— Я не настолько мелочный.
— Уверен?
— Абсолютно. — Фокс начал вставать. — И еще одно. Ты ведь знаешь, что будет медосмотр? Это я говорю на случай, если подашь заявление.
— Здоров, как бык, — заявил Ребус, ударив себя в грудь кулаком.
Он проводил взглядом Фокса, потом доел свою вафлю и пошел на улицу покурить.
14
Ребус забрал дела о пропавших без вести и привез на Гейфилд-сквер. Он постарался, чтобы Пейдж увидел, как он тащит их на стол Шивон Кларк. Ему пришлось ходить туда-сюда три раза — «сааб» был припаркован у дверей, и знак «ПОЛИЦЕЙСКОЕ РАССЛЕДОВАНИЕ» лежал под стеклом на видном месте.
— Спасибо за помощь, — сказал Ребус, обращаясь ко всем в кабинете.
Он упарился, а потому снял пиджак и повесил его на спинку стула Кларк. Женщина-полицейский с соседнего стола подошла к нему и спросила о содержимом коробок.
— Дела о пропавших без вести, — ответил он. — Три из них в период между тысяча девятьсот девяносто девятым и две тысячи восьмым. Всех пропавших в последний раз видели где-то на А-девять, как и Аннет Маккай.
Она подняла крышку верхней коробки и заглянула внутрь. Чуть выше пяти футов, темные волосы, стрижка каре — так это, кажется, называется. Она напоминала ему какую-то актрису — может быть, Одри Хепберн.
— Меня зовут Джон, — сказал он.
— Вас все знают.
— Так нечестно.
— Детектив-констебль Эссон. Но вы можете называть меня Кристин.
— Вы, похоже, не отлипаете от компьютера, — заметил он.
— Это моя работа.
— Вот как?
Она закрыла коробку и повернулась к нему:
— На мне лежит наша связь с онлайновым сообществом.
— То есть вы рассылаете электронную почту?
— Я контактирую с социальными сетями, Джон. По делам пропавших без вести. Я размещала посты в «Твиттере» и на «Фейсбуке», а кроме того, обновляю информацию на территориальных веб-сайтах Лотиан и Границы.
— Просите помощи?
Эссон кивнула:
— Стараюсь как можно шире распространить ее фотографии. Запрос может облететь весь мир за считаные секунды.
— А в этих сетях может обнаружиться информация о старых делах? — спросил Ребус.
Эссон снова посмотрела на коробки:
— Вполне… хотите, чтобы я сделала запрос?
— А можете?
— Дайте мне имена, даты рождения, фотографии, если есть… — Она помолчала. — Я думала, что по вашей версии они все мертвы.
— На данный момент только это у нас и есть — версия. Стоит проверить, как вы считаете?
— Конечно.
— Значит, имена, даты рождения, фотографии?
Она кивнула:
— И все, что может иметь отношение к делу: особые приметы, где их видели в последний раз…
— Понял, — сказал Ребус. — И спасибо.
Она слегка порозовела и отошла к своему столу. Ребус нашел блокнот и принялся записывать яркие подробности дела Салли Хазлитт и остальных. Через двадцать минут он отдал записи Эссон вместе с фотографиями. Она, казалось, была удивлена.
— Вы не пользуетесь электронной почтой?
— У меня что — такой плохой почерк?
Она улыбнулась и покачала головой, потом прочла строчку из его заметок о Зоуи Беддоус.
— «Любила мужчин»?
— Вы наверняка сумеете выразиться иначе.
— Надеюсь. — Она посмотрела на фотографии. — Я их просканирую в максимальном разрешении. Ничего получше у вас нет?
— К сожалению.
— Ну и ладно.
— Я вижу, ты познакомился с Кристин, — сказала Шивон Кларк, подходя к своему столу. На плече у нее висела сумка, а под мышкой она держала ноутбук. — Только не поддавайся на ее уговоры поиграть в стрелялки. Она смертоносна.
Эссон снова вспыхнула, а Ребус проследовал за Кларк на ее личный островок.
— Как дела в Питлохри?
— Отлично.
— Полицейское отделение?
— Вполне работоспособное. — Кларк бросила взгляд на Эссон и добавила: — У сетевых игр есть особенность: знакомство с людьми.
— Аннет Маккай играла в сетевые игры, — заметил Ребус.
— И Кристин поддерживала связь с десятками ее партнеров. Если кто-то хоть краем уха слышал что-нибудь о своей подружке Зельде, то Кристин об этом узнает… — Кларк замолчала, уставившись на коробки. — Ты, кстати, неплохо поработал. Но теперь, когда они здесь… — Она демонстративно оглядела кабинет в поисках свободного стола.
— А какого-нибудь другого помещения для нас не найдется? — спросил Ребус.
— Я этим займусь. — Она стянула с себя пальто и, тяжело опустившись на стул, заметила, что на спинке висит его пиджак.
— Дай я его возьму, — сказал Ребус.
— Ничего, оставь. — Она открыла ноутбук. — У меня здесь записаны допросы. Хотя и без картинки — один звук, — пояснила она.
— А тайсадская полиция присутствовала?
— Инспектор. Приехал из самого Перта. Мы не очень друг другу понравились.
— Но поговорила со всеми, с кем хотела?
Она кивнула и потерла глаза — усталость явно сказывалась.
— Принести тебе кофе? — предложил Ребус.
Она посмотрела на него:
— Значит, верно говорят: все когда-нибудь случается в первый раз.
— И в последний, если у тебя на меня виды.
— Извини. — Она позволила себе зевнуть. — Два поляка работают в ночную смену. Переводил Стефан Скилядзь. В молодости оба привлекались на родине за всякую ерунду. Уличные банды. Драки и мелкие кражи. Они клянутся, что здесь вели себя тише воды ниже травы. Я пробью их по базе — на всякий случай. Скилядзя уже проверила — он говорил правду. Как вышел из тюрьмы, за старое ни разу не брался.
— Почему у меня ощущение, что самое интересное ты оставляешь напоследок?
Кларк подняла на него глаза.
— Я, пожалуй, все же выпью кофе, — сказала она.
Ребус принес ей кофе. Вернувшись, он увидел, что она работает на своем настольном компьютере. Взяв кружку, она поблагодарила его кивком и продолжила:
— Томас Робертсон. Выходит в дневную смену. Работать по ночам не любит. Вечера проводит в забегаловках Питлохри. Там есть одна барменша, к которой он питает особо нежные чувства, хотя он не сказал, взаимно ли это. Он утверждает, что неприятности с законом у него были только раз — он сопротивлялся задержанию после драки с подружкой у бара в Абердине.
— И?
— Он сказал не всю правду. — Она постучала ногтем по монитору компьютера и чуть развернула его, чтобы Ребусу было лучше видно. — Робертсону предъявили обвинение в попытке изнасилования; с жертвой он познакомился вечером, а накинулся на нее в проулке за клубом. Два года отсидел в королевской тюрьме «Питерхед» и вышел меньше года назад.
Ребус быстро прикинул. Зоуи Беддоус исчезла в июне 2008-го, всего за два месяца до ареста Робертсона.
— И что ты думаешь?
— А что он говорит об Аннет Маккай?
— Отрицает, что видел ее. Говорит, что в тот день они работали как проклятые. Даже если бы мимо проходила супермодель, он и то вряд ли бы заметил.
Ребус разглядывал фотографию Робертсона: короткие черные волосы, щетина и ухмылка. Темно-карие глаза, тонкие черты лица.
— Я думаю, нам стоит поговорить с ним еще раз. Чуть более официально, — сказала Кларк. — И может быть, отправить туда бригаду — пусть обыщут окрестности вокруг дороги. Там леса перемежаются с полями и еще река протекает.
— Иголка в стоге сена, — ответил Ребус.
Он вдруг сообразил, что у него за спиной стоит Кристин Эссон с какими-то бумагами. Он взял их у нее.
— Две заметочки, — сообщила она. — Обе посвящены тому, где убийцы предпочитают оставлять тела жертв. Развлекитесь.
— А в двух словах не просветите?
— Я их не читала — только распечатала. Там таких много, если вам интересно.
Ребус хотел ответить, что нет, но заметил выражение лица Кларк.
— Очень полезно, — сказал он взамен.
— Спасибо, Кристин, — добавила Кларк в спину Эссон, пока та шла назад к своему столу. Потом шепнула Ребусу: — Вот такая она.
— Тут страниц тридцать. Половина текста — уравнения.
Кларк взяла у него два документа:
— Я знаю одного из авторов… то есть его репутацию.
Интересно, привлек ли Джеймс к работе профайлера…[32] — И доску для спиритического сеанса.
— Времена изменились, Джон.
— Не сомневаюсь, что к лучшему.
Она протянула ему бумаги, но он наморщил нос.
— Сначала ты взгляни, — попросил он. — Ты же знаешь, как я ценю твое мнение.
— Кристин дала их тебе.
Ребус бросил взгляд в сторону стола Эссон. Она смотрела на Ребуса. Он выдавил улыбку и кивнул, кладя распечатку на одну из коробок.
— Хочешь пойти со мной? Я сообщу Джеймсу новости.
— Не рвусь.
— Наверное, мне следовало спросить, чем занимался ты.
— Я? Ничем таким особенным. — Ребус помолчал. — Разве что напакостил тебе в отделе «Жалоб». Так что я, пожалуй, должен извиниться…
Кларк уставилась на него.
— Выкладывай, — велела она.
15
Тем вечером Ребус едва успел открыть дневную почту и поставить пластинку, когда зазвонил телефон. Он посмотрел на номер — не опознается.
— Слушаю, — сказал Ребус.
Он стоял в кухне — изучал скудное содержимое своего холодильника.
— Ребус?
— Кто спрашивает?
— Фрэнк Хаммель.
— Это Даррил дал вам мой телефон?
— Тащите свою задницу в «Гимлет». Надо поговорить.
— Прежде чем я соглашусь, у меня вопрос.
— Валяйте.
— В «Гимлете» в это время еду готовят?
Ответом на его вопрос была пицца навынос. Она, все еще теплая, ждала его в коробке на столике в углу. В заведении было безлюдно — только Донни у дверей. Телевизор не работал, музыка не играла, и никакой прислуги за стойкой.
— Не паб, а «Мария Целеста»[33] в миниатюре, — проговорил Ребус, беря из коробки кусок пиццы и направляясь к бару.
За стойкой стоял Хаммель, опершись руками о полированную поверхность. Роста в нем было около пяти футов десяти дюймов, по виду — то ли мелкий предприниматель, то ли бретер. Синяя рубашка с открытой шеей, рукава закатаны. Густые седые волосы хорошо ухожены. Подойдя к стойке, Ребус разглядел у Хаммеля шрам от губы до носа. Бровь тоже давно рассечена. Перед Ребусом был человек, не склонный отступать, когда становилось жарко.