Когда я уже отстранился, она посмотрела на меня и вздохнула.
- Твои поцелуи, как снежинки на моих губах. - Она откинулась на подушки, положив голову на руку.
Ее свободная рука погладила мою щеку.
Сказать, что она была прекрасна, значило бы принизить то, что было на самом деле, я не могу даже сказать, насколько.
Я понял, что за последние несколько минут она не пытается заставить меня желать ее, по крайней мере в каком-то сверхъестественном смысле.
Она провела своими губами слегка по моей ладони и выпустила ее.
Затем она неподвижно лежала, пристально глядя на меня.
Я был польщен.
По сей день я знаю только один ответ на вопрос, сформулированный так вежливо.
Я наклонился, чтобы поцеловать ее.
И засмеявшись, она прижала меня руками.
Глава 99Магия иного рода.
К этому моменту моей жизни я заработал себе скромную репутацию.
Нет, это не совсем так.
Лучше сказать, что я построил себе репутацию.
Я делал это преднамеренно.
Я выращивал ее.
Три четверти историй, ходивших обо мне в Университете, были нелепыми слухами, появившимися без моего участия.
Я говорил на восьми языках.
Я мог видеть в темноте.
Когда мне было три дня мать подвесила меня в корзинке из рябины при свете полной луны.
В ту ночь фейри заложили в меня мощное обаяние, чтобы всегда хранить в безопасности.
Это превратило мои глаза из голубых в цвет зеленого листа.
Я знал как работают истории, как вы видите.
Никто не верил, что я продал полную пригоршню своей свежей крови демону в обмен на Алар, как лезвие рамстонской стали.
Но тем не менее у меня был самый высокий рейтинг дуэлянта в классе Дала.
В хороший день я мог побить двух из них вместе.
Этот поток истины протекал через все эти истории, давал им силу.
Поэтому, даже если вы не могли в это поверить, то могли рассказать это первокурснику с широко раскрытыми глазами за выпивкой с ним, чтобы понаблюдать за выражением его лица просто для удовольствия.
И если вы выпивали хотя бы с тремя, то начинали задумываться...
И так распространялись истории.
И так, вокруг Университета, по крайней мере, моя крошечная репутация росла.
Конечно, существовало и несколько правдивых историй.
Часть моей репутации я заработал честно.
Я спас Фелу из пылающего ада.
Я был высечен перед толпой и отказывался истекать кровью.
Я вызвал ветер и сломал Амброзу руку...
Тем не менее я знал, что моя репутация была покрывалом, вытащенным из-под паутины.
Эти рассказы были ерундой.
Там не было демонов, торговавшихся за кровь.
Там не было полезных фейри, подаривших мне магию очарования.
И хотя я мог делать вид, но знал, что я не Таборлин Великий.
Такими были мои мысли, когда я проснулся, запутавшись в руках Фелуриан.
Я лежал тихо среди подушек какое-то время, ее голова легко лежала на моей груди, ноги были свободно заброшены на меня.
Глядя сквозь деревья на сумеречное небо, я понял, что не могу узнать звезд.
Они были ярче, чем в небе смертных, их созвездия были незнакомы.
И только тогда я понял, что сделал шаг в новом направлении.
До сих пор я иногда играл роль молодого Таборлина.
Вокруг меня лежали нити судьбы, претендовавшие сделать меня героем сказок.
Но теперь не было смысла притворяться.
То, что я сделал, действительно стоило истории, ничуть не менее странной и прекрасной, чем любая сказка про самого Таборлина.
Я проследовал за Фелуриан в Фаэ, затем превзошел ее в магии, которую я не мог объяснить, а тем более контролировать.
Я чувствовал себя по другому.
Как-то более прочно.
Не старше, точно.
Не мудрее.
Но я знал то, чего никогда не знал раньше.
Я узнал, что Фаэ было реальным.
Я узнал, что их магия реальна.
Фелуриан поцелуем может разрушить разум человека.
Ее голос мог управлять мной, как марионеткой на ниточках.
Были знания, которые я мог узнать здесь.
Странные знания.
Мощные знания.
Тайные знания.
Знания, которым я никогда не мог бы научиться снова.
Я мягко освободил себя от сонных объятий Фелуриан и пошел в ближайший бассейн.
Я плеснул воды на свое лицо и зачерпнул несколько горстей для питья.
Я осмотрел растения, которые росли у самой кромки воды.
Я взял несколько листьев и пожевал их, которые, как я считал, могли бы помочь с решением вопроса с Фелуриан.
Мята, подслащивающая мое дыхание.
Когда я вернулся в павильон, Фелуриан стояла там, проводя бледными пальчиками по своим длинным темным волосам.
Я протянул ей фиалку темного цвета, как ее глаза.
Она улыбнулась мне и съела ее.
Я решил обратиться к теме осторожно, чтобы не обидеть ее.
- Я хочу поинтересоваться, - сказал я осторожно: - могла бы ты учить меня?
Она протянула руку, чтобы мягко коснуться моего лица.
- Глупенький сладкий, - сказала она нежно,
- разве я уже не начала?
Я почувствовал как поднимается волнение в моей груди, поразившись, что это может быть так просто.
- Готов ли я к моему следующему уроку? - спросил я.
Ее улыбка расширились, и она смерила меня взглядом, ее глаза полузакрылись и стали таинственные.
- Ты?
Я кивнул.
- Хорошо, что ты хочешь. - сказала Фелуриан своим певучим голосом с оттенком удовольствия.
- У тебя есть ум и природные способности.
Но есть чему поучиться. - Она посмотрела мне в глаза и ее нежное лицо стало очень серьезным.
- Когда ты уйдешь к смертным, я не позволю тебе позорить меня.
Фелуриан взяла меня за руку и повлекла в павильон.
Она показала:
- Присядь.
Я сидел на подушке, положив голову на одном уровне с гладким простором ее живота.
Ее пупок ужасно отвлекал.
Она посмотрела вниз на меня, ее выражение лица был гордым и царственным, как у королевы.
- Амоуен. - сказала она, растопыривая пальцы одной руки и делая размеренный жест.
- Так мы называем беззвучного оленя.
Это легкий урок, чтобы начать и я думаю, что тебе он понравится.
Затем Фелуриан улыбнулась мне, ее глаза были древними и знающими.
И даже прежде, чем она толкнула меня обратно на подушки и начала кусать меня за шею, я понял, что она не собиралась учить меня магии.
Или, если она это и делала, то это была магия иного рода.
Хотя это не была та тема, которой я надеялся научиться у нее, будет справедливым сказать, что я не был полностью разочарован.
Обучение искусству любовника от Фелуриан намного превышает любую учебную программу, предлагавшуюся в Университете.
Я имею в виду не энергичную потную борьбу большинства мужчин - и, увы, большинства женщин, - думающих, что это любовь.
Хотя пот и энергия отчасти приятны, Фелуриан обратила мое внимание на более тонкие вещи.
Если я должен уйти в мир, говорила она, я не должен позорить ее, будучи некомпетентным любовником, поэтому она озаботилась показать мне многие вещи.
Вот некоторые из ее слов: Скрученные руки.
Вздох в сторону уха.
Пожирающий шею.
Рисование губ.
Поцелуй горла, пупка и - как выразилась Фелуриан - цветка женщины.
Дышащий поцелуй.
Поцелуй пера.
Поцелуй восхождения.
Так много разных видов поцелуев.
Слишком много, чтобы запомнить.
Почти.
Набирая воду из колодца.
Игривая рука.
Утренняя птичья песня.
Облет Луны.
Играя плющем.
Разорванный заяц.
Просто имена, чтобы заполнить книгу.
Но я думаю, это не место для таких вещей.
Увы всему миру.
Я не хочу создать впечатление, что все наше время было потрачено на флирт.
Я был молод, а Фелуриан бессмертна, но было нечто большее, чем два выносливых тела.
Все остальное время мы веселили себя по-другому.
Мы купались и ели.
Я играл песни для Фелуриан, а она танцевала для меня.
Я задал Фелуриан несколько осторожных вопросов о магии, не желая обидеть ее, затрагивая ее тайны.
К сожалению, ее ответы не были особо полезными.
Ее магия приходила столь же естественно, как дыхание.
Я также мог спросить фермера, как прорастают семена.
Когда ее ответы не были безнадежно равнодушными, они были загадочно головоломны.
Тем не менее, я продолжал задавать вопросы и она отвечала, как могла.
И иногда я чувствовал маленькую искорку понимания.
Но большая часть времени была потрачена на рассказывание историй.
У нас было так мало общего, что истории были всем, чем мы могли поделиться.
Вы можете подумать, что Фелуриан и я были неравны в этом отношении.
Она была старше неба, а мне еще не было семнадцати лет.
Но Фелуриан не была кладезем повествований, как вы могли бы подумать.
Сильная и умная?
Конечно.
Энергичная и прекрасная?
Совершенно верно.
Но дара повествования не было среди ее многочисленных достоинств.
Я, с другой стороны, был Эдема Руэ, а мы знаем все истории в мире.
Так что я рассказал ей “Дух и Девочка-гусыня”. Я рассказал ей “Тэм и лопата лудильщика”. Я рассказывал ей истории про лесорубов и дочерей вдовы и умных мальчиков сирот.
В обмен Фелуриан рассказала мне истории манилингов: “Рука на сердце Перл”, “Мальчик, который пробегал”. Фаэ имеют своих собственных легендарных персонажей: Мавин Человекоподобный, Алавин Многоликий.
Удивительно, но Фелуриан никогда не слышала о Таборлине Великом и Орене Велсайтере, но она знала кто такой Иллиен.
Это заставило меня гордиться тем, что один из Эдема Руэ получил место в историях Фаэ, которые они рассказывали друг другу.
Я не был слеп к том, что сама Фелуриан могла иметь информацию, которую я искал об Амир и Чандрианах.
Насколько приятнее было бы узнать правду от нее, а не пустив корни через бесконечные древние книги в пыльных библиотеках?
К сожалению, Фелуриан не была кладезем знаний, как я надеялся.