- Все же, - сказал он, - тебе стоит запастись сеном, пока солнце светит.
Вскоре после этого Бентоны остановились снаружи с возом поздних яблок.
Трактирщик купил половину того, что у них было и провел следующий час, сортируя и складируя их.
Самое зеленые и твердые отправились в бочки в подвале, его бережные руки укладывали их тщательно на месте и упаковывали их в опилках прежде, чем прибить гвоздями крышки.
Более спелые отправлялись в кладовую, а любое помятое или с коричневыми пятнами были обречены на яблочный сидр, разрезались на четвертинки и бросались в большое оловянное корыто.
Отсортировав и упаковав все, рыжеволосый мужчина выглядел довольным.
Но если бы вы пригляделись поближе, то могли бы заметить, что пока его руки были заняты, глаза его были далеко.
И хотя выражение его лица было спокойным и даже приятным, не было никакой радости в нем.
Он не мурлыкал про себя и не свистел, пока работал.
Он не пел.
Когда последнее из яблок было отсортировано, он отнес металлическое корыто через кухню к черному ходу.
Было прохладное осеннее утро, и за трактиром был маленький, укромный сад защищенный деревьями.
Коут вывалил яблоки разрезанные на четыре части в деревянный яблочный пресс и вертел рукоятку, пока она не стала легко двигаться.
Коут подвернул длинные рукава рубашки до локтей, затем схватил
ручки пресса своими длинными, изящными руками и потянул.
Пресс опустился до отказа, вначале утрамбовывая яблоки, а затем дробя их.
Поворот и перехват.
Поворот и перехват.
Если бы кто-нибудь наблюдал, то заметил бы, что руки его были отнюдь не рыхлыми руками трактирщика.
Когда он тянул за деревянные ручки, мышцы его предплечий выступали, жесткие, как крученые канаты.
Старые шрамы скрещивались и перекрещивались на его коже.
Большинство было бледным и тонким как трещины на зимнем льду.
Другие были красными и воспаленными, выделяясь на его светлой коже.
Руки трактирщика хватали и тянули, хватали и тянули.
Единственными звуками был ритмичный скрип дерева и медленный стук сидра, когда он стекал в ведро стоявшее внизу.
Существовал ритм, но не музыка, и глаза трактирщика были далеки и безрадостны, столь бледно-зеленые, что почти могли сойти за серые.
Глава 2Остролист.
Хронист достиг основания лестницы и ступил в общий зал «Путеводного Камня» с плоским кожаным ранцем на плече.
Остановившись в дверном проеме, он следил за рыжеволосым трактирщиком, сгорбившимся над чем-то на барной стойке.
Хронист откашлялся, когда вошел в зал.
- Извиняюсь, что проспал так поздно, - сказал он.
- Это не совсем... - Он остановился, когда увидел то,
что было на барной стойке.
- Вы делаете пирог?
Коут оторвался от обжима пальцами края корочки.
- Пироги, - сказал он, подчеркнув множественное число.
- Да.
А что?
Хронист открыл рот, затем закрыл его.
Его глаза метнулись к мечу, что мрачно и безмолвно висел за стойкой бара, а затем обратно к рыжему мужчине, тщательно загибающем края корочки по краю сковороды.
- Какой именно пирог?
- Яблочный, - Коут выпрямился и сделал три аккуратных надреза в корочке, покрывавшей пирог.
- Ты знаешь, как сложно сделать хороший пирог? - Не совсем, - признался Хронист, затем нервно оглянулся.
- Где ваш помощник?
- Сам Бог может только догадываться об этом, - сказал трактирщик.
- Это довольно сложно.
Делать пироги, я имею в виду.
Так и не скажешь, но это очень непростой процесс.
Хлеб легко.
Суп легко.
Пудинг легко.
Но пирог сложно.
Это то, что невозможно понять, пока сам не попробуешь. - Хронист рассеянно кивнул, поглядывая с сомнением, словно не зная,
чего еще от него ожидать.
Он снял сумку с плеча и положил ее на ближайший стол.
Коут вытер руки об фартук.
- Знаешь, когда выжимаешь яблоки для сидра, остается мякоть?
- Выжимка?
- Выжимка, - сказал Коут с глубоким облегчением.
- Вот как это называется.
Что с ней делают люди, после того как получают весь сок?
- Из виноградной выжимки можно сделать слабое вино, - сказал Хронист.
- Или масло, если ее много.
Но яблочная выжимка, довольно бесполезна.
Вы можете использовать ее в качестве удобрения или мульчи, но от этого мало проку.
Люди как правило кормят ею скот.
Коут задумчиво кивнул.
- Странно, что они ее просто выбрасывают.
Они всему находят здесь то или иное применение.
Выжимка. - Произнес он, словно пробуя слово на вкус.
- Это мучило меня в течение двух лет.
Хронист выглядел озадаченным.
- Любой в городе мог сказать вам это.
Трактирщик нахмурился.
- Если это все знают, я не могу позволить себе спрашивать, - сказал он.
Раздался звук захлопывающейся двери, сопровождаемый звонким, раскатистым свистом.
Баст появился из кухни таща охапку колючих веток остролиста, завернутых в белую простынь.
Коут кивнул угрюмо и потер руки.
- Прекрасно.
Теперь, вот как мы поступим... - Его глаза сузились.
- Это одна из моих хороших простыней?
Баст посмотрел вниз на связку.
- Ну, Реши, - медленно произнес он, - это кое от чего зависит.
У тебя есть плохие простыни?
Глаза трактирщика гневно вспыхнули на секунду, затем он вздохнул.
- Полагаю, это не важно. - Он протянул руку и вытащил одну длинную ветку из связки.
- Как бы там ни было, что нам с этим делать?
Баст пожал плечами.
- Для меня самого это загадка, Реши.
Я знаю, что Ситхе выезжали в венках из остролиста, когда охотились на кожаных плясунов.
- Мы не можем разгуливать по округе в венках из остролиста, - отрезал Коут.
- Люди будут болтать.
- Меня не важно, что местные жители подумают, - пробормотал, Баст, пока сплетал несколько длинных, гибких ветвей вместе.
- Когда плясун оказывается в твоем теле, ты превращаешься в марионетку.
Они могут заставить тебя откусить собственный язык. - Он примерил полукруг к голове.
Затем cморщил нос.
- Колючий.
- В историях, что я слышал, - сказал Коут, - остролист также удерживает их в твоем теле. - Мы не можем просто носить железо? - спросил Хронист.
Двое мужчин за стойкой посмотрели на него с любопытством, словно почти забыли, что он был там.
- Я имею в виду, если этот фейелинг...
- Не произноси фейелинг, - прервал его Баст.
- Из-за этого ты звучишь как ребенок.
Это Фейе.
Фейн, если хочешь.
Хронист мгновение помялся, прежде чем продолжить.
- Если эта тварь проникнет в тело того, кто носит железо, разве ей не будет больно?
Разве она просто не выскочит обратно?
- Они могут заставить тебя откусить.
Напрочь.
Твой собственный.
Язык. - Проговорил Баст, словно
общался с особо глупым ребенком.
- Как только они в тебе, они будут использовать твою руку, чтобы вырвать собственный глаз так же легко, как ты собираешь ромашки.
С чего же ты думаешь, что им не хватит времени снять кольцо или браслет? - Он покачал головой, и опустил взгляд, пока вплетал новую ветку остролиста в венок.
- Кроме того, будь я проклят, если стану носить железо.
- Если они могут выпрыгнуть из тел, - произнес Хронист.
- Почему он просто не оставил тело того мужчины вчера вечером?
Почему не прыгнул в одного из нас?
Возникла долга пауза прежде чем Баст понял, что двое мужчин смотрели на него.
- Вы меня спрашиваете меня? - Засмеялся он недоверчиво.
- Я без понятия.
Анпауен.
Последние плясуны были пойманы сотни лет тому назад.
Задолго до меня.
Я только слышал истории.
- Тогда откуда мы знаем, что он не выскочил? - Медленно произнес Хронист, точно не хотел даже спрашивать.
- Откуда нам знать, что он все еще не здесь? - Он сильно напрягся на своем месте.
- Откуда нам знать, что он не в одном из нас прямо сейчас?
- Вроде он умер, когда тело наемника умерло, - сказал Коут.
- Мы
увидели бы, что он выскочил. - Он мельком глянул на Баста.
- Они, как вроде как, похожи на темную тень или дым, когда оставляют тело, верно? - Баст кивнул.
- К тому же, если бы он выскочил, то просто стал бы убивать людей в новом теле.
Это то, что они как правило делают.
Они меняют тело на тело, пока все не умрут.
Трактирщик ободряюще улыбнулся Хронисту.
- Видишь?
Он возможно даже не плясун.
Может быть, это было просто нечто подобное. - Хронист выглядел слегка ошарашенным.
- Но как мы можем быть уверены?
Он может прямо сейчас быть внутри любого в городе....
- Он может быть во мне, - заметил Баст небрежно.
- Может, я просто жду, пока ты ослабишь бдительность, а затем укушу тебе в грудь, прямо над сердцем, и выпью всю кровь из тебя.
Как высасывают сок из сливы.
Рот Хрониста превратился в тонкую линию.
- Это не смешно.
Баст поднял взор и одарил Хрониста лихой, зубастой улыбкой.
Но было что-то не то в этом выражении.
Оно длилось слишком долго.
Улыбка
была слегка шире, чем нужно.
Его глаза были сосредоточены лишь на одной стороне писца, а не непосредственно на нем.
Баст все еще стоял замерев, его пальцы больше не переплетали проворно среди зеленых листьев.
Он посмотрел на свои руки с любопытством, а затем бросил полузаконченный венок остролиста на барную стойку.
Его улыбка медленно сменилась озадаченным выражением лица, и он тупо оглядел таверну.
- Те veyan? - сказал он странным голосом, со стеклянными и растерянными глазами.
- Te-tanten ventelanet?
Затем, двигаясь с поразительной скоростью, Баст рванулся из-за стойки к Хронисту.
Писец сорвался со своего места, бросившись как сумасшедший прочь.
Он опрокинул два стола и полдюжины стульев прежде, чем его ноги запутались, и он неуклюже рухнул на пол, махая руками и ногами, пока отчаянно полз к двери.