— Назови это хобби.
— Некоторые хобби захватывают человека целиком.
— Когда отходишь от дел, нужно же чем-то заполнить время. Вот в этом-то и была твоя ошибка. Целый день некуда себя деть. Поэтому-то ты и вернулся в полицию. — Кафферти снял пенку и облизнул ложечку.
— Не знаешь, у кого мог быть зуб на Хаммеля?
— Исключая присутствующих? — Кафферти улыбнулся. — Таких немало. Но я не думаю, что они стали бы отыгрываться на девчонке.
— А если стали?..
— Тогда Хаммелю в любой день нужно ждать послания, и тут уж он пойдет вразнос. Ты узнаешь, если это случится.
— Что, стоит за ним приглядывать?
— Это так или иначе придется делать. Помнится, в далеком и туманном прошлом ходили за мной топтуны.
— И взяли тебя с поличным.
Кафферти снова перекосило.
— Давай лучше не будем на этом задерживаться.
— Откровенно говоря, как раз на этом нам и нужно ненадолго задержаться.
Кафферти уставился на него:
— Это еще почему?
— Потому что «Жалобы» открыли на меня охоту.
— Опаньки!
— Им, например, известно, что мы с тобой несколько раз встречались.
— Видать, кто-то им сказал.
— Но не ты, верно?
Лицо Кафферти осталось непроницаемым.
— Понимаешь, для меня такой твой ход не лишен смысла, — продолжил Ребус. Он обхватил ладонями чашку с кофе, хотя с тех пор, как ему ее принесли, едва ли сделал пару глотков. — Да что там, я просто не вижу подставы лучше. Ты постоянно приглашаешь меня на выпивку и разговоры, и все вокруг думают, что мы закадычные друзья.
— Я оскорблен.
— Ну, кто-то же им сообщил.
— Не я. — Кафферти задумчиво покачал головой и положил ложку на стол.
Его телефон снова завибрировал.
— Пусть себе трезвонит? — спросил Ребус.
— Ну что поделать, если я такой популярный.
— Ты бы лучше заглянул в словарь — посмотрел, что значит это слово.
— Если я тебе спускаю все говно, которое ты… — Глаза Кафферти внезапно превратились в черные колодцы, ведущие в еще более черные места.
— Вот тебе и пожалуйста, — сказал Ребус, натянуто улыбаясь. — Я знал, это все неспроста; ты ждешь, когда выложить свои козыри.
— Мы закончили, — проговорил Кафферти, вставая и беря телефон. — Тебе лучше быть со мной повежливей, Ребус. Иногда мне кажется, что, кроме меня, у тебя и друзей-то не осталось.
— Мы никогда не были друзьями. И никогда не будем.
— Уверен?
Не дожидаясь ответа, Кафферти пошел прочь и проложил путь между столиками довольно проворно для человека его комплекции.
Ребус откинулся на стуле и обвел кафе взглядом, изучая утренних посетителей. Вот бы «Жалобы» наблюдали за ним прямо сейчас — будь оно так, его бы оставили в покое.
13
— Скучали без меня? — спросил Ребус, входя в отдел по расследованию нераскрытых преступлений.
— А тебя что, разве не было? Я и не заметил. — Питер Блисс выуживал папки из большого пластикового контейнера. Какие-то листы упали на пол. Элейн Робисон помогла их поднять.
— Как дела на Гейфилд-сквер? — спросила она.
— Кофе и в подметки нашему не годится.
— Я имела в виду расследование.
Ребус пожал плечами:
— Сомневаюсь, что там уверены в связи этого дела с другими.
— Эта идея всегда была непопулярной, Джон.
— А тут мне, кажется, повезло: Коуэна не видно.
— На каком-то совещании, — сообщил Блисс, усевшись за свой стол. — Напрашивается на повышение.
— В отдел по борьбе с преступлениями в сфере информационных технологий, — добавила Робисон, уперев руки в бока. — Там есть какая-то вакансия наверху.
— У меня всегда было впечатление, что наш дорогой начальник ненавидит глухари.
— Зато он любит расти по службе. Им придется сделать его инспектором криминальной полиции.
— Первый шаг к старшему инспектору и дальше, — подхватил Блисс, качая головой.
— Ну, гардероб у него уже вполне готов к повышению, даже если сам он — нет.
Ребус повернулся, собираясь уходить.
— И нашего славного кофе не выпьешь? — спросила Робисон.
— Много куда нужно успеть, многих повидать, — извиняющимся тоном возразил Ребус.
— Заглядывай, — сказала она ему в спину.
Он уже спешил к двери.
На стене близ кабинета было написано «Этика и стандарты», но все называли этот отдел «Жалобами». Ребус подергал ручку — она не подалась. Цифровой замок. Он постучал, прижал ухо к двери, постучал еще раз. Дальше по коридору находился кабинет заместителя, а еще дальше — самого главного констебля. Ребуса довольно давно не вызывали сюда на ковер. За долгие годы службы в полиции он повидал немало канцелярских крыс. Они приходили и уходили, всегда были полны новых идей, склонны устанавливать всякие нововведения, словно можно было изменить работу с помощью заседаний по определению стратегии и фокус-групп. Именно это и представляли собой «Жалобы». Каждый год или два их название менялось. «Жалобы и поведение», «Профессиональные стандарты», «Этика и стандарты». Ребус знал полицейского, которого «Жалобы» затравили, когда соседка пожаловалась на высоту его лейландского кипариса.[29] Процесс занял чуть не год, по истечении которого полицейский решил уволиться.
Еще одно достижение «Жалоб».
Ребус сдался и спустился на лифте в кафетерий. Бутылочка «Айрн-брю»[30] и шоколадная вафля. Он направился к столику у окна. Окно выходило на спортивную площадку, где полицейские иногда сражались в регби. Но сегодня день был не игровой. Стул издал жуткий скрежет, когда Ребус отодвинул его от стола. Ребус сел и ответил на взгляд человека, сидящего напротив.
— Малькольм Фокс, — констатировал Ребус.
Фокс не стал это отрицать. Он был на двадцать лет моложе Ребуса и на полтора стоуна[31] легче. В волосах чуть меньше седины. Большинство полицейских копами и выглядело, но Фокса можно было принять за управленца средней руки в компании по производству пластмассовых изделий или в налоговой инспекции.
— Привет, Ребус, — поздоровался Фокс.
Перед ним стояла тарелка, на которой не было ничего, кроме шкурки банана. В стакане — водопроводная вода из графина у кассы.
— Я подумал — почему бы не встретиться по-людски? — Ребус сделал большой глоток «Айрн-брю» и сдержал отрыжку.
— По-моему, не самая светлая мысль.
— Мы работаем в одном здании — что нам мешает посидеть за одним столиком?
— Масса причин.
В манерах Фокса не было ничего враждебного, в голосе не слышалось никаких эмоций. От него исходила некая небрежная уверенность человека, который знает, что окружающие его люди — обитатели совсем другого мира. — Потому что ты собираешь на меня компромат?
— Сегодняшняя полиция ничуть не похожа на ту, к которой ты привык. Изменились методы и отношения. — Фокс сделал паузу. — Ты серьезно рассчитываешь вписаться?
— Иными словами, ты мне советуешь не заморачиваться с восстановлением?
— Это тебе решать.
— От кого ты узнал обо мне и Кафферти?
Выражение лица Фокса чуть изменилось, и Ребус понял, что совершил ошибку. Его собеседник знал, откуда эта информация у Ребуса: от Шивон Кларк. Черная галочка против ее фамилии.
— Вот прикинь, — пустился во все тяжкие Ребус. — Не мог ли это сделать сам Кафферти? С помощью посредника? Чтобы понизить мои шансы?
— Для начала тебе лучше держаться от него подальше.
— Трудно с этим не согласиться.
— Почему же ты этого не сделал?
— Может, я надеялся, что он проговорится о чем-нибудь — не забывай, я работаю по глухарям.
— И он проговорился?
Ребус отрицательно покачал головой:
— Пока нет. Но, судя по количеству скелетов в шкафах Кафферти, надежда всегда остается.
Фокс с задумчивым видом отхлебнул воды. Ребус развернул вафлю и откусил кусочек.
— Твое дело, — сказал наконец Фокс, — начато еще в семидесятые годы. Впрочем, назвать его делом было бы несправедливо. Оно занимает целую полку.
— Пару раз меня вызывали к директору школы, — согласился Ребус. — Но ни разу не выгоняли.
— Интересно, это благодаря везению или хитрости?
— Если я что-то делаю, то для этого всегда есть веские основания. И мои методы приносят результаты. Высокое начальство это признавало.
— «Всегда должно быть место для одной белой вороны», — процитировал Фокс. — Так написал о тебе один бывший старший констебль. Он подчеркнул слово «одной».
— Я добивался результатов, — повторил Ребус.
— А теперь? Сумеешь работать по правилам? Теперь у нас даже для одной белой вороны нет места.
Ребус пожал плечами. Фокс несколько секунд рассматривал его.
— Тебя откомандировали на Гейфилд-сквер. Значит, ты снова в паре с инспектором Кларк.
— И что?
— С тех пор как ты вышел на пенсию, ей удалось избавиться от нескольких дурных привычек, которые ты ей привил. Она собирается расти по службе. — Фокс сделал паузу. — Если только…
— Ты хочешь сказать, что я на нее плохо влияю? У Шивон своя голова на плечах. И эта голова никуда не денется, если я поработаю там неделю-другую.
— Надеюсь. Но в прошлом она тебя несколько раз прикрывала.
— Понятия не имею, о чем ты говоришь. — Ребус снова поднес бутылку ко рту.
Фокс выдавил улыбку, разглядывая Ребуса глазами придирчивого нанимателя, к которому на собеседование пришел зеленый кандидат.
— Мы ведь уже встречались.
— Правда?
— Вроде того… когда-то вместе расследовали одно дело. Я тогда работал инспектором криминальной полиции.
— Не помню.
Фокс пожал плечами:
— Ничего удивительного. Ты так и не провел ни единого брифинга.
— Наверное, был слишком занят настоящей работой.
— С мятным леденцом во рту, чтобы выхлопа не было.
Ребус уставился на Фокса:
— Так вот в чем дело — я с тобой не поздоровался? Я отобрал у тебя в песочнице конфетки, а теперь ты хочешь взять их назад?