерыве. Терезу уволили.
Генеральный суперинтендант позвал ее в кабинет пройтись по итогам
работы за последние полгода. И схватил за грудь. Джен сказала, что
Тереза врезала ему по ноге, крикнула и врезала по другой. Она смелая.
В общем, ее уволили.
Мои радостные рабочие дни закончились. Это была всего лишь работа, но было так здорово приходить сюда к ней. Я попросил себе новую
работу в агентстве временного трудоустройства.
В пятницу я почистил перышки и разоделся. Когда я оказался в баре, сказал себе спасибо. Вошла Тереза. Я даже не думал, что снова ее
увижу! Она уговорила друзей привезти ее в Буффало на машине и найти
меня. К счастью, в то время в городе был только один гей-бар.
Оттенок волос Терезы напомнил мне глянцевый бок свежего каштана.
Он стоил того, чтобы ждать. Глаза Терезы не скрывали радости.
Наверное, ей хотелось бы обнять меня, но она сдержалась. Я тоже. Я
поцеловал ее в щеку.
Грант оказалась у музыкального автомата. Через секунду заиграла
«Stand By Your Man». Старина Грант! Я пригласил Терезу на танец. Она
поправила мой галстук, выпрямила воротничок и взяла меня за руку. Мы
удивительно хорошо смотрелись вместе. Мэг сказала, что мы напомнили
ей Джинджер Роджерс и Фреда Астера.
Во время танца Тереза легонько вела кончиками ногтей по моей шее.
Она сводила меня с ума. Предполагаю, что это был осознанный шаг. Я
тоже стремился ее очаровать, но старался не торопиться. Иногда
медленное движение гораздо действеннее напора.
Когда песня закончилась, я отпустил ее. Тереза снова притянула меня к
себе.
— Я не хотела грубить тебе на заводе. Ты ведь не думаешь, что я
специально?
— Нет, все в порядке.
Она улыбнулась.
— Я была не очень-то добра. Думаю, что я дразнила тебя, чтобы
привлечь внимание. Ты мне понравился.
Я покраснел.
— Со мной никогда не флиртовали в обычной жизни, только в баре, понимаешь? Как будто это что-то нормальное.
Она кивнула. Она понимала.
Мы говорили обо всем. Она была из маленького городка Аплтон. Сюда
ее привезли друзья. Они ждали в машине.
Кто-то тронул Терезу за плечо. Женщина, которая привезла ее в
Буффало, хотела уезжать. Тереза взяла мое лицо в ладони и
поцеловала в губы. Я покраснел до кончиков ушей. Она наблюдала за
этим процессом с гордостью.
— Приглашаю тебя на ужин в субботу на следующей неделе, если
хочешь, — предложила она.
— Спрашиваешь! — продолжал краснеть я.
Она написала номер телефона на салфетке.
— Позвони мне! — крикнула она, удаляясь.
— Ладно! — я все еще краснел.
Весь бар собрался вокруг, чтобы поздравить меня, как будто я только что
получил приз на олимпийских играх. А я все думал, когда я вырасту и
перестану краснеть.
**
Я собирался всю субботу: выбирал одежду, мылся, принимал ванну, снова мылся. Я задавал себе разные вопросы: какой галстук? нужен ли
одеколон? Много сил уходит на подготовку к хорошему вечеру.
Я принес Терезе желтых нарциссов. Когда она приняла букет, в глазах
стояли слезы. Мне показалось, что ей никогда не дарили цветов. Я
пообещал себе всегда ее чем-нибудь удивлять.
— Мне нужна минутка, — крикнула она из кухни.
Я был рад заминке. Можно было разглядеть гостиную и узнать что-
нибудь новое о хозяйке. Она обожала сухоцветы.
— Готово, — позвала она. — Поедим на кухне?
Я никогда не ел нигде, кроме кухни.
Она сделала для меня стейк с картофельным пюре и подливкой. Еда
выглядела сногсшибательно. А еще положила странную зеленую горку
чего-то мягкого на мою тарелку.
— Это вот что? — спросил я максимально вежливо.
— Шпинат, — уставилась она.
Я потыкал его вилкой.
— Что такое? — спросила она.
— Я не ем овощи.
Тереза убрала прихватку, села за стол рядом со мной и взяла меня за
руки.
— Никогда не говори никогда, — сказала она. — Мы слишком молоды, чтобы отказываться от нового.
Я подметил, что уже по уши втрескался в нее. Кроме того, шпинат
вполне сносный, если добавить кучу масла и соли.
После ужина я помог вымыть посуду и прибраться. Потом, у раковины, мы оказались очень близко друг к другу. Я застеснялся. Но это не
оказалось проблемой. Мы нежно поцеловались. Наши языки сами
разобрались, в чем было дело. То, что началось, не хотело завершаться.
Это было самое начало.
Через месяц мы съехались. Это была новая квартира в Буффало.
Тереза разговаривала с хозяином. Он был из Канмора, Канада, и видеть
меня ему было совершенно необязательно.
Мы раздобыли настоящую мебель. Из комиссионки, зато нашу
собственную. Наши имена оказались в сердечке на кухонном вафельном
полотенце, которое висело в ручке холодильника. Для того, чтобы
заполучить такой сувенир на Кристал-бич, пришлось проявить чудеса