Я покачал головой.
— Нет. Я ждал, что со временем все устроится. Сижу без дела так давно, что вот-вот закончится пособие.
Тереза кивнула и взлохматила мне волосы.
— Справимся.
— Ничего мы не справимся, если ты будешь опаздывать, когда я готовлю
тебе ужин! Вот увидишь, я последний раз лезу в духовку.
— Не беспокойся, — прошептала она. — Все наладится. Ты найдешь
работу.
**
Тереза ошиблась. К 1973-му году все наши знакомые оказались на
улице. Даже работа в университете закончилась. Не на что было поехать
в отпуск. Мы так ждали его.
Месяцы безработицы и безденежья превратили нас в тени. Нам нужно
было вырваться из заколдованного круга, но все двери казались
закрытыми.
— Я уже не хочу в отпуск, — сказал я.
— В смысле? — крикнула Тереза. — Да мы с ума сойдем сидеть тут и
дальше. Мы не выходим на улицу, с нами ничего не происходит.
Я врезал по кухонному столу.
— Там страшно, Тереза. И становится еще страшнее. Я боюсь выходить.
Тереза села к столу.
— У тебя депрессия. Вот почему нам надо уехать.
Я не понимал, что она имеет в виду.
— Я говорю тебе, снаружи плохо.
Теперь Тереза стукнула по столу.
— Всегда было трудно. А кому легко?
— Что? — крикнул я. — Я говорю, что мне плохо, а ты отвечаешь, что
это нормально?
Тереза откинулась на спинку стула и всмотрелась в мое лицо.
— Джесс, я не говорила, что это нормально.
Слова повисли в кухонном воздухе. Я встал и пошел в спальню.
— Джесс, куда ты?
— Спать, — сказал я. — Устал.
**
Когда я пришел в агентство временного трудоустройства на рассвете, у
входа с Чиппева-стрит ошивались два здоровяка.
— Эй, бучара, — темноволосый обратился ко мне. Его друг заржал. Оба
были нетрезвы. Наверное, опять нет работы.
Белобрысый мужчина почесал ширинку.
— У меня тут для тебя задачка, бучара. Не для слабаков. Сдюжишь?
Я прошел мимо них к диспетчеру.
— Привет, Сэмми! — крикнул я.
Он извиняюще улыбнулся.
— Подождешь поблизости, Джесс? Может, к пол-одиннадцатому нам
понадобится один-два парня.
Я спросил себя, подхожу ли я под категорию «парней». Посмотрел на
улицу. Там ждали работяги. Одни пялились в пустоту, их сигареты без
фильтров, догорая, подбирались к желтым от табака пальцам. Другие
поглядывали на меня с нескрываемой злобой. Я не сделал им ничего
плохого, но никого ближе не нашлось, чтобы ненавидеть.
— Не, Сэмми. Позвони, если понадоблюсь, хорошо?
Сэмми кивнул и махнул мне.
— Может, завтра, Джесс.
— Ага.
Я собрался с силами, чтобы пройти мимо тех двух мужчин. Я знал, что
они ждут. Когда я проходил мимо, темноволосый пнул мне бутылку рома
прямо под ноги. Я упал, приложившись спиной о каменную кладку. Упав, я посмотрел на них с ужасом.
— Гребаные он-она. Отобрали нашу работу, — кричал он, пока я уходил
восвояси. «А кого винить мне?» — думал я.
**
Той ночью мне приснился яркий сон. Я резко проснулся. Луна светила на
всю спальню. Хотелось снова вернуться в сон, но ничего не получалось.
Я был под впечатлением.
Во сне я шел по городу. Окна в домах закрыты. Ни дуновения жизни, ни
человека, ни лающих собак. Тишина.
Вокруг города расстилаются поля и леса. Я иду на зов: над лесом
тянется полоска дыма. На полянке стоит хижина. Внутри растоплен
очаг. Я заглядываю в хижину и заползаю туда на четвереньках.
Прижимаюсь щекой к теплому земляному полу и жду.
Все дрэг-квин собрались: Жюстин, Пичес, Жоржетта. И буч Эл, и Эд.
Есть и другие, но они в тени. Рядом со мной сидит Рокко. Он
протянул руку и погладил меня по щеке. Я дотронулся до своего лица.
Щетина. Я провожу рукой по груди, она плоская. Мне уютно в моем
теле и приятно среди друзей.
— А где остальные? — спросил я.
Жюстин кивнула.
— Все разошлись в разные стороны.
Кольнуло чувство утраты.
— Мы никогда не встретимся?
Пичес тихо засмеялась.
— Обязательно встретимся, детка. Не волнуйся.
Я наклонился вперед и сжал руку Пичес своей.
— Пожалуйста, не забывайте меня. Пусть никто меня не забывает! Я
не хочу пропасть.
Пичес обняла меня.
— Ты один из нас. И всегда будешь одним из нас.
Мне стало страшно.
— Вы думаете, я правда один из вас?
Добродушный смех был мне ответом. Все по очереди обнимают меня.
Я чувствую себя в любви и безопасности.
Я поднимаю глаза к потолку. Его нет. Звезды подмигивают, как
светлячки. Воздух прохладен и пахнет эвкалиптом. Я сажусь к очагу.
Там тепло и приятно.
— А где Тереза? — спрашиваю я.
На этом я проснулся.
— Милая, проснись. Пожалуйста, — я тормошу Терезу.
Она поднимает голову.
— Что, Джесс?
— Мне снился удивительный сон.
Тереза потирала глаза.
— Я был в очень старом домике в лесу. Там были Пичес, Жюстин и
Жоржетта. И Рокко сидел рядом.
Я не знал, как описать то, что я пережил.
— Это был дом, понимаешь? Я был одним из них.
Тереза потрясла головой.
— О чем для тебя этот сон, милый?
Я растирал сигарету между пальцами от волнения.
— Он про меня. Про то, что я с детства был другим. Я всегда боялся
быть другим. Но во сне я им был. И мне было хорошо, и рядом были
люди, каждый был другим. Как я.
Тереза кивала.
— Ты говорил, что это чувство пришло к тебе, когда ты впервые
появился в нашем баре.
Я задумался.
— Да. Похоже. Но во сне это не было об ориентации. Скорее о гендере.
Всю жизнь я доказывал, что имею право считаться женщиной, а во сне
это не было нужно. Во сне я не был женщиной.
Луна осветила неодобрительное выражение лица Терезы.
— Ты был мужчиной?
Я покачал головой.
— Нет. Это трудно объяснить. Я не был ни женщиной, ни мужчиной, и
мне это нравилось.
Тереза не отвечала.
— Что-то меняется, Джесс.
— Да. Что ты думаешь?
Тереза ткнула меня подушкой.
— Что надо лечь спать.
Какого бы ответа я ни ждал от Терезы, его не было. Но трудно
отмахнуться от такого разговора, как будто его не было.
**
К концу лета к нам зашли Эдвин и Грант. Джен заскочила позже с
пакетами. Джен и ее новая подруга Кети выглядели странно, как будто
поссорились.
— Чертов кризис, — сообщила Грант. — Надо менять внешность или
умрем от голода. Кети принесла парики и косметику. В универмагах есть
работа. Я не знаю, как ты, а мне бы пригодилось. Пока заводы стоят.
Кети и Тереза вышли на кухню.
Четыре стоун-буча в женских париках. Как на Хэллоуин, только страшнее
и грустнее. Парики смотрелись, как седла на коровах.
Грант надела свой и велела попробовать мне. Эдвин качала головой, поднимая для меня зеркало.
Я бросил парик на пол.
— Я еще больше похож на он-она, чем с прической из зализанных назад
волос.
— Дело твое, — рявкнула Грант.
— Отвали, Грант! — крикнул в ответ я. — Думаешь, только тебе
страшно?
Грант уставилась на меня.
— Что если меня выселят за неуплату?
Мне не хотелось ругаться.
— Слушай, Грант, если хочешь, вперед. Но меня никто не возьмет на
работу в этом гребаном парике, поверь. И косметика не поможет. Мне
понадобится надеть ведро на голову, чтобы скрыть собственную
природу.
Джен встала и вышла, не говоря ни слова. Эд вышла на кухню сказать
Кети, что Джен ушла. Грант и я обменялись недобрым рукопожатием.
— Милая, — сказал я Терезе, — ты не против, чтобы мы с Эд и Грант
поискали Джен, а потом выпили по парочке пива?
Я знал, что она не в восторге от этой идеи. Но Кети была совсем не в
духе, так что пришлось согласиться.
**
Мы вчетвером уселись за столик одного из баров Вест-сайда. Народу
почти не было. Джен, Грант, Эдвин и я не переглядывались. Мы
пялились на пивные бутылки в поисках ответов.
— Мне снятся странные сны, — сказал я. — Вчера приснился кошмар.
Что-то гонится за мной к обрыву. Мне страшно от погони и я не знаю, чего ждать впереди. Поэтому решаю прыгнуть, чтобы никто меня не
догнал.
— И к чему это? — спросила Грант.
— Сама знаешь, — сказал я.
Грант пожала плечами.
— Я знаю такие сны. Но не знаю, к чему они снятся.
Я посмотрел на Эд. Она знала, о чем я говорю. Я был уверен.
— Я думаю о Рокко, — сказал я.
Джен вздохнула и кивнула. Она ковыряла этикетку пива на бутылке.
— Я понимаю, о чем ты.
Я кивнул.
— Я все думаю, может, это выход?
Эд отводила взгляд. Грант кивнул.
— Признаться, я и сама думаю об этом. Ты знаешь Джинни? Она
сменила пол и зовет себя Джимми.
Эдвин уставилась на Грант.
— Он просил называть в мужском роде, помнишь? Мы обещали.
Джен поставила бутылку на стол.
— Но я не такая. Джимми считал себя мужчиной с детства. Я не
мужчина.
Грант наклонилась к ней.
— А почему ты так думаешь? Мы же и не обычные женщины, верно?
Эдвин покачала головой.
— Я не знаю, кто я.
Я положил руку ей на плечо.
— Ты мой друг.
Эд заржала.
— Круто! Хватит, чтобы оплатить квартиру.
Я двинул ее по плечу.
— Отвали.
Грант пошел заказать еще выпивки на круг. Джен вышла в туалет. Я
наблюдал, как она открывает дверь женской кабинки. Женщины не
кричали, мужчины не вмешивались. Все было в порядке.
Эд ткнула меня в плечо.
— Ну прости!
— Сколько мы с тобой дружим, Эд? — спросил я. Она опустила глаза. —