— Ты иногда сущий мерзавец, Джон. — Она задумчиво покачала головой.
— Я это уже слышал, — признался он. — И поверь, меня это ничуть не радует.
— Все дело в том, что очень даже радует. — Она снова посмотрела на него. — Очень.
После этого они некоторое время ехали молча. Ребус поглядывал в окно: пологие склоны холмов у Кинросса, промелькнул Лох-Левен; Ребус отметил, как развернулся пейзаж, когда дорога сделала поворот и они въехали в Пертшир, — вдали на гребнях Охилса лежал снег. (Он решил, что это Охилс — проверять у Кларк не стал.) Когда зазвонил телефон, она нажала кнопку на рулевом колесе и ответила громко, чтобы было слышно за шумом двигателя.
— Инспектор Кларк.
— Это Лайтхарт.
Невнятное бормотание Лайтхарта исходило, казалось, из тех же динамиков, что и голос Кейт Буш. Кларк нажала еще одну кнопку, приглушив звук компакт-диска.
— Какие новости? — спросила она.
— Похоже, он сел на автобус, как полагается. Вышел неподалеку от места работы. Кто-то из дорожников устроил ему выволочку — им не понравилось, что бытовку обыскивали. Он не остался, сказал, что отправляется в Питлохри. Больше они его не видели.
— Он сделал ноги, — сказала Кларк.
— Похоже на то.
— С подружкой его кто-нибудь говорил?
— Вы имеете в виду барменшу? Пока нет.
— Может быть, он у нее переночевал?
— Это бы решило все наши проблемы.
— А если бы кто-нибудь догадался проверить это в первую очередь, мне не пришлось бы переться к черту на кулички.
— Хотите, чтобы я это сделал?
— Нет. Я сама с ней поговорю, когда приеду.
Ребус отметил про себя: «я поговорю» — не «мы».
— Вы в Питлохри? — спросила она у Лайтхарта.
— Да, но мне нужно вернуться в Перт — совещание в одиннадцать. Не могу на него опоздать.
— Поезжайте в Перт. Поговорим позже.
Она закончила разговор и включила поворотник, показывая, что идет на обгон грузовика.
— Диск вернуть? — спросил наконец Ребус.
Кларк помотала головой. Чуть погодя она решила задать ему вопрос:
— Ты не думаешь, что это он?
— Нет, не думаю.
— Потому что он заводится с полоборота, а такие не ждут новую жертву годами?
— Да, — согласился Ребус.
Она задумчиво кивнула:
— Так почему он сбежал?
— Так поступают люди его типа — действуют импульсивно, не задумываясь.
Ребус решил, что и ему не мешает задать вопрос.
— Поиски что-нибудь принесли?
— Они подумывают запустить водолазов в Лох-Туммель.
— И как, дело стоит того?
— Это запрос Джеймса.
— Что нашли в вещах Робертсона?
— Как ты и говорил. Пол-унции конопли, несколько пиратских дисков.
— Секс?
— И это есть.
— Крутая порнуха?
— Садо-мазо нет, если ты об этом спрашиваешь. — Она снова посмотрела на него. — И это говорит человек, который не жалует профайлеров.
— Здравый смысл обходится дешевле.
Она выдавила улыбку. Лед между ними понемногу таял.
— Эта книга в твоей квартире — тебе ее Нина Хазлитт дала?
— Откуда ты знаешь?
— У нее на «Фейсбуке» написано, что она редактирует книги, включая мифы и легенды.
— Ты знала, что «Танцуй вокруг розы» — это о чуме?[45]
— Я думала, что это всем известно.
Ребус решил попробовать еще раз:
— Шотландец Бин?
Кларк ненадолго задумалась.
— Каннибал?[46]
— Если только он и вправду существовал. Говорят, что это была антиякобитская пропаганда. Нет ничего проще, чем пустить слух.
— А Человек-Колючка[47] в твоей книге есть?
— Есть. Ты когда-нибудь видела его во плоти?
— В прошлом августе. Поехала на машине в Куинсферри и смотрела, как он там разгуливает и выпивает с каждым, кто поднесет. Весь с головы до ног покрыт колючками — как он мочится, понятия не имею… — Она помолчала. — Может быть, Нина Хазлитт хочет создать нового буку?
— Я спросил ее о том же.
— И?
— Ей это не понравилось.
— Она по профессии редактор.
— И что?
— Она наводит порядок, Джон. Если за всеми исчезновениями стоит один человек, то это придает бессмыслице некий смысл.
— И тут мы снова возвращаемся к психологии.
— А что нам остается?
— Люди, которых и след простыл.
— То-то и оно.
Она предложила ему выбрать диск, и он понял, что его выходки прощены.
25
«Туммель армс» должен был открыться через час, но дверь оказалась не заперта. Над оживленной Атолл-роуд в Питлохри светило яркое солнце. На тротуаре стояли соседи с продуктами и собачьими поводками в руках и делились местными сплетнями. Они привыкли к посторонним и даже не обратили внимания на Кларк и Ребуса.
— Есть кто-нибудь? — позвала Кларк, входя в паб.
Здесь пахло хлоркой. Перевернутые табуретки и стулья стояли на столах — кто-то мыл пол. Потом из женского туалета вышла женщина со шваброй.
— Мы ищем Джину Эндрюс, — сказала Кларк.
Женщина убрала выбившуюся прядку волос за ухо.
— Она в булочной. Скоро придет.
— Мы подождем, если не возражаете.
Уборщица пожала плечами и снова исчезла.
— Какие тут обитают невинные души, — заметил Ребус, показывая на бутылочный ряд, оставленный без присмотра за стойкой.
— Не такие уж и невинные, — ответила Кларк, кивнув на камеру видеонаблюдения.
Дверь распахнулась, впустив еще одну женщину с большим пластмассовым подносом в руках. На подносе лежала высокая горка упакованных в целлофан рулетов и сэндвичей. Женщина поставила поднос на стойку бара и шумно выдохнула.
— Полиция? — спросила она, поворачиваясь к посетителям.
— Она самая, — ответила Кларк.
— По поводу Томми?
— Да, Томаса Робертсона.
— Его машина до сих пор припаркована сзади.
— И давно она там стоит?
— Только со вчерашнего вечера.
— Значит, он был здесь?
Джина Эндрюс помотала головой. Ей было за тридцать — невысокая, плотная женщина, светлые волосы до плеч. В ней чувствовалась повадка, свойственная любому хорошему бармену: доброта, но в то же время и жесткость — при необходимости; она принадлежала к породе людей, с которыми лучше не ссориться.
— Приехать он приехал, но внутрь не заходил. Один завсегдатай сказал мне, что видел его машину, и я отправила ему эсэмэску.
— Он ответил?
Она снова помотала головой и принялась перекладывать рулеты на металлический поднос. На каждом пакетике был печатный ярлычок с указанием начинки.
— Что вы о нем знаете, миссис Эндрюс?
— Хороший парень. Не дурак выпить и пошутить.
— Он ваш?..
Эндрюс оторвалась от своего занятия:
— Мой сожитель? Нет, все не так серьезно.
— Значит, просто приятель?
— Большей частью.
— Как по-вашему, он человек вспыльчивый?
— По обстоятельствам.
— Вы не знаете, где он был вчера утром?
— Нет.
— Он отвечал на вопросы в полицейском отделении в Перте.
— О пропавшей девушке?
— Почему вы так решили?
Эндрюс хмыкнула:
— У нас же здесь не Чикаго. Она стала сенсацией. Пошли разговоры, что полиция интересуется дорожниками.
— Вы знали, что у мистера Робертсона криминальное прошлое?
— Он говорил, что сидел.
— А рассказывал, за что?
— Драка у ночного клуба. Томми вмешивается — и вот он уже у вас и отдувается за всех.
Она наполнила один поднос и принялась за другой.
— Это была попытка изнасилования, — сказал ей Ребус.
На миг она замерла.
— Жертву жестоко избили, — добавила Кларк.
— И этого достаточно, чтобы его подозревать? — Она вернулась к своему занятию, но с несколько меньшим рвением.
— А с вами он хорошо обращался? — спросила Кларк.
— Он со мной всегда как шелковый. — Она задумалась на секунду. — Вы сказали ему, что собираетесь со мной говорить?
— А это важно?
— Может, поэтому он и струхнул. До парковки доехал, а посмотреть мне в глаза побоялся.
— А машину-то зачем бросать? — спросила Кларк.
— Понятия не имею.
— Не возражаете, если я ее осмотрю? — встрял Ребус.
— Да бога ради.
Кларк кивнула Ребусу, давая понять, что не возражает. Она собиралась остаться — вопросы еще не закончились.
Выйдя из паба, Ребус закурил и пошел вдоль здания. Усыпанная гравием парковка вмещала всего четыре машины, а объявление гласило, что это служебная стоянка. Робертсона это не могло смутить — он был чуть ли не членом семьи. Сейчас единственной машиной на парковке был повидавший виды «форд-эскорт» синего цвета, хотя одна дверь и переднее крыло имели другой оттенок. Задний бампер отсутствовал, один из задних габаритных огней разбит. Место было довольно укромное, никаких зданий вокруг. Ребус осмотрел гравий вокруг машины — нет ли следов борьбы, потом заглянул в салон. Машина была заперта, внутри бардак — пустые пакетики от чипсов и банки из-под лимонада, газеты и чеки с бензозаправок. Он записал регистрационный номер машины, потом еще раз ее обошел. Талон об уплате дорожного налога гласил, что очередной платеж уже на носу, а техосмотр такой колымаги не обойдется без своего механика и, может быть, взятки. Две покрышки были совсем лысые — больше, чем Бобби Чарльтон в ветреный день.[48] Когда Ребус потрогал носком перепаянную выхлопную трубу, та безнадежно качнулась.
Когда он вернулся в паб, уборщица собиралась уходить. Ребус придержал для нее дверь. Эндрюс закончила с одной работой и теперь перешла к другой — расставляла мытые стаканы по полкам. Ребус посмотрел на Кларк и пожал плечами, показывая, что у него для нее ничего нет. Она ответила тем же жестом.
— Не у вас ли он прячется? — спросил Ребус.
— Ваша подружка только что обвинила меня в том же.
Она повернулась к ним и сложила руки на груди. Судя по ее телесному языку, она не испытывала ни малейшего испуга — напротив, была готова броситься в наступление, если только по ее лицу можно судить о чем бы то ни было.