– Говорю тебе, Вита, мысль, что все тебя слушают и ты можешь сказать им все что угодно, пугает до чертиков: как легко управлять людьми. Знаешь, иногда я так устаю бороться за каждую мелочь с Эрлом Финли и другими, надрываться, чтобы хоть что-то протолкнуть. Я начал себя спрашивать – зачем? Зачем я это делаю? Чего ради? Но сегодня я стоял перед залом и вдруг понял – ради чего. – Он вскочил и зашагал по комнате. – Жаль, не могу описать это чувство, когда огромная аудитория ловит каждое твое слово, аплодирует, скандирует слова поддержки. Как будто управляешь океаном – можешь утихомирить его, а можешь поднять бурю. Господи, Вита, это уже даже не отдельные люди, это гигантская масса, машина, которой ты можешь управлять. Один раз такое изведал – и все, ты попался. Как будто без этого умрешь. Понимаешь, о чем я? Тебе дали в руки палочку и поставили дирижировать огромным оркестром. И после этого группка в пять музыкантов для тебя ничто.
Вита улыбнулась ему, и он остановился и сел.
– Мне пришлось слишком много выпить, прости.
– Не извиняйся. Тебе не нужно передо мной извиняться или жалеть о каких-то своих словах, слышишь? Чем больше ты расскажешь, тем лучше я пойму тебя. Я люблю тебя, я на твоей стороне – помни об этом.
– Должно быть, ты считаешь меня идиотом, но с ребятами я не могу поговорить. Черт, они не поймут. Ты единственный человек, кому я могу доверять. Бетти Рэй не интересует политика, напротив, пугает. Она, конечно, старается, но она всегда хотела только одного – тихой, спокойной жизни, а я ее вон во что втянул. Я стараюсь как могу ограждать ее. Ее выставляли напоказ перед публикой с детства, и она ненавидит это мое губернаторство. Но господи, Вита, как же мне все это нравится.
А Бетти Рэй считала дни, когда они вырвутся из губернаторского дома и переедут в свой, по-настоящему свой, где не будет сотен людей. По приказу Хэмма Родни свозил ее посмотреть на новый дом из красного кирпича в пригороде. Позже, когда она вошла в кабинет губернатора, Хэмм, не поднимая головы, спросил:
– Ну, это то, что ты хотела?
– О, Хэмм, это больше, чем я могла надеяться.
Бывший продавец подержанных машин, Родни сохранил хватку и уломал агента по недвижимости придержать дом, пока не истечет срок губернаторства Хэмма.
Бетти Рэй не станет скучать по роли первой леди, но некоторых помощников ей будет очень недоставать. Сесила, например. А еще за эти годы она крепко сдружилась с убийцей Альбертой Питс, которая помимо готовки помогала ей с мальчиками. Если она велела им отправляться в постель, они подчинялись незамедлительно. Альберту они слушались гораздо лучше, чем мать и отца.
Но больше ничто не держало ее в доме губернатора, скорей бы собрать вещи и бежать отсюда.
Хэмм старался приучить себя к мысли, что срок губернаторства подходит к концу, но с приближением перевыборов становился все тревожней, не находил себе места. Пока Сесил с Бетти Рэй ходили по магазинам, покупая мебель, посуду и всякие мелочи для нового дома, Хэмм жаловался и ныл каждому, кто соглашался подставить ухо, как это неправильно, что губернатору нельзя баллотироваться на третий срок.
– Если бы не пришлось бороться с Эрлом Финли и чертовыми республиканцами, у меня бы могло получиться, но двух сроков мало, чтобы все уладить. Мне нужно по меньшей мере еще четыре года, чтобы закончить начатое, а теперь Эрл протащит этого идиота Карни Буфера и все загубит…
Хэмм все больше нервничал и уже не мог спать. Ребята старались его подбодрить. Ничего не получалось. Наконец однажды Родни сказал:
– Тебе нужно ненадолго уехать.
И Венделл, Родни и Сеймор отвезли его на «Бетти Рэй» покататься.
Обычно на яхте Хэмм успокаивался, забывал обо всем и радовался, но не сегодня. Он сидел и смотрел на воду, прокручивая в голове варианты. Потом обернулся к Венделлу, который потягивал пиво, задрав ноги на бортик:
– А если созвать законодательную власть на внеплановую сессию, каковы наши шансы протолкнуть поправку к конституции?
Венделл понял, что он задумал.
– Хэмм, тебе ни под каким соусом не дадут пробиться, это закон штата.
– Но законы меняют, разве нет?
– Да, но не этот. Республиканцы не станут за него голосовать, и Эрл намерен посадить на это место Карни Буфера, так что расслабься и отдохни четыре годика. Потом вернешься и подчистишь все, что наворотит за это время старина Буфер. А пока катайся на яхте, путешествуй, – короче, развлекайся, парень.
Друзья Виты предлагали ему разную работу, но Хэмма ничего не вдохновило.
– Я благодарен им за предложения, Вита, правда. Просто не представляю, каково будет снова оказаться никем. Я привык быть в центре внимания, и мне этого будет недоставать.
– Но, дорогой, в шестьдесят восьмом ты снова можешь баллотироваться. Это всего четыре года.
Он посмотрел с отчаянием:
– Вита, я столько не выдержу. Не знаю, как объяснить, но ощущение, будто всю жизнь я был заморожен и только на этом месте отогрелся, по-настоящему отогрелся. Дело в том, что если тебя это зацепило, то все, ты не сможешь сорваться с крючка, даже если захочешь. Слишком поздно. Однажды туда попал, и больше тебе идти некуда – только вниз. Это единственное место, где ты себя чувствуешь живым, и нужно сражаться, чтобы его удержать. А вдруг я не вернусь? Вдруг Карни Буфер так напортачит, что в следующий раз выберут республиканца? Люди забывают о тебе, стоит отойти от власти. Дело в том, Вита… что я боюсь выпустить эту власть из рук.
Тонущий человек – опасный человек
Как-то вечером Хэмм с помощниками уныло сидел в своем кабинете. Заскочил Хэмм Младший, попросил монеток для игрового автомата в подвале и был таков. Хэмм глянул на Венделла:
– С какого возраста можно баллотироваться на пост губернатора?
– А что?
– Может, Хэмма Младшего заявить?
Венделл ухмыльнулся:
– Черт, парень, ты еще жену предложи.
Сеймор Грейвел сказал:
– Ага, или пса. А что, он куда умней Карни Буфера.
– Нашел с кем сравнивать, – фыркнул Родни. – Покажи, кто его не умнее.
Все засмеялись, кроме Хэмма. Он уставился в пространство стеклянными глазами. Потом встряхнулся, посмотрел на Венделла:
– А почему бы и нет?
– Ты о чем?
– Почему бы не выставить жену?
– Да брось, Хэмм, я пошутил.
– Есть закон, запрещающий это?
– Нет, но ты этого не сделаешь.
– Почему? Назови хоть одну вескую причину. Это все равно что за меня голосовать, разве нет?
– Да, но за женщину никто голос не отдаст, даже за твою жену.
– Почему нет?
Тут Сеймор поддакнул:
– Действительно, почему нет?
Через час никуда не ведущих горячих дебатов на тему «почему нет» Хэмм вскочил:
– Прогуляюсь.
Он вышел в другую комнату, притворил за собой дверь и снял телефонную трубку.
Вита болтала в гостиной с подругами.
– Миссис Грин, – сказала от двери горничная Брижит, – звонит архиепископ, говорит – срочно.
Вита извинилась и поднялась в спальню. Услышав идею Хэмма, она расхохоталась.
– Послушай, Вита, это все равно что купить дом, оформив его на чужое имя. Правда? Он же все равно останется моим. Я буду губернатором… Просто звать меня будут по-другому, и все. Что скажешь?
Она так смеялась, что не в силах была ответить.
– Я не шучу, Вита.
– Я знаю, Хэмм.
– Ну и что ты думаешь?
– Идея совершенно безумная, – сказала она наконец. – Представляю лицо Эрла, когда ты ему объявишь. Ради одного этого стоит попробовать. – Она утерла слезы. – О боже, я так смеялась, что тушь потекла. Хотя что тебе терять-то? В крайнем случае, просто позабавимся.
Хэмм вернулся в кабинет, сел и сказал:
– Думаю, мы должны это сделать.
Вынудив всех согласиться, Хэмм нажал кнопку на телефонном аппарате и проговорил проникновенно:
– Бетти Рэй, не могла бы ты спуститься на минутку?
Они услышали ее ответ по громкой связи:
– Хэмм, я уже в ночной рубашке.
– Ничего, дорогая, накинь халат и спускайся по черной лестнице. Мне надо с тобой поговорить.
– Она ни за что не согласится, – мрачно сказал Родни.
– Согласится, – ответил Хэмм. – Но вы, парни, должны мне помочь объяснить, что это наш единственный шанс.
Бетти Рэй представить себе не могла, о чем Хэмм хочет с ней беседовать в такой час, но халат надела и сунула ноги в пушистые розовые тапки с заячьими ушами – подарок на Рождество младшего сына, Ферриса. Открыв дверь кабинета, она перепугалась: комната была набита мужчинами. Бетти Рэй ухватилась за ворот халата:
– Ой, я не знала, что у тебя люди.
– Ничего, входи, Бетти Рэй, садись, – сказал паук мухе.
Она неуверенно вошла, с каждым шагом чувствуя все большую неловкость. Все присутствующие, включая ее собственного мужа, смотрели на нее как-то странно, будто видели впервые в жизни.
– Что-то случилось?
– Нет, дорогая, ровным счетом ничего. Мы с парнями просто хотели с тобой кое-что обсудить…
Спустя час они были наверху, в спальне, Бетти Рэй плакала.
– Как ты мог? Ты же слово дал, что это в последний раз. Говорил – еще четыре года, и все.
– Я знаю, дорогая, но ты же слышала, что сказали ребята. Я должен закончить начатое. Если я этого не сделаю, Эрл Финли свернет все мои задумки и никаких дорог никто не достроит. Это мой долг перед людьми, которые за меня голосовали. И ты – наша единственная надежда.
– Ой, Хэмм, да это просто смешно. Я ничего не смыслю ни в политике, ни в управлении штатом.
– Тебе и не понадобится ничего смыслить. Ты не будешь управлять, я все за тебя сделаю.
Она взяла очередной бумажный платок.
– И еще кое-что. Я мать двоих детей и не желаю быть втянутой в какую-то аферу, это явно незаконно.
– Очень даже законно. Венделл же тебе сказал.
– Ну пусть законно, зато нечестно. Притворяться губернатором, когда я не губернатор. Что люди подумают?
– Дорогая, ничего бесчестного здесь нет. Люди поймут, что голосуют за меня. И будут тебе благодарны. Ты же знаешь, какой высокий у меня рейтинг. Они бы все равно за меня голосовали, если бы не эти дурацкие законы. Ты всем окажешь услугу. Венделл же тебе объяснял.