«На этом компьютере пароль», – сообщил Главный сервер. – «Взломать?»
«Перекачай с этого компьютера все к себе, я потом посмотрю. На него полностью помести переписку „Ареса“ с Фаиной».
«Всю переписку, со всеми фотографиями?»
«Всю полностью, сколько у нас есть».
«У него на компьютере полно всякой ерунды, что, все перекачивать к нам?»
«Что, например?»
«Все рассказы Ирины де Сад. Коллекция порнографических фотографий из шести тысяч штук. Двадцать рассказов о войне в Чечне. Переписка с тремя друзьями. Шесть компьютерных игр. Тридцать семь фильмов. Тут полно всего!»
«Всю ерунду не трогай. Кстати, если мы оставим его включенным, то с другого адреса сможешь в него войти и внести в информацию коррективы?»
«Издеваешься?»
«Уточняю».
«Смогу, смогу. На этом компьютере заготовка для изготовления вируса. Похоже на тот, что потом запустили к Киселеву. Кстати, тут и переписка с „Красным скорпионом“».
«Все, что может иметь отношение к Киселеву, перекопируй и удали. Заготовку вируса отправь в технический отдел, с этого компьютера удали. Рассказы Ирины де Сад тоже уничтожь».
«Жди минут пять».
– Александр Геннадьевич, покойник, видать, любил крепко выпить. По всем углам пустые бутылки валяются. А в холодильнике пусто.
– Еще что-нибудь интересное нашел?
– Презервативов несколько упаковок. О, патроны! По-моему, те самые, к «СВД».
– Поздно, батенька. Патроны – это к другому человеку. Заверни их, с собой заберем. Друг наш «Арес» в новейшей истории в сенатора не стрелял и патроны ему иметь ни к чему. О, вот он наш диск! Больше вроде бы дисков нет? Так, что тут?
Я вставил диск в ноутбук, он сразу же запустился. Мы с Сергеем встали по бокам от монитора, решив, не откладывая, посмотреть столь известную видеозапись.
В знакомом кабинете сенатор грузно плюхнулся на диван, Наталья, юная и хрупкая, подошла к нему. Ралиф Худатович посадил дочь к себе на колени, не спеша стал расстегивать на ней халат…
Запись длилась около получаса, из которого минут семь, в самом конце, снимался один пустой диван. Наталья и отец, закончив, ушли, а видеосъемка пустого места продолжалась до тех пор, пока или не кончилась пленка, или не закончился заряд у видеокамеры.
– Точно, как Наталья и говорила, получилось не хуже, чем в любительском порнофильме. Место для установки камеры выбрано очень удачно. – Я вытащил диск и положил в карман.
– Александр Геннадьевич, – напарник почесал подбородок, – я бы не советовал смотреть этот ролик кандидатам в ее мужья.
– А чего там, собственно говоря, такого диковинного? Если не знать, что это отец и дочь, то сцена так себе, обыденная. Пожилой мужик и девочка-подросток занимаются сексом. Ни фантазии, ни чувств, ни эротики: раз-два – и разошлись.
– Но мы-то знаем, что это сенатор с Натальей. Одно дело – смотреть порнофильм, а другое – смотреть и лично знать его участников. Ты в таком виде собираешься отдать диск?
– Тоже про это думаю. Наверное, придется внести режиссерскую поправку и сократить запись. Оставим одно начало, там все понятно: и кто это, и что собираются делать. А остальное вырежем. Наталья, как бы то ни было, в число наших врагов не входила, так что и мы не станем грязь развозить. Щукина порадуй, скажи, диск у нас.
Натянув на руки медицинские резиновые перчатки, купленные по дороге в аптеке, мы в течение часа тщательнейшим образом обыскали всю квартиру, но ничего интересного не нашли. Даже денег у покойного было немного, тысяч пять на текущие расходы. Полученный от сообщников задаток он куда-то припрятал или поместил в банк. А может, потратил все на рестораны и проституток.
Во время обыска я увидел все, что хотел, но напарнику об этом говорить не стал. У меня намечалось деликатное дельце личного свойства, в которое посвящать никого не стоило.
Оставив в квартире все, как было до нашего прихода, мы удалились.
– Когда сообщим об этой норе? – спросил Сергей, подвозя меня к дому Инны.
– Завтра утром. Приказ резидента понятен? Сиди в квартире и жди развития событий.
– Хорошо тебе, Александр Геннадьевич, в обществе симпатичной женщины будешь время проводить. А мне сидеть там одному, от скуки помереть можно. Не дал ты мне тогда Наталью охмурить, а зря! Сейчас бы разделились, ты – к старшей сестре, я – к младшей.
– Ничего, посидишь один, поскучаешь, потом домой с большей охотой приедешь! Всё, меня высади здесь, машина за тобой. Зайди в ГУВД, отметь командировочные удостоверения, дату отъезда оставь открытой. Щукин будет спрашивать диск, скажи – завтра. Спросит, где я, намекни, что выполняю особое задание из Москвы. Вообще, Сергей, напусти тумана, скажи, мол, у нас должна появиться ценная оперативная информация. С таким подтекстом скажи, чтобы он понял, что завтра все по убийству Фаины станет ясно. Если что-то случится, звони, я буду на связи.
Инна открыла мне дверь, одетая по-домашнему, без украшений и косметики. Я как-то незаметно из категории мужчин, перед которыми нельзя появляться без колготок и бриллиантов, перешел в иной разряд. Несколько, правда, непонятно, это шаг наверх или вниз, повышение рейтинга или понижение.
Не отвечая на расспросы, я заглянул в комнату, где вчера ужинали, прошел в гостиную и плюхнулся на диван.
– Инна, где обед?
– Ты же не говорил, чтобы я обед заказала!
– Заказала, – передразнил я ее. – А сама что, приготовить не сможешь? Где не надо, так прыткая, как козочка, а где надо, дядю с тетей ждать будешь, чтобы стол накрыли да в рот положили. Не смотри на меня так, собери, что со вчерашнего осталось, разогрей и давай поедим. Нам с тобой, волей московских боссов, до утра четверга вдвоем жить. Не буду же я тебе каждый раз напоминать, что неплохо бы подкрепиться. Потренируйся в роли замужней женщины среднего достатка, без всяких ресторанов и служанок.
Она молча кивнула и пошла на кухню.
Под звон посуды я раскрыл ноутбук, не выходя на связь с Главным сервером, вывел запись около подъезда Фаины, еще раз просмотрел и поставил на начало.
– На кухне поедим? – спросила она, придя минут через десять.
– Садись рядом, кино посмотрим.
Инна пристроилась сбоку, прислонившись ко мне. Я обнял ее за плечи, включил сюжет с момента ее появления.
– Объясни мне, какого черта ты перепрыгиваешь через эту лужу, когда ее проще обойти?
– Получилось у меня так, не специально. На ногах каблуков нет, стиль ходьбы меняется.
– Ты сколько занималась танцами?
– Девять лет.
– А вы в театральной студии занятия не посещали?
– Нет. А почему ты об этом спрашиваешь?
– Уж больно вы обе любите на публику сыграть, покрасоваться. Тебе Городилов рассказал, что мы установили за Фаиной наружное наблюдение. Ты подходишь к дому, вычисляешь ракурс съемки и давай пируэты выписывать. Хлестаковщина в чистом виде. Теперь все про эту куртку: когда и где купила, куда дела.
– Покупала в городе, в обычном магазине, года два назад. Думала в ней на природу с друзьями ездить, на шашлыки, а пригодилась только однажды.
– Инна, смотри, запись цветная, освещение плохое. Куртка какого-то серо-голубого цвета, с виду не понять. Но я совершенно уверен, что после цифровой обработки цветовую гамму определят. Точно такую же куртку, такого фасона и такого цвета, мы сейчас сможем купить? Не завтра, не послезавтра, а сегодня, в течение трех-четырех часов?
– Думаю, что нет. Искать придется.
– Куда куртка делась?
– Я ее на обратном пути в мусорный контейнер выкинула.
– Куртка, в которой ты ходила вечером к Киселеву. Только ради бога не говори, что это не ты была! Я лично видел на фоне окна женский профиль. Наталья точно была в особняке, остаешься ты.
– Я и не собиралась ничего выдумывать. Купила куртку в универмаге, потом также выкинула. Вот такую же куртку можно купить.
– Такую же как раз и не надо. Обед готов? Лапы лягушачьи разогрела?
За столом я рассказал Инне инструкции, полученные из Москвы, и то, какое значение придается процедуре подписания договора. Она, как я и ожидал, отмахнулась, мол, всё подпишу и Наталья всё подпишет. Выбора у нее не было, и за формальности я был спокоен. Судя по ее реакции, предстоящая процедура подписания договора в торжественной обстановке, в присутствии губернатора Новосибирской области и внушительной делегации из Москвы, произвела на Инну впечатление: она была в предвкушении значимого события, на котором не грех лишний раз предстать во всей своей красе и финансовой состоятельности.
– Кстати, – сказал я, – продукты дома есть? А то, мне кажется, вчерашнее мы уже все подъели.
– Покупать надо, если не хотим голодом сидеть. Одной мне по магазинам нельзя, – она стала составлять посуду в мойку, – в ресторане заказывать нельзя. Как прикажешь поступить?
Она повернулась, поправила халат на груди. Настало время вопроса вопросов. Как там, у Ирины де Сад: «Если резать, то по живому…» Глядя ей в глаза, я спросил:
– Чья была идея убить меня? Только в двух словах, без лишних сантиментов.
Инна села, достала сигарету, молча закурила.
– Первым задергался Городилов. Его просто сразило, что ты смог за Валериком вертолет послать. Он начал говорить Арсену, что ты не веришь никому и рано или поздно начнешь подозревать нас. Погосян сказал, что это у него паранойя развивается и ничего ты не узнаешь. Как снег на голову свалилось то, что нашли отцовскую любовницу. Все, тут прямая дорога к нам.
– Инна, короче, – перебил я ее. – Кто инициатор?
– Предложил Городилов, все согласились. План разработал Погосян. Я тоже согласилась с тем, что тебя надо убрать. Если я скажу, что…
– Не говори, не надо. После чего они решились на убийство? Какой момент подтолкнул к действию?
– Когда ты Городилову с легкостью упомянул про рассказы Ирины де Сад. Все решили, что ты в курсе, как были созданы «дневники» Киселева. А потом, Городилов рассказывал, как ты в прокуратуре им сказал, что со дня на день всем представишь и исполнителей, и заказчиков. Еще говорил, что ты чуть ли не в него рукой ткнул. Он даже хотел, чтобы я тебя катализатором отравила, мол, он потом все замнёт. Но Погосян предложил свой план, который всех устроил. Я была, кстати, категорически против отравления. Можешь верить, можешь – нет.