Разложив на металлическом столе немногочисленные предметы одежды, в которую была одета Фаина в момент обнаружения трупа, отдельно в сторонку отложив упакованные в полиэтилен удавку и золотой браслет, я достал блокнот, лупу и принялся тщательно изучать халат. Я был готов изучать его, тапочки, плавки и час, и полтора, пока открывшей мне камеру хранения вещественных доказательств женщине не надоест стоять у меня за спиной.
Служащая морга, которая, входя в кабинет заведующего, по окончании разговора поняла, что я являюсь его хорошим знакомым, спросила меня, побуду ли я один, пока она отлучится ненадолго. Я пошутил, что без нее мне будет страшно в таком жутком месте, и отпустил ее на пять минут. Как только она вышла, я принялся за дело.
Обычно отдельные предметы упаковывают на месте происшествия в бумажные или полиэтиленовые пакеты. Удавку поместили в то, что оказалось с собой у следователя, – обычный полиэтиленовый пакет, который прошили поверху, а концы нитей заклеили сложенной пополам бумажкой с подписью следователя и понятых. Большой иголкой я ослабил узел, раздвинул концы пакета и аккуратно вытащил удавку. Положив ее на стол, достал клубок купленной веревки и отмерил отрезок точно такой же длины. Ножницами я отрезал нужный кусок, сложил его пополам, на концах завязал узлы, как на удавке. Полученное изделие я поместил в пакет, стянув новый узел, а настоящую удавку положил себе в карман. Теперь понять, что произошла подмена вещественного доказательства, будет невозможно. То, что на веревке остались следы, по которым можно определить лично мой ДНК, меня не интересовало – я был на месте убийства и мог брать удавку в руки.
Все манипуляции у меня заняли не более трех-четырех минут. Когда хорошо подготовишься и отчетливо знаешь, что будешь делать и в каком порядке, работа спорится.
Минут через пятнадцать пришла служащая, губы которой лоснились от только что съеденного дополнения к обеду. Работники морга настолько привыкают к обстановке и запахам, что периодически перекусывают прямо на рабочем месте, не обращая внимание на лежащие в коридоре трупы на каталках.
Я посетовал, что не смог ничего нового обнаружить на халате и попросил проводить меня на выход, так как работу я уже окончил, а с заведующим успел попрощаться. Женщина согласно кивнула головой, сложила все предметы в один мешок и закрыла камеру хранения. Единственное, на что она обратила внимание, – это отдельно упакованный золотой браслет. Больше ценного в осматриваемых мной вещах ничего не было. Не удавка же будет представлять интерес для странного незнакомца? Тут такого добра навалом.
Покинув Новосибирское областное бюро судебно-медицинских экспертиз, я пешком проследовал в обратном порядке, в торговый центр «Версаль». По дороге выбросил портфель с ножницами. Лупу также выкинул.
В торговом центре на сей раз я купил примеченный парик с длинными белокурыми волосами и маникюрный набор. Кинув все в пакет, я перешел через улицу Блюхера и вскоре открыл дверь в квартиру «Ареса».
В платяном шкафу, как я приметил утром, лежала осенняя шапочка, которую носить мог только «Арес». Вывернув головной убор наизнанку, я пинцетом из маникюрного набора снял с него несколько волосков, которые поместил внутрь купленного парика. Шапочку оставил себе, а на ее место положил завернутый в пакет парик. Потом я вставил принесенную с собой флешку и, обернув руку носовым платком, поместил на компьютер «Ареса» файл с десятиминутной записью утех отца и дочери. Выключив аппаратуру, я прошел на кухню, где в ящик стола положил оставшийся клубок веревки. Еще раз критически осмотрев квартиру, я вышел, закрыв дверь за собой на оба замка.
На правый берег я вернулся самым демократичным образом, на метро. Перед тем как взять такси и поехать к Инне, я выбросил в мусорный контейнер маникюрный набор и ключи от квартиры «Ареса». Время приближалось к семи часам. Я уложился, как планировал.
– О, ты уже при полном параде? – сказал я, входя к Инне. – Как наши успехи на финансово-экономическом поприще? Вы все подписали?
– Все. Во всяком случае, все документы, которые ты принес. Осталось подписать сам кабальный договор об инвестициях. Саша, а ты случайно не знаешь, что такого отец сделал, что согласился надеть такое ярмо на шею? Я немного смыслю в экономике и могу тебе навскидку сказать, что отдача по этому договору если когда и будет, то лет через десять-пятнадцать.
– Если ты готова, то поехали за продуктами.
– Ты не хочешь отвечать на мои вопросы? – Она перед зеркалом стала наводить последний лоск.
– Я не знаю, что тебе ответить. Твой отец был сенатором, вращался в высших сферах общества и власти. Откуда я, простой оперативник, могу знать, в честь чего он решил пожертвовать восемьдесят миллионов? Кто меня в это посвящать будет? Мои боссы дали мне команду расследовать уже совершенное убийство, выяснить, нет ли в нем следа иностранных спецслужб.
– Понятно, дальше можешь не продолжать.
– С сестрой проблем не было?
– Наташа с детства удивительно точно знает, когда можно покапризничать, а когда этого не стоит делать. Вся ее манерность рассчитана на зрителя, а я таковым не являюсь. – Она проверила содержимое дамской сумочки. – Подписала она все и послезавтра подпишет. Знаешь, что ее больше всего заинтересовало? Ты не поверишь! А вдруг инвестиции принесут прибыль?
– Вполне возможно, так и будет. Гражданские авиалайнеры можно закупить за границей, боевые самолеты – нельзя. Рано или поздно на смену нынешним истребителям должны прийти более современные, на которых должны стоять принципиально новые двигатели. Как только руководство государства примет решение о перевооружении ВВС на новый вид многоцелевого истребителя, те, кто вложился в его создание, получат свою законную долю. С каждого двигателя, с каждого, в твой карман пойдет честно заработанный рубль.
– Наташку настораживает, что средства по договору я согласна вернуть из своей доли наследства. Представь, а вдруг отец все высчитал и за каждый доллар можно будет получить два? Но, поскольку деньги отдавать надо сейчас, а прибыль будет неизвестно когда, она согласилась с предложенным вариантом. С завтрашнего дня я генеральный директор ООО «Сибирская инвестиционная компания». Твоя жена долго собирается или быстро, как я?
– Инна, я не подписывался отвечать на твои вопросы относительно моей жены.
– Это я, заметь, я не подписывалась на то, что буду жить под одной крышей двое суток с посторонним мужчиной. Твоим московским начальникам легче всего щелкнуть пальцами: «Иди, Саша, поживи у Инны Ралифовны пару деньков, дабы ничего не случилось». А мои интересы никто не учитывает. Ладно с работой, могу несколько дней не появляться, без меня справятся. А как насчет личной жизни? Если ко мне мужчина должен прийти, то тебе мне на диване в гостиной постелить?
– Да хоть в библиотеке. Диваны у тебя добротные, можно в полный рост вытянуться.
– В библиотеке не вытянешься. Пошли? Кстати, на моей машине поедем?
В автомобиле она продолжила:
– Представь, ко мне пришел любовник. Запретить нам встречаться ты не можешь. Наступает ночь, и из спальни раздаются охи и вздохи. Ты в кабинете все прекрасно слышишь. У тебя взыграет чувство ревности?
– Ага, побегу на кухню за ножом. Смотри лучше за дорогой.
– Нет, ты не побежишь за ножом. Ты притворишься спящим. Пока ты выполняешь задание, ты индифферентный, бесчувственный чурбан. Саша, а какой ты на самом деле? Ты с легкостью занимаешься со мной сексом, но ни разу не сказал, нравлюсь ли я тебе. Или спать со мной входит в твои служебные обязанности?
– Нам еще долго ехать? Неужели за продуктами нужно переться через весь город?
– Ты своей жене тоже указываешь, в какой магазин ей ходить? Саша, неужели ты домашний тиран? Какой ужас, с кем я связалась! Вернее, кого мне навязали!
Я достал телефон и велел ей помолчать. Звонить в ГУВД все равно надо, а при Инне или без нее – нет никакой разницы.
– Денис Юрьевич, привет! Отдал Латыпов диск? Короткая запись? Какая есть! На ней ведь все понятно, кто и что. Ты знаешь, я тоже думаю, что есть более полная версия этого фильма. Где взял? Пока секрет, потом рапортом обо всем доложу. Кстати, примерно в час ночи я буду знать квартиру «Ареса». Кто такой «Арес»? Это тот, кому голову оторвало. Утром сообщу. Не надо утром? Сразу же ночью? Как скажешь, могу и ночью. Все, пока!
– Наглядный пример тирании. А если я захочу спать в час ночи?
– Спи, кто тебе не дает.
– Я не смогу уснуть, когда по квартире бродит посторонний мужчина. Рассказать тебе, зачем я подстроила эту запись? Ты ведь наверняка догадался, что тут без меня не обошлось?
– Хотела убедиться, что твои догадки верны? Или показать матери, что ты не зря возводишь на отца поклеп?
– Не угадал. Мне стало любопытно, чем они там занимаются. Звучит пошло, но меня фактически лишили родительской семьи из-за прихотей отца, которые воплощались в жизнь при полном согласии родной сестры. Я попросила у Погосяна видеокамеру, но такую, которая включается только при звуке определенного голоса. Он у себя на работе, в ФСБ, достал якобы списанную камеру и объяснил, как ее программировать.
– А он не спросил, зачем тебе шпионская техника?
– Спросил. Я сказала, что хочу проверить, чем без меня, пока я на каникулах, будет заниматься Марьяна. Он поверил. На каникулах я запрограммировала камеру на голос Натальи и установила ее в отцовском кабинете.
– Почему именно там?
– Потому что только слепой не видел, как она туда к нему украдкой шастает.
– А как ты выбрала ракурс?
– Посадила Фаину на диван и по ней прицеливалась. Потом Фаина и сняла камеру, а я, когда приехала на похороны матери, забрала ее с собой. В Москве переписала запись и оставила до лучших времен.
– А аппаратуру? Погосян не спрашивал назад?
– Спрашивал. Я сказала, что нечаянно разбила ее и выкинула. В качестве компенсации дала ему тысячу долларов, и он успокоился.