**
Я прибыл в 8:30, выключил двигатель за квартал и докатил байк к дому в
тишине, чтобы не перебудить соседей. Сел на крыльцо и закурил.
Открылась дверь и голос Энни спросил:
— Зайдешь или как?
Она осмотрела меня с ног до головы.
— Выглядишь отлично.
Я покраснел, что ей явно польстило.
— Пойду одеваться. Я поставила кофе, — крикнула она из спальни.
— Принесу. Будешь?
Она выглянула и улыбнулась.
— Ага. Помоги застегнуть платье.
Она наблюдала за мной через плечо. Я поцеловал ее в щеку. Ее волосы
были убраны наверх кучей невидимок. Я поцеловал ее в шею.
— Не продолжай, а то никуда не поедем, — вырвалась она.
Я принес кофе. Дверь была приоткрыта. Я постучал.
Она вышла. Я еле удержал в руках чашки.
— Как я смотрюсь?
Я глубоко вдохнул.
— Как будто я умер и попал в рай.
Она скорчила недовольную рожу и обняла меня, но я отстранился от нее
и достал букетик с орхидеями на корсаж платья. Я купил его заранее.
Слезы появились у нее на глазах. Она сердито буркнула:
— Это еще зачем?
Я улыбнулся сильной женщине, стоявшей передо мной во всем
великолепии. Ее лицо смягчилось, она улыбнулась мне в ответ.
— А где Кэти? — спросил я.
Она нахмурилась.
— С Фрэнсис. На свадьбу может заявиться мой бывший.
Я не уловил связи, но не стал выяснять.
**
Свадьба оказалось максимально формальной: церемония проходила в
церкви.
Я никогда раньше не был на свадьбе. Все были очень тронуты и
взволнованы. Сестра Энни искренне пообещала подчиняться этому
мужчине остаток всей своей жизни. Мне показалось это несколько
феодальным.
Официальная часть закончилась, все вышли на улицу. Под тентами мы
нашли еду и алкоголь, столики и стулья. Энни познакомила меня со
своей семьей. Она держала меня под руку весь вечер.
Я увиделся с Кузиной Уилмой, источавшей дьявольскую ауру:
— Как мило с вашей стороны сопроводить Энни сегодня.
Энни вцепилась в мою руку.
— Это с ее стороны мило уделить мне внимание, — я сказал, не
отрывая глаз от Энни. — Не всякий день у меня настолько сильная и
красивая спутница.
Уилма развернулась и зашагала в противоположном направлении. Энни
ликовала.
— Найди нам бутылку шампанского, — велела она.
Я нашел.
— Сколько стаканов? — спросил бармен.
— Один. И лимонад, пожалуйста.
— Что? — спросила Энни.
— Один из нас за рулем.
Она поцеловала меня так нежно, что на нас уставились с завистью.
**
Мы нашли полянку в тени, откуда было все видно. Энни сняла обувь. Я
расстелил для нее пиджак. Она покачала головой:
— Мамочка научила тебя хорошим манерам.
Она рассказала мне про всех родственников: кто выпивал, кто бил жену, кто изменял, кто встречался с молочником на стороне.
— Это педик, — сказала она со злостью.
Я был поражен ненавистью в ее глазах. Она смотрела на мужчину лет
пятидесяти. Он обнимал одну из тетушек.
— Кто пустил на свадьбу гея? — яростно сказала она.
— А ты точно про него знаешь? — спросил я.
— Ага. Наверняка он переспал со всеми детьми в семье.
— Энни, — я застыл. — Откуда столько ненависти к тому, кто отличается
от тебя?
Она удивленно посмотрела:
— Тебе нравятся педики?
Я пожал плечами.
— Мы все разные, Энни. Ну и что?
Она сплюнула и покачала головой.
— Я не подпущу педика к моей дочери.
Я помолчал.
— Энни, если кто-то и захочет переспать с Кэти, это будет не гей, а
натурал.
— Да ты что? — завопила она. — Я не позволю никаким ублюдкам
отираться рядом с ребенком! Я своего мужа на этом поймала и чуть не
убила идиота собственными руками. Педики не пройдут, ясно тебе?
Мне было ясно, что больше говорить на эту тему не имеет смысла. Энни
пинала кочки носом выходной туфли. Она выдохлась и села.
— Ой, ну что лишний раз говорить про них, верно?
Мне хотелось поскорее уйти. Энни ехала обратно, обнимая меня за
плечи. Она забыла придерживать платье, и труба прожгла в нем дыру.
— Ай, ладно, — сказала она.
Энни порядком набралась. Я проводил ее до входа в дом.
— Поднимешься, милый?
— Не, сказал я. — Мне на работу рано утром.
Она посмотрела вниз и подняла глаза.
— Я больше тебя не увижу, верно?
— Думаю, да.
Она кивнула.
— Почему? — этим вопросом она запустила камень в мое сердце.
— Я начинаю влюбляться в тебя.
В чем-то это было так, но, разумеется, главная причина крылась не в
этом. Одно дело — когда волшебник раскрывает секрет своего фокуса. И
совсем другое — сказать женщине, переспавшей с мужчиной, что с ней
была женщина. Энни на это не подписывалась. Рано или поздно все
тайное станет явным. И сегодня у меня появились новые поводы
бояться этого момента.
— А что такого, если и влюбишься? Что с вами, парнями, такое?
— Не все так просто, Энни. Мне нужно время.
— Черт, я уже почти поверила, что ты другой. А ты ничем не
отличаешься от любого парня, который пинает стоя.
— Ну, — пожал плечами я, — может, слегка отличаюсь.
— Скажи той, по которой ты страдаешь, что я приду и порву ее. Она
испортила остальным жизнь. — ее улыбка погасла. — Чего стоять и
говорить попусту. Иди.
Я кивнул. Мы посмотрели друг на друга. Я взял ключи из ее руки и
открыл дверь. Поцеловал ее.
— Эй, спасибо за то, что ты сказал Уилме.
— Я говорил от всего сердца.
Она внимательно посмотрела на меня.
— Спасибо за всё, парень.
Я улыбнулся и пошел. Она смотрела, как я сажусь на байк.
— Эй, — крикнула она.
— Чего?
— Кролик.
— Что?
— Кролик Кэти.
Я кивнул и приготовился слушать.
— Кролик Кэти мальчик, а не девочка!
Глава 17
Голова кружилась. Желудок сводило. Меня тошнило.
В любом случае, оставить станок мне не на кого, а бросить без
присмотра нельзя. Если его выключить, пластик скомкается внутри.
Станки работают непрерывно — а мы работаем для них.
Я ищу глазами бригадира.
Его нет.
Я стараюсь с головой окунуться в работу.
Проверяю бочку с пластиковым сырьем по левую руку и опускаю трубу
подсоса глубже. Станок дышит паром, заглатывая пластиковые шарики и
выдувая детали. Воняет страшно. Как будто жгут резину.
Концентрируйся! Я заставил себя забыть о себе, ноющем желудке, влиянии запахов на здоровье. Не помогает. Меня стошнило прямо на
станок и грязный бетонный пол.
Появился Болт. Он руководит наладчиками. Похлопал меня по плечу.
— Все нормально, все нормально, — повторял он.
Мне безумно стыдно. Я вытер рот тыльной стороной руки. Болт достал
грязный носовой платок из кармана брюк и протянул мне.
— Ты третий, кому сплоховало за смену.
— Очень душно, Болт. Такая жара.
— Больше сорока градусов. Сорок четыре.
Я присвистнул.
— Вот почему воняет. Откуда ты знаешь?
Болт засмеялся.
— На термометр смотрю. Тебе получше?
— Угу, — я робко улыбнулся. Пахло теперь еще хуже.
Болт треснул меня по плечу:
— Нечего стыдиться, парень. Меня тошнит каждую неделю. Примерно в
субботу вечером. Я пришлю уборщика.
— Слушай, Болт, а что делает мой станок?
Болт пожал плечами.
— Что-то для компьютеров.
Я приуныл.
— Целый день с ним и понятия не имею, что он делает.
Болт снова засмеялся.
— Радуйся, что детали для компьютеров. Значит, нас в ближайшее
время не закроют.
Он уже было пошел восвояси, но обернулся.
— Если что, скоро откроется вакансия в службе логистики. Там хоть
дышать можно. Ты давно на заводе?
Я задумался.
— Почти год. Первые три месяца без договора.
Болт кивнул.
— Я буду иметь в виду.
Снова стукнул меня по плечу и ушел.
Через пару минут появился Джимми. Убрал станок и пол.
Джимми был из ирокезов.
Все остальные уборщики и наладчики были белокожими.
— Давай я помогу, — сказал я. — Это моя вина.
Джимми покачал головой.
— Это моя работа.
— Болт учит тебя на наладчика или только убирать позволяет?
Джимми прищурился.
Пожал плечами.
— Болт хороший парень. Иногда подкидывает работу.
Гудок на обед.
— Не пойду есть, — сказал я Джимми. — У тебя и так дел полно.
Он засмеялся.
— Тут воздух спертый. Иди подыши.
Я отметился на проходной и пошел к транспортному цеху. Завод был
гигантский. Я никогда не бывал на другом конце и не видел тех, кто
работали в транспортном.
Совсем другой мир. Моя зона комфорта ограничивалась моим станком.
Я дошел до транспортного. Все ушли на обед. Вышел в зону погрузки.
Здесь было прохладнее. Летний воздух. Приятно дышать.
Мне нравилось на заводе. Здесь меня никто не знал. Тонаванда, далеко
от Буффало.
Но работа на станке была мне уже поперек горла. Может, стоило
рискнуть и попроситься в транспортный.
**
Скотти был меня лет на тридцать старше. Но я никогда бы не закончил
погрузку сам. Когда мы поставили в грузовик последнюю коробку, руки
тряслись, как медузы. Скотти даже не вспотел.
— Как тебе у нас, парень? — спросил Скотти.
— Дай отдышаться.
— Ничего, поймаешь ритм. Сначала трудно, потом привыкаешь. А вот и
обед. Пошли руки мыть.
Я задержал дыхание и вошел в мужскую комнату вслед за ним.
Комната оказалась точной копией туалета на другом конце завода.
Гигантская бетонная раковина посередине. Мы со Скотти подносили руки
к контейнеру с жидким мылом и нажимали ногой на педаль, чтобы
включилась вода.
— Тебе выдали шкафчик? — спросил Скотти.
Я покачал головой.
— Идем, — позвал он.
Мы вошли в раздевалку. Разговоры затихли.