– Конечно… разумеется… Мы всегда готовы к сотрудничеству с полицией. Главное, чтобы все обошлось без неприятностей. Я имею в виду – для нас.
– Ясное дело. А теперь дайте мне досмотреть новости.
– Благодарю вас.
– Пришлите лед, – добавил я и повесил трубку.
Адвокат умиротворенно лыбился перед экраном телевизора.
– Хорошая работа, – похвалил он. – Теперь будут избегать нас как прокаженных.
Я кивнул, наливая в высокий бокал «Чивас Ригал».
– По телику никаких новостей не было уже три часа, – рассеянно обронил адвокат.
– Дурачок наверняка подумает, что мы подключились к особому коповскому каналу. Позвони ему и попроси прислать вместе со льдом конденсатор на 3000 ватт. Мол, наш сгорел. Однако не забывай о Люси. Она тебя ищет.
– Нет, – усмехнулся адвокат. – Она ищет тебя.
– Меня?
– Ага. Она с тебя реально офигела. Я смог избавиться от нее в аэропорту, только когда сказал, что ты вызвал меня на дуэль в пустыню, чтобы убрать с дороги и завладеть ею в одиночку. – Он пожал плечами. – Черт! Мне надо было хоть что-то ей ляпнуть. Вот я и предложил: «Езжай в „Американу“ и дождись, кто из нас двоих вернется живым». – Адвокат рассмеялся. – Как видно, решила, что вернулся ты. Сообщение-то она оставила не мне, а тебе, так?
Я кивнул. Смысла в сказанном не было никакого, но я поверил, что адвокат не сочиняет. Смысл подогнали наркотики. Ему самому ход собственных мыслей был беспощадно ясен и понятен.
Адвокат откинулся в кресле и углубился в сериал «Миссия невыполнима».
Я немного пораскинул мозгами и, поднявшись, начал укладывать вещи в чемодан.
– Ты что делаешь? – спросил он.
– Не обращай внимания.
Молнию заело. Я рывком закрыл ее. Потом надел обувь.
– Погоди-ка, – сказал адвокат. – Господи, ты что, уезжаешь?
Я кивнул.
– Ты прав, черт возьми. Уезжаю. Но ты не беспокойся. Я передам на стойке, и о тебе позаботятся.
Адвокат вскочил, опрокинув бокал.
– Нет, серьезно! Где мой «магнум»?
Я пожал плечами и, не глядя на него, сунул бутылки «Чивас Ригал» в саквояж.
– Я продал его в Бейкере. Буду должен тебе 35 баксов.
– Господи помилуй! – воскликнул адвокат. – Эта пушка обошлась мне в чертовы сто девяносто долларов!
Я ухмыльнулся.
– Ты мне уже рассказывал, где ты взял этот пистолет. Забыл?
Адвокат помедлил, делая вид, что вспоминает.
– А-а, ну да, у хмыря в Пасадене… – Но тут же снова взвился. – А значит, что он вообще стоил мне чертову штуку зелени. Этот скот пристрелил нарика. Ему пожизненное светило. Черт, я три недели проторчал в суде, а в награду получил долбаную пукалку на шесть выстрелов.
– Дурак ты. Я же тебя предупреждал не работать с наркошами в кредит, особенно если они реально виноваты. Тебе еще повезло, что этот гад не отплатил тебе пулей в живот.
Адвокат понурился.
– Это был мой двоюродный брат. Присяжные его оправдали.
– Бля! – вырвалось у меня. – Сколько человек этот нарик угрохал, с тех пор как мы с ним познакомились? Шесть? Восемь? Этот злобный обмуздок виноват по уши. Я бы сам его убил, просто из принципа. Он точно пристрелил того нарика. И девчонку в «Холидей Инн». И чувака в Вентуре.
Адвокат бросил на меня ледяной взгляд.
– Полегче. Ты серьезно клевещешь на невинного человека.
Я расхохотался, бросил багаж на пол у кровати и сел, чтобы допить бокал. Я действительно намеревался уйти. Вообще-то я не хотел уходить, но рассудил, что из-за связи с Люси мне здесь не светит ничего хорошего. Она, несомненно, прекрасный человек, когда трезвая, очень чуткая и добрая под маской питбуля, большой талант с тонким чутьем. Просто неуклюжая девчонка, нечаянно слетевшая с катушек, не дотянув до восемнадцатилетия. И все же в текущих обстоятельствах она запросто могла отправить нас обоих в тюрягу лет эдак на двадцать, представив мерзкую историю, которую мы услышим только на скамье обвиняемых в суде:
– Да, сэр, мне дали ЛСД и взяли с собой в отель вот эти двое.
– И что они с вами сделали, Люси?
– Я плохо помню, сэр.
– Вот как? Тогда, может быть, вам освежит память один документ из досье окружного прокурора. Это показания, которые вы дали офицеру полиции Скуэйну вскоре после того, как вас обнаружили разгуливающей голой по пустыне на берегу водохранилища Мид.
– Я не знаю точно, что они со мной делали, но помню, что это было ужасно. Один из них подобрал меня в аэропорту Лос-Анджелеса и дал мне таблетку. Второй встретил нас в отеле. Он жутко потел и тараторил так быстро, что я не понимала ни слова. Нет, сэр, я не могу вспомнить, что они со мной делали, потому что все еще находилась под воздействием этого вещества. Да, сэр, они дали мне ЛСД. И кажется, я много времени провела голой – почти все время, пока была с ними. Если я правильно помню, был вечер, потому что по телевизору шли новости. Да, сэр, с ведущим Уолтером Кронкайтом. У меня перед глазами до сих пор маячит его лицо.
Нет уж, к такому я не готов. Ни один суд присяжных не усомнится в ее показаниях, особенно когда она будет давать их сквозь слезы, содрогаясь от всполохов кислотных воспоминаний о непристойных сценах. А тот факт, что Люси не может вспомнить подробности того, что с ней делали, не позволит ее показания опровергнуть. Присяжные сами додумают, что мы с ней творили. Таких, как мы, будут описывать в дешевых книжонках – «По самые гланды», «Наружность обманчива» – и показывать в порнофильмах по пять баксов.
И нам, разумеется, не дадут возможности защищаться после того, как обыщут багажник Белого Кита.
– Прошу обратить внимание, ваша честь, на вещественные доказательства обвинения от «А» до «Ю», представленные членам жюри. Да-да, это та самая невероятная коллекция незаконных лекарственных препаратов и наркотиков, обнаруженная у обвиняемых на момент ареста и принудительного изъятия девятью офицерами полиции, шестеро из которых все еще находятся в больнице. А также вещдок «Я» – свидетельство под присягой трех профессиональных экспертов по наркотическим веществам, выделенных председателем национальной конференции окружных прокуроров, который был всерьез озадачен попыткой обвиняемых проникнуть на их ежегодное мероприятие и внести в него разброд и шатания. Эксперты показали, что количества обнаруженных у обвиняемых наркотиков хватило бы, чтобы умертвить целый взвод морских пехотинцев. Господа, я использую слово «умертвить» из уважения к чувству страха и отвращения, которое, я уверен, возникает у любого из вас, когда вы представляете себе, как эти развращенные насильники воспользовались целым сонмом наркотиков, чтобы полностью уничтожить рассудок и нравственность этой прежде невинной девушки-подростка, этой обесчещенной и поруганной юной особы, которая сейчас сидит перед вами, снедаемая стыдом. Они накачали девушку таким количеством наркотиков и выжгли ей мозги до такой степени, что она больше не в силах вспомнить грязные подробности оргии, в которую ее втянули. И тогда, уважаемые члены жюри присяжных, эти двое использовали ее в своих целях, о которых невозможно говорить вслух!
5Жуткий опыт применения крайне опасных наркотиков
Против таких обвинений не попрешь. Я встал и сгреб свои вещи. Мне было абсолютно ясно: из города надо срочно валить.
До адвоката, похоже, дошло.
– Стой! – воскликнул он. – Ты не можешь бросить меня одного в этом змеюшнике. Номер записан на мое имя.
Я пожал плечами.
– Ладно, черт побери, – буркнул адвокат, направляясь к телефону. – Я сам ей позвоню, и она оставит нас в покое.
– Ты прав. Люси – моя проблема. – Я покачал головой. – Все зашло слишком далеко.
– Из тебя хреновый адвокат. Остынь. Я сам разберусь.
Он позвонил в «Американу» и попросил соединить его с 1600-м номером.
– Привет, Люси. Да, это я. Я получил твое сообщение. Что? Ни черта. Я преподал этой скотине урок, который он никогда не забудет. Что? Нет, не убит. Но он тебя не будет больше беспокоить. Да, я его там бросил, отмудохал, вырвал все зубы.
«Совсем охренел, – подумал я. – Зачем говорить такие жуткие подробности человеку с поехавшей от кислоты крышей».
– Есть одна проблема, – продолжал адвокат. – Мне нужно немедленно уехать. Эта сволочь заплатила за отель фальшивым чеком и указала тебя как контактное лицо. Теперь вас обоих ищут. Да, я все понимаю, но о книге нельзя судить по обложке, Люси. Есть люди, которые целиком состоят из гнили. Короче, он набрехал с три короба, и теперь мы с тобой оба в розыске. Главное, ни в коем случае больше сюда не звони. Звонок отследят и засадят тебя за решетку. Нет, я сейчас переезжаю в «Тропикану» и позвоню оттуда. Да, часа через два. Мне нельзя выделяться, иначе меня тоже сцапают. Надо будет под другим именем зарегистрироваться, я тебе потом скажу, какое я выбрал. Конечно, сразу позвоню, как только заселюсь. Что? Естественно. Мы обязательно сходим в «Серкас-Серкас» посмотреть на номер с белыми медведями. Ты глазам своим не поверишь.
Адвокат нервно перекладывал трубку от уха к уху, продолжая говорить:
– Нет, слушай… Мне пора уходить. Они могли установить прослушку на телефон. Да, я знаю, что это было ужасно, но теперь все позади. О БОЖЕ, ДВЕРЬ ЛОМАЮТ!
Адвокат выпустил трубку из рук и заорал:
– Нет! Не трожьте меня! Я невиновен! Это все Дюк! Богом клянусь!
Стукнув об стену трубкой, он наклонился над ней и прохрипел:
– Нет! Я не знаю, где она. Наверное, обратно в Монтану уехала. Вы ни за что не поймаете Люси! Она скрылась!
Он еще раз стукнул трубкой об стену, затем отодвинул ее на тридцать сантиметров от своего рта и выдавил долгий жалобный стон:
– Н-нет! Не надевайте на меня эту дрянь!
После чего с размаху бросил трубку на рычаг.
– Вот и все, – сказал он совершенно спокойным тоном. – У нее, поди, сейчас искры из зада летят. Сдается мне, что о Люси мы больше не услышим.
Я устало опустился на кровать. Разыгранная комедия оставила неприятный осадок. На секунду мне показалось, что адвокат окончательно сбрендил и сам поверил, что на него напали невидимые враги.