Потом до меня дошло.
Может быть, Кадикус не арканист вовсе.
Может быть, он был просто человек в темной одежде, который не знал разницы между аллигатором и крокодилом.
Может быть, он просто умный самозванец, который отравлял Маера из простого невежества.
Может быть, в его винокурне был действительно персиковый бренди.
Он закупорил флакон янтарной жидкости и вручил ее мне.
- Вот.
- Отдайте его ему незамедлительно.
Будет лучше, если он примет его, пока оно еще теплое.
Температура лекарства не имеет никакого значения.
Любой медик знает это.
Я взял флакон и указал на его грудь, как будто я только что заметил что-то.
- Даю слово, это амулет?
Сначала он, казалось, не понял, но потом вытащил кожаный шнур из-под одежды.
- В какой-то мере,- сказал он с терпеливой улыбкой.
На первый взгляд, кусок свинца, который он носил на шее был очень похож амулет члена Арканума.
- Он может защитить вас от духов? - Спросил я шепотом.
- О да,- сказал он легкомысленно.
- Всех видов.
Я нервно сглотнул.
- Могу я потрогать его?
Он пожал плечами и наклонился вперед, пртягивая его ко мне.
Я взял его робко моим большим и указательным пальцами, а затем отскочил на шаг.
- Он укусил меня! - Я сказал, крепко сжимая руку, мой голос нечто среднее между возмущением и тревогой.
Я видел, что он едва подавляет улыбку.
- Ах, да.
Мне нужно покормить его, я подозреваю. - Он засунул его обратно в свою одежду.
- А теперь иди. - Он махнул, словно отгоняя птиц, в сторону дверей.
Я шел в комнаты Маера, массируя свои онемелые пальцы, пытаясь вернуть им чувствительность.
Это был настоящий медальон Арканума.
Он был настоящим арканистом.
Он точно знал, что он делает.
Я вернулся в комнаты Маера и пять минут вёл формальную светскую беседу, пока я пополнял поилки пташек еще теплым лекарством.
Птицы были беззаботно энергичны, гудели и сладко чирикали.
Маер потягивал чашку чая, пока мы говорили, его глаза спокойно наблюдали за мной из кровати.
Когда я закончил с птицами, я попрощался и вышел так быстро, насколько это позволяли приличия.
Хотя наш разговор не касался ничего более серьезного погоды, я мог прочесть его скрытое послание так же ясно, как если бы он написал его для меня.
Он тут главный.
Он не торопился с решением.
Он не доверял мне.
Глава 63Золочёная клетка.
ЕДВА ОЩУТИВ ВКУС СВОБОДЫ, я снова был пойман в ловушку своих комнат.
Хотя я надеялся, что самое худшее на пути к выздоровлению Маера уже позади, мне по-прежнему необходимо было находиться под рукой, на случай если его состояние ухудшится и он пошлет за мной.
Не смотря на то что я отчаянно хотел вернуться на улицу Тиннерине в надежде на встречу с Денной, я все же не мог найти оправдания даже для короткой поездки в Нижний Северен.
Поэтому я позвал Бредона и провёл приятный вечер за игрой в так.
Мы играли игру за игрой, и я проигрывал каждую из них всё новыми и захватывающими способами.
На этот раз, когда мы расставались, он оставил игральную доску мне, заявляя, что слуги устали таскать ее туда-сюда между нашими комнатами.
В дополнение к таку с Бредоном и моей музыке, у меня появилось новое развлечение, хотя и несколько раздражающее.
Кадикус оказался еще большим сплетником, чем он казался, и распостранил слух о моей истории генеалогии.
Так что теперь в дополнение к придворным, пытающимся вытянуть из меня информацию, меня затопил непрекращающийся поток людей, яро любящих покопаться в чужом грязном белье.
Я отговаривал тех, кого я мог, и призвал особенно упёртых записывать свои истории и отправлять их мне.
На удивление многие из них так и поступили, и на столе одной из моих неиспользуемых комнат начала расти гора клеветнических историй.
Когда Маер вызвал меня на следующий день, я обнаружил Алверона, сидящего на стуле подле своей кровати и читающего Фиоренскую Рекламацию Королей на старовинтийском.
Цвет его кожи был в высшей степени хорош, а когда он переворачивал страницы, в его руках я не видел дрожи.
Он не взглянул на меня, когда я вошел в комнату.
Не говоря ни слова, я заварил свежий чайник горячей водой, стоящей на прикроватном столике Маера.
Я налил чашку и поставил её на стол у его локтя.
Я проверил золоченую клетку в его гостиной.
Птахи метались взад и вперед к кормушкам, играя в головокружительные воздушные игры, поэтому сосчитать их было весьма затруднительно.
Но все же я был довольно уверен, что там их было двенадцать.
На вид они были ничуть не хуже, несмотря на три дня ядовитой диеты.
Я подавил желание слегка постучать по клетке.
Наконец я заменил Маеру флягу с рыбьим жиром и обнаружил, что она все еще на три четверти полна.
Еще один признак увядающего доверия ко мне.
Я молча собрал свои вещи и собрался уходить, но, прежде чем я добрался до двери, Маер поднял от книги глаза.
- Квоут?
- Да, ваша светлость?
- Кажется, я не настолько хочу пить, как я думал.
Ты не возражаешь допить её за меня? - Он указал жестом на нетронутую чашку чая, которая стояла на столике.
- За здоровье вашей светлости,- сказал я и сделал глоток.
Я поморщился и добавил ложку сахара, перемешал, и осушил остальное, пока Маер наблюдал за мной.
Его глаза были спокойные, умные, и слишком уж знающие, чтобы это было к добру.
Кадикус впустил меня и провел на тоже место что и раньше.
- Извините меня, я на минутку,- сказал он.
- Я провожу эксперимент, я должен проследить за ним, а то, боюсь, он сорвется. Он быстро поднялся вверх по ступенькам ведущим в другую часть башни.
Поскольку мне больше не чем было заняться, я снова стал разглядывать его выставку колец, я вдруг осознал, что человек может догадаться о его положении при дворе по эти самым кольцам, используя их в качестве триангуляционных точек.
Кадикус вернулся как раз когда я раздумывал не стащить ли мне одно из его золотых колец.
- Я не был уверен, хотите ли вы ваши кольца обратно, -сказал Кадикус.
Я взглянул обратно на столик и увидел их на подносе.
Казалось странным, что я не заметил их раньше.
Я поднял их и сунул их во внутренний карман плаща.
- Премного благодарен, - сказал я.
- И возьмет ли вы лекарство для Маера сегодня? - Спросил он.
Я кивнул, надувшись горделиво.
Когда я кивнул, движение головой заставило мою голову кружиться.
И только потом я понял в чем проблема: я выпил полную чашку чая Маера.
В ней было немного опиума.
Или вернее, немного для того, кто испытывает боль и постепенно отвыкает от офалумовой зависимости.
Однако, для кого-то вроде меня опиума там было предостаточно.
Я чувствовал, как он постепенно начинает действовать, теплая вялость разливается по моим костям.
Все, казалось, движется немного медленнее, чем обычно.
- Сегодня Маер, казалось, рьяно желал своего лекарства, - сказал я, с особой осторожностью пытаясь говорить ясно.
- Боюсь, у меня нет времени на светские беседы. - Я был не в том состоянии, чтобы играть полоумного дворянина в течение длительного времени.
Кадикус серьёзно кивнул и вернулся за свой рабочий стол.
Я, как обычно, последовал за ним, изобразив мое лучшие выражение любопытства.
Я наблюдал одним глазком за тем, как Кадикус смешивает лекарство.
Но мой ум был одурманен опиумом, и то, что осталось, было сосредоточено на других вопросах.
Маер едва говорил со мной.
Стейпс не доверял мне с самого начала, а пташки летают здоровее прежнего.
Хуже всего то, что я был заперт в своих комнатах, в то время как Денна ждала вниз по улице Тиннери, без сомнения, удивляясь, почему я не пришел к ней.
Я поднял глаза, поняв, что Кадикус что-то спросил у меня.
- Извините?
- Не могли бы вы передать мне кислоту? - повторил Кадикус, когда он закончил отмеривать часть листьев в свою ступку с пестиком.
Я взял стеклянный графин и уже было начал передавать ему, как вспомнил, что я же просто невежественный молодой лорд.
Я не могу отличить соль от серы.
Я даже не знаю, что такое кислота.
Я не покраснел и не замялся.
Я не вспотел и не заикался.
Я родился Эдема Руэ, и даже находясь под воздействием наркотика, я актёр до мозга костей.
Я встретил его взгляд и спросил: - Вот это, не так ли?
Дальше только чистые бутылки.
Кадикус одарил меня долгим, подозрительным взглядом.
Я одарил его лучезарной улыбкой.
- У меня хороший глаз на детали,- сказал я самодовольно.
- Я уже дважды наблюдал, как вы делаете это.
Бьюсь об заклад, при желании я смог бы смешать лекарство Маера сам.
Я вложил в свой голос всю невежественную самоуверенность, которую только смог найти в себе.
Это настоящий отличительный признак дворянина.
Непоколебимое убеждение, что они могут сделать все, что угодно: дубить кожу, подковать лошадь, обжигать керамику, пахать поле...
если им это действительно понадобится.
Кадикус посмотрел на меня какое-то время, затем начал отмерять кислоту.
- Осмелюсь сказать, что вы бы смогли, юный сэр.
Через три минуты я шел по коридору с теплым флаконом лекарства в моей потной ладони.
Это почти не имеет значения, обманул я его или нет.
Имело значение, что по какой-то причине Кадикус стал подозревать меня.
Глаза Стейпса метали молнии в мою спину, когда он впустил меня в покои Маера, а Алверон же игнорировал меня пока я наливал новую порцию яда в птичью кормушку.
Милые создания галдели в своей клетке с разъяряющей энергией.
Я выбрал длинный путь обратно в свои комнаты, чтобы получше изучить планировку поместья Маера.
У меня уже был наполовину спланированный план побега, но подозрения Кадикуса толкнули меня добавить к нему завершающие штрихи.