Я отправился домой. У супермаркета из дверей вышел маленький
мальчик, держа маму за руку. Он не мог оторвать глаз от медведя, а
когда я прошел мимо них, он повернулся и продолжал наблюдать за ним.
Мать тащила его, а потом обернулась и заметила, что происходит.
— Позволите? — спросил я ее, кивнув на медведя. Она удивилась, но
кивнула. Я протянул мальчику медведя:
— Береги ее, хорошо?
Он кивнул. Его руки еле держали гигантскую игрушку.
Мама тронула его за плечо:
— Скажи дяде спасибо.
Глава 16
Солнце выглядывало из-за горизонта. На морозе моя борода индевела.
Я устало поднялся в автобус для временных сотрудников.
— Эй, Джесс, — ко мне подсел Бен и протянул гигантскую лапищу. С
первого взгляда казалось, что он раздавит мою ладонь, но в нем было
много деликатности. Я посмотрел на этого человека-медведя и искренне
улыбнулся ему.
Бену мороз был нипочем.
Как-то раз он достал серебряную фляжку из кармана пальто и
предложил мне. Я глотнул и закашлялся.
— Это бурбон «Wild Turkey», — улыбнулся он. — Глоточек с утра будит
во мне здоровый оптимизм.
Он целыми днями будил в себе оптимиста.
Наш автобус стоял у забегаловки. Я видел, что происходило внутри.
Энни, симпатичная официантка, разливала кофе и шутила с
посетителями. Вожделение, смешанное с тоской по нежности, надавило
на грудь. Я чуть не заплакал.
— Неплоха цыпочка? — парень на переднем сиденье спросил друга.
Бен видел, что меня скрутило.
— Эй, заглохни, — рявкнул он.
Парень обернулся.
— А тебе что?
— А мне сестра, — улыбнулся Бен.
— О, прости, чувак, — извинился тот. Покосился на меня. — Мы
знакомы?
— Работал в Техасе? — спросил я.
Он покачал головой.
— Тогда вряд ли.
Автобус набирал скорость. Нас везли на завод в Тонаванду. Агентство
обещало несколько смен и возможность постоянного найма. Мы с Беном
уютно молчали. Когда вокруг забубнили, я спросил:
— Энни действительно твоя сестра?
Он улыбнулся и подмигнул.
— А ты работал в Техасе?
Я улыбнулся и подмигнул ему.
Мы подъезжали к заводу. Вокруг него стояли линии пикета. Я понял, что
нас набрали на работу для борьбы с бастующими рабочими.
— Чертовы штрейкбрехеры! — нас приветствовали криками. Воздух был
ледяной.
Бен был согласен со мной:
— Не собираюсь в этом участвовать.
Женщина кричала в мегафон:
— Держим линию! Не допускаем прорыва! Ни единого штрейкбрехера на
заводе. Я готова на все, чтобы защитить профсоюз. А вы?
Рабочие взревели в согласии.
Копы опустили забрала шлемов и подняли дубинки размером с
бейсбольные биты. Они были готовы защищать нас и провести на завод
под прикрытием.
Приехал еще один автобус. Временные рабочие вылезли и подошли.
Нас было около шестидесяти. Я оглянулся. Один из нас крикнул:
— Душу дьяволу не продаю!
— А мне семью кормить, — буркнул другой. — Мне нужна работа.
— Я не штрейкбрехер, — крикнул Бен. — Я не лез между профсоюзом и
начальством. И не собираюсь. Позор штрейкбрехерам!
Он достал карточку профсоюза работников автопрома и поднял над
головой. Некоторые из парней тоже достали свои карточки. Я сжал кулак
и поднял его над головой. Бастующие ребята подбадривали нас
воплями.
Меньше дюжины работников согласились идти на завод под прикрытием
копов. Остальные пошли к водителю и просили отвезти нас обратно.
По дороге я слушал. Профсоюзам исполнялось двести лет, а парни
говорили о том же, что и Тереза тогда.
— Будет только хуже, попомни мои слова.
— Зато богачи наживаются будь здоров.
— Виноват не только Никсон, там вся шайка повязана. Смена
марионетки в Белом доме погоды не сделает.
Они говорили об увольнениях. О том, как они повлияли на жизнь.
Пятнадцать, двадцать, тридцать лет стажа. Увольняли всех.
— Я отдал заводу всю свою жизнь, — сказал Бен. — Когда меня
уволили, я решил, что наконец смогу отдохнуть. Но если честно, я до
усрачки боюсь, что больше ничего не найду. Вся моя жизнь была там, понимаешь?
Я кивнул. Бен толкнул меня локтем.
— Нам оплатят сегодняшнюю смену. Пойдем выпьем.
Я покачал головой.
— Не, я домой.
— Боже, Джесс. Ты всегда ускользаешь. Придется тебе со мной выпить
или я решу, что ты задаешься.
Я вздохнул.
— Стаканчик пива.
Бен улыбнулся и фамильярно положил на мое бедро руку в перчатке.
**
В зале играла знакомая мелодия «Будь поддержкой своему мужчине». Я
провалился в воспоминания. Бен рассказывал о том, как трудно расти
без отца.
— А ты, Джесс? Ты рос с отцом?
Я кивнул.
— Он был близок с тобой? Вы разговаривали?
Я покачал головой.
— Как так?
Я пожал плечами.
— Долгая история. Об этом не хочется говорить.
— А где ты вырос? — спросил он, махнув официантке.
— Много где. — я боялся, что выпью столько, что против желания
разговорюсь.
Принесли два шота и два пива. Бен тепло улыбнулся официантке и
назвал ее «дорогая», а потом снова обратился ко мне.
— Что-то есть в тебе такое любопытное, — сказал он. Я напрягся. —
Рассказал о тебе жене. Что есть такой классный парень. — Бен поднял
руку, — Не пойми меня неправильно.
Я с облегчением понял, что он не подкатывает ко мне. Он говорил все
сбивчивее.
— Сказал, что ты отмалчиваешься. А я хочу с тобой подружиться. Что
сказала жена? Я веду себя с ней так же. Она вечно на меня жалуется.
Бен наклонился ко мне.
— У тебя все в порядке, Джесси? Если что, ты скажи. Я не бог весть
какой классный парень. Но я хороший механик и отличный друг. Все мои
друзья остались на заводе. Я скучаю по ним.
Я кивнул, думая о своих старых друзьях.
— Тебя ищет полиция? — спросил он. — Если что, я понимаю. Сам
сидел два года.
Вдруг что-то изменилось в Бене. Его тело застыло и одновременно
двигалось, как поверхность озера перед грозой. Я чувствовал его
эмоции. Ему было больно, и он был готов раскрыться передо мной.
Могло ли мне показаться? Я посмотрел Бену в глаза и понял, что гроза
вот-вот разразится. Бежать поздно.
Бен открыл кошелек и достал фотографии.
— Видел? Мои жена и дочка.
Я увидел особенную улыбку дочери. Синдром Дауна.
— Люблю эту девочку, — на глазах Бена появились слезы. — Она много
чему меня научила.
Мне хотелось расспросить, чему она его научила, но я изо всех сил
эмоционально отстранялся от разговора. Он хотел очень многого, я не
мог этого дать. Что, если я доверюсь ему и пожалею об этом?
Бен выложил старенькую черно-белую фотографию мальчишки. Я
посмотрел и улыбнулся.
— Ты?
Он серьезно кивнул. Молодой Бен, худенький пацан с крупными
ладонями, зачесанными назад волосами, в поношенной кожаной куртке.
— Ты был кочегаром?
Он снова кивнул.
— Классный байк, — я показал на Харлей на фото.
Напряжение в воздухе можно было потрогать руками.
— В детстве, — сказал Бен, — я считал себя крутым парнем.
Забавно, как много значения мужчины помещают в короткие и емкие
слова. Бучи делают так же, говоря о важном.
— Меня загребли за кражу тачки. Тебя арестовывали, Джесс?
Я глубоко вдохнул и отрицательно покачал головой. Бен кивнул.
— Я был в колонии пару раз. Дикий ребенок. Сердце матери в клочья.
Бен опрокинул еще один шот. Официантка поймала мой взгляд. «Еще?»
— спросила она взглядом. Я отрицательно покачал головой.
— Я считал себя крутым. Думал, копы не смогут меня достать.
Я наклонился к нему. Было уже понятно, о чем речь.
И вот в его глазах собрался весь возможный стыд. Появились слезы. Я
ждал, что они покатятся по щекам, но они застыли на ресницах. Мне
хотелось прикоснуться к нему, проявить близость, поделиться теплом.
Но вокруг были наши коллеги и я знал, что так делать нельзя. Я
подвинулся к Бену ближе. Он заглянул мне в глаза.
Одними глазами он рассказал, что случилось с ним в тюрьме. Я не
отвернулся. Вместо этого я позволил заглянуть ему в мои глаза. Он
увидел свое отражение в глазах женщины.
— Я никому не говорил, — закончил Бен, как будто мы разговаривали
обо всем вслух, и теперь он подводил итог.
Он пошел на риск. Открылся мне во всей уязвимости. Мне хотелось
довериться ему, рассказать свою историю. Но мне было страшно.
Однако молчать после такого было невозможно.
— Знаешь, почему ты мне так нравишься, Бен?
Он впился в меня глазами, как ребенок.
— Мне очень нравится, что ты настолько же нежен, насколько силен.
Бен покраснел и опустил глаза.
— В тебе есть что-то особое, Бен, чему я доверяю. И я думаю: как это
получилось? Как ты перешел через всю эту боль и стал сегодняшним
Беном? Что изменилось? Какие решения ты принял?
Человек-медведь скромно улыбнулся. Такого уровня близости он и хотел
в нашем разговоре. Такого внимания ждал. Он подвинулся ближе.
— Когда меня выпустили под залог, я пошел работать на бензозаправку.
Там был механик. Фрэнк. Парень изменил мою жизнь.
Его голос потускнел.
— Ему было до меня дело. Он научил меня мастерству. Но кроме
прочего он сказал одну штуку, которую я никогда не забуду. Мне хотелось
убежать из дома, потому что один парень цеплялся ко мне, но драться с
ним я не мог, отправили бы в колонию. Я был страшно зол. Понимаешь?
Я кивнул.
— Я хотел убить его и уехать. Фрэнк знал. Он схватил меня за шкирку и
кричал, чтобы я понял. — Бен засмеялся. — Ты не представляешь, какой
это был тихий парень, как странно было видеть его кричащим. Я сказал, что хочу доказать, что я мужик.