«Только перед тем, как он бы за нее заплатил, она бы столько от него унижения и издевательств хлебнула, что ей бы на всю оставшуюся жизнь хватило. Покойничек-то, ты сам, наверное, уже понял, кроме себя самого никого не любил. Для него одна дочь – сексуальная игрушка, а другую он, по сути, и не знал: пока она росла, он был в отъездах. Когда он вернулся, она уехала. А когда старшая дочь вернулась после учебы, то жили они раздельно и виделись, наверное, только на семейных праздниках. Инна чужая ему. Она сенатору только по крови родная дочь. А по существу посторонний человек. Если младшая дочь все это время была с ним под одной крышей и, по большому счету, ему не перечила, то старшая дочь практически выросла без него. И жила все время отдельно. Они вместе жили, только когда она была маленькой девочкой. А вернулась она в Новосибирск уже молодой женщиной».
«Дальше».
«Возвращаемся к событиям годовой давности. Наталья выгоняет мужа из дома и едет отдыхать на родину царя богов Зевса – остров Крит. Там же рождается „Арес“. Не тот Арес, который законнорожденный сын Зевса и Геры, а виртуальный кандидат в любовники Фаины. Кто породил виртуального „Ареса“, неизвестно. Пока младшая дочь наслаждается средиземноморьем, старшая грызет ногти от бешенства. Ну, про ногти сам понимаешь, художественный вымысел. У Инны пока получалось гасить проценты по кредитам. Но на следующий год, то есть на нынешний, ей нужно возвращать первую часть долга, состоящую из трех миллионов долларов. Денег нет. Понятно, банки заберут в счет долга аптечную сеть. Но еще через год вновь платить три миллиона – вторую часть долга. И все это время платить проценты по кредитам. Положение ужасающее. И жить-то охота по-человечески, и не на что. И у кого-то, скорее всего у самой Инны, рождается неплохой план. Она просит денег в кредит у собственного отца, вернее, у принадлежащей отцу и им же возглавляемой „Сибирской инвестиционной компании“. И заём-то просит не для себя, а для своей аптечной сети. Словом, формально договариваются не отец и дочь, а два независимых юридических лица. Но сенатора нужно было убедить дать кредит, т. е. убедить его, что деньги к нему вернутся. Могла получиться и такая история, дочь взяла бы деньги и не отдала. Не станет же он с ней судиться? И Инна убеждает его вступить в проект по созданию вакцины против лихорадки Денге, тот самый, который закрыли полгода назад. В компьютерной системе ООО „Сибирская инвестиционная компания“, которую пришлось взломать еще в прошлое воскресенье, есть все документы по этим сделкам. Весь расчет на то, что сенатор, во-первых, был не силен в новейших разработках в области фармакологии, а во-вторых, Инной или кем-то еще часть документов по проекту была подделана, и даты сдвинуты на два года назад, когда проект процветал. Она представила отцу отчеты руководства проекта Всемирной организации здравоохранения и их ответ: „Все хорошо. Верной дорогой идете, товарищи фармакологи!“ Два года назад все это соответствовало действительности. И самое главное, не станет же отец проверять сведения, которые ему доверительно предоставляет пусть не самая любимая, но родная дочь. И они хлопнули по рукам, сделка состоялась. Ты сидишь?»
«Лежу в кровати».
«Вентилятор перегреешь и останешься без связи и информации».
«У тебя же встроенные датчики. На перегрев ты бы уже давно отреагировал».
«Я для профилактики говорю. Ну, если ты лежишь, то можно продолжить. Осенью прошлого года она получает кредит в десять миллионов долларов США! Круто, на ровном месте, на провалившемся проекте, заработать десять миллионов?»
«Их же отдавать надо».
«Кому, отцу родному? Простит. Тем более крах проекта можно отодвинуть на пару-тройку лет и очень доходчиво объяснить, что персонально ее вины в потере денег нет».
Я встал, закурил, отпил остывшего кофе. За окном надвигались сумерки. Кушать вроде бы не хотелось, но надо. Регулярное питание поддерживает работоспособность. Хорошая еда и сон – вот чему надо посветить оставшийся вечер и ночь.
«Как она распорядилась деньгами?»
«Купила дом, в переводе с евро за шесть с лишним миллионов долларов. Около миллиона отдала в качестве погашения процентов по всем кредитам. Предположительно миллиона три могло остаться».
И, похоже, отдавать их Инна никому не собиралась.
– Сергей, вставай, пойдем поедим!
– К кому-нибудь поедем? – спросил, потягиваясь, напарник.
– Скромность – норма жизни. Поедим в столовой или кафе. А то может развиться нехорошая привычка по барским домам на ужин напрашиваться.
– Ты это про себя?
– Пойдем ужинать. Там расскажу про кого.
После вполне сносного и недорогого ужина в кафе мы решили немного прогуляться. Погода вечером установилась безветренная, дождь перестал накрапывать – благодать! Самое время пройтись перед сном, подышать свежим воздухом, обсудить насущные проблемы.
– Мы почему-то скидываем со счетов Милу. Не такая уж она пьяница, как можно понять из ваших рассказов. Хватило же у нее ума выйти замуж за сенатора. Заметь, Геннадьевич, она становится не любовницей, а его законной женой. Может быть, есть какие-нибудь хитрые юридические ходы, которые позволят ей отпилить кусок наследства у сестер? А в сумме что она получит после его смерти?
– Трехкомнатную хорошую квартиру, это раз. Квартиру она продавать не станет, так как ей больше негде жить. Во всяком случае, пока не станет. Дальше, автомобиль «Тойота», стоимостью приблизительно миллион рублей. Ну и треть от двух миллионов с депозитного счета. Словом, не очень-то и много. Даже если учесть все бриллианты, которые дарил ей сенатор, все кольца и цепочки, то смерть его не принесла Миле финансовой состоятельности. Для нее как раз все очень плохо. Что она делала целыми днями? Занималась своей внешностью: салоны красоты, фитнес, солярий. Встречалась с подругами, присматривала новинки в элитных бутиках. Из обязанностей – только сопровождать супруга на протокольных мероприятиях. Согласись, занятие не очень-то утомительное, тем более что происходят такие встречи не каждую неделю. О такой жизни, как у Милы, мечтают тысячи и тысячи девушек и женщин. Ровно до рокового выстрела она могла вполне обоснованно сказать: «Жизнь удалась!» Теперь все, надо самой зарабатывать на хлеб насущный. Нет, Мила здесь потерпевшая, жертва. Она не организатор убийства. И еще, представь, довел её сенатор, обидел кровно, Мила пьяная схватила нож и – бац! – прямо в сердце «любимому» мужу. В горячке, внезапно, такое возможно. Но тут-то планировали убийство примерно за год.
– Геннадьевич, кто бы ни был организатором, он должен найти исполнителя. Если, конечно, он не сам стрелял.
– Согласен. Стрелял кто-то со знанием дела. И пока нам не встречалось никого подходящего на эту роль. Я почему-то уверен, что стрелок – это мужчина. Но давай вопрос со стрелком и с убийцей Фаины оставим на потом. В конце концов, это просто исполнители. Или один исполнитель. Что ты думаешь про Инну?
– Исходя из последней информации – она мошенница. В погоне за барышом она нахватала кредитов и все их истратила в пустоту. Вольно или невольно, но она должна банкам пять миллионов долларов и еще десять должна папаше. Была должна. Отдавать явно никому не собиралась. Да, миллион долларов она потратила на погашение процентов по кредитам, но это только для того, чтобы оттянуть конец. Через пару месяцев наступает час расплаты. Так что смерть сенатора для нее спасение. Но это мое личное мнение, смерть ей выгодна только в том случае, если она не намерена подождать. Посуди сам, она бросает все свои аптеки, которые и так в залоге, и уезжает в Вену. Жилье у нее просто прекрасное. Судя по твоему рассказу, там целый замок.
– Ну, не замок, но очень достойно. Придем, посмотришь фотографии.
– Итак, жилье у нее есть. Если Городилов ее любовник, то и мужчина есть. А если пока нет, то с тремя миллионами баксов найдет любого. Несколько лет можно прожить безбедно в свое удовольствие, а там сенатор остынет и простит. Он сам такой же мошенник. Не честным же трудом он заработал десять миллиардов? Мне кажется, подумал бы, прикинул, что яблоко от яблоньки недалеко падает, и простил бы доченьку.
– А если бы психанул и лишил наследства?
– Геннадьевич, а если бы сенатор прожил еще двадцать лет? Это ей до пятидесяти лет ждать наследства? А так хоть и совсем не порядочно, но уже сейчас несколько лет благоденствия она себе обеспечила. А наследство ждать – дело ненадежное. Сам посуди: сенатор человек восточных кровей. У него две дочери, а ему сына охота, наследника. Предположим, возьмет та же Мила и родит сына. И Ралиф Худатович в восторге и умилении перепишет все на него. Или на внука, если возьмет и родит от кого-нибудь Наталья. У Инны в этом плане рискованная позиция. Хочешь, вариант еще глупее: родит Машка. Кстати, как она в раздетом виде?
– Уж не пожаловалась ли?
– Сам догадался.
– Маша девочка вполне. Теперь вопрос: это ты про Машку знаешь. А Инна?
– Теперь-то тоже знает. А до убийства… По большому счету, что она вообще про отца знала?
– Ты имеешь в виду, знала ли она про его дела с Натальей? Про его увлечение девочками? Ровно до сегодняшнего утра я был, по большому счету, в неведении. Но утром-то Инна проболталась, что знает про этот инцест. И про видеозапись все знает. Гарантию тебе даю, она случайно ляпнула, мол, сами с отцом виноваты в записи. У нее был хороший информатор – Фаина. А вот Фаина-то наверняка все знала. И я уверен, видеозапись ее рук дело.
– Вполне возможно. Только не по ее инициативе. Аппаратура для скрытой видеозаписи на каждом углу не продается. Фаина вроде бы не специалист по шпионской технике. Кто-то должен был купить ей эту скрытую аппаратуру, объяснить, как ею пользоваться. Куда установить, пожалуй, сама могла решить. Она же во все помещения была вхожа? Вариант: могла сфотографировать интерьер в кабинете и отдать заказчику, а тот по фотографиям сам выбрал место установки и подсказал, как замаскировать аппарат.