вать как персонаж даже не второго, а третьего плана. Она странная скрытная особа, не замечающая интригующих событий, которые происходят вокруг нее. Инночка – просто любящая дочь, оплакивающая горькими слезами безвременную кончину любимого отца. Правда, на вторую дочь в моей пьесе выльется ведро помоев, но тут ничего не поделать! Такова ее расплата за грехи молодости. Хотел бы я расписать Наталью радужными красками, но ничего не получится. Так что, забудь, Инна, про веревку и давай кушать!
Мы поужинали, не отвлекаясь на разговоры. Готовила Инна вполне прилично, во всяком случае нисколько не хуже моей жены. Обстановка за столом была испорчена, но ведь я не просил ее докапываться до меня с расспросами, доволен ли я семейной жизнью. Сама напросилась. Я думал ей это все высказать напоследок, но как получилось, так получилось!
После ужина она осталась мыть посуду, а я пошел работать с отчетом. Незаметно опустилась темнота. Инна пришла ко мне и, спросив разрешения, села напротив, разложив на столе документы о текущей деятельности ее аптек. Каждый занимался своим делом. Стрелки часов на моей руке размеренно двигались к оговоренному с Денисом Юрьевичем времени звонка.
Наконец ей надоело молчание и, отодвинув бумаги, она ткнула меня ногой:
– Скажи, ты все-таки считаешь, что и покушение на тебя тоже я задумала? Отвлекись от работы, ответь мне: ты так считаешь?
– Не считаю. – Я поставил компьютер выключаться. – Слишком грубо все сработано, нет артистизма, нет постановки. Решение о моем убийстве было явно принято впопыхах, а ты всегда просчитываешь ходы заранее. Скорее всего, это идея Городилова, горячо поддержанная Погосяном, при твоем полном согласии.
– Спасибо хоть на этом.
– Кстати, последний штрих. На окурках у Киселева отпечатки губ в помаде. Как я понимаю, к Наталье эти окурки отношения не имеют?
– Конечно, не имеют. Окурки «Арес» принес с собой. Чьи на них отпечатки губ, я не знаю. Наверное, какой-нибудь его знакомой. Мы рассчитывали, что вас эта помада запутает, а Наталье ничего не угрожало.
– Вечерний вопрос, – спросил я, закрыв крышку ноутбука. – Кто первый идет в душ?
– Вечерний ответ: вместе.
Около часа ночи, когда мне казалось, что она уснула, я тихонько поднялся с кровати и прошел на кухню позвонить. Щукин ждал звонка и предложил послать за мной машину. Я намекнул, что выполняю особой важности задание и до десяти утра меня лучше не искать. Я также сказал ему, что на компьютере в рабочем кабинете Арслановой он найдет интересную переписку, о которой я сам только что узнал. Пускай Денис Юрьевич думает, что я нахожусь на встрече с таинственным информатором, которому известно о тайных отношениях «Ареса» и Фаины.
Отключив телефон, я осторожно, чтобы не разбудить хозяйку, пробрался на кровать и, устроившись ей под бочок, замер, накрывшись одеялом.
Она повернулась ко мне и спросила:
– Скажи, ты любишь свою жену? Или ты здесь любишь меня, уедешь и будешь любить ее? Тебе без разницы, с кем спать? Саша, ответь мне, не молчи.
– Мне без разницы, с кем спать, но с тобой лучше, чем со всеми другими, вместе взятыми. Больше я на вопросы отвечать не буду, даже если сюда явится мой московский начальник.
– Спи! – Она поцеловала меня в щеку и повернулась на другую сторону, давая возможность обнять ее.
Шел холодный осенний дождь. Проселочную дорогу размыло, то тут, то там виднелись лужи, сливающиеся в лучах заходящего солнца. Вдоль дороги стояли деревянные кресты. Не простые, а такие, с вершины которых к наибольшей перекладине набиты косые планки, которые то ли защищают от дождя, то ли напоминают, что эти кресты являются крышами чьих-то могильных домов.
Я стоял босой, одетый в какое-то рубище. Рядом молча покуривал сигару Зевс. На нем был безупречного покроя европейский костюм, на голове лавровый венок из чистого червонного золота.
– Пора! – сказал повелитель олимпийских богов. – Надо делать выбор.
Я обернулся. За спиной раскинулись зеленые, усыпанные цветами луга, на которых девушки в коротких туниках собирали букеты. Шелестели листьями рощи, пели птицы, и в безоблачной синеве сверкало полуденное солнце.
Впереди лил дождь.
Я пожал Зевсу руку, сплюнул сигарету и, хлюпнув грязью, шагнул в лужу.
Вздрогнув, я проснулся весь в липком поту. Свесив руку, поднял с пола халат хозяйки, вытерся им, обнял посапывающую Инну и вновь уснул.
За окном светало.
12
Проснувшись, я вышел на балкон. Где-то за многоэтажными домами поднималось солнце, готовясь воссиять в безоблачном небе. В заброшенном сквере чирикали птички. Около КПП громко переговаривались принимающие смену охранники. Свежий прохладный воздух бодрил, подбивал сделать зарядку, выйти на утреннюю пробежку, бросить курить.
Инна неслышно подошла сзади:
– Я не хочу, чтобы ты уезжал. Я не хочу, чтобы твоя командировка заканчивалась и вместо меня с тобой спала женщина по имени Таня, которая не любит тебя и которую не любишь ты. Саша, если я еще кого-нибудь убью, тебе продлят командировку?
– Тебя посадят.
– Не посадят, ты не дашь. Почему так странно устроена жизнь, у меня есть много денег, но они не позволяют мне иметь того мужчину, которого я хочу…
– Зачем я тебе, Инна? В детстве игрушек не хватало, решила со мной поиграть? Твоя сестра, кстати, мне что-то подобное о совместной жизни намекала.
– Она хоть и лахудра, но чувствует, что ты – это надежно. Считай это проявлением инстинкта самки, которая, случайно встретив самца, обнюхивает его и сразу же понимает, подходящая он пара или нет. Только мы, женщины, в отличие от самок, можем с первого раза понять, а можем и за всю жизнь не разобраться.
В комнате зазвонил мой телефон.
– Привет, фикус! Узнал? У тебя ничего нового? Оно и к лучшему, что у тебя нет новостей. Слушай, Саша, тут вся местная братва рехнулась с утра, достали они меня с этим «Аресом». Ты можешь написать, что да как, и отправить мне по электронной почте? Напиши ты им рапорт, кто кого убил, а то они меня издергали. Ты знаешь, что они нашли в квартире «Ареса»?
– Еще один труп? Откуда я знаю, что они там нашли! Я попросил Щукина меня до утра ни в коем случае не тревожить, так что относительно находок пребываю в блаженном неведении.
Заинтригованная Инна подошла ко мне вплотную, так, чтобы слышать моего собеседника. Я поднес телефон к ее уху:
– Нашли они там парик с длинными белыми волосами, и похоже, что надевал его на себя этот «Арес». На внутренней стороне парика темные короткие волосы, точно такие же, как у покойника. Потом веревка. В его квартире целый клубок точно такой же веревки, которой задушили Фаину. Сейчас Щукин послал человека в морг, заберут там удавку, сравнят концы, и если окажется, что клубок и удавка раньше были одно целое, то прохиндей этот, Денис Юрьевич, еще одно убийство на ровном месте раскроет. Опять-таки удобно, убийца сам мертвее мертвого, не надо весь этот огород со следствием городить. Еще они там что-то в компьютере нашли, но мне он говорить по телефону ничего не стал.
– Щукин не стал? – удивился я.
– Какой Щукин, ты пошутил? Я еще со всякой шпаной не общался. Начальник ГУВД мне все названивает, трясет, как бармен шейкер. Сделай рапорт к обеду, я ему скину по электронке, и пускай от меня отстанет. Мне надо к встрече московских гостей готовиться, надо банкет организовывать, а тут они со своими мертвяками пристают. Кстати, у нас там все подписано?
– Можете присылать человека, у нас все готово. Инна Ралифовна вчера короновала себя на пост генерального директора.
Она «поплыла», но я успел подхватить ее, не дав упасть на пол.
– Я Латыпова к тебе пришлю. Через час нормально будет?
– Нормально.
Я аккуратно положил Инну на пол и прикинул, как лучше привести ее в чувство. В кино обычно упавшую в обморок женщину брызгают водой и бьют по щекам, в рассказах о сыщиках позапрошлого века вливают в рот бренди, дают нюхать нашатырный спирт. Так как мы были на кухне, логичнее было воспользоваться водой. Я налил большую кружку холодной воды из-под крана и опрокинул ей на грудь. Она вздрогнула, судорожно вздохнула и со стоном открыла глаза.
– На всякий случай учти, – сказал я, – мои познания в медицине ограничиваются травматологией. Возиться с обморочными девушками меня не учили.
– Голова кружится…
– Началось, мать его! Голова у нее кружится! Обнимай за шею, и поехали на кроватку.
Я опустился, взял ее на руки и отнес в спальню. Потом пришлось снять с нее мокрый халат и помочь надеть новый. Следом поступила просьба принести минеральной воды из холодильника и открыть окно. Далее указания пошли веселее: прикурить сигарету, принести пепельницу, сходить в ванную, намочить полотенце и отереть ей пот с лица, приготовить крепкий кофе.
Убедившись, что хозяйка уже давно в добром здравии и ее пожелания не более чем каприз, я ушел в душ, а когда вышел, обнаружил ее стоящую на балконе с сигаретой.
– Вышла покурить на свежий воздух? Новое в медицине: табачный дым как средство от головокружения?
– Объясни мне, что все это значит? Что этот человек сказал тебе по телефону?
– С каких это пор до тебя стало доходить как до жирафа? Сама слышала, как почтенный человек русским языком сказал, что вторая часть веревки от удавки найдена у «Ареса» в квартире. Первая – в морге, вторая – у него. Еще у него обнаружили парик с длинными белыми волосами. В компьютере найдут грандиозную по объему переписку Фаины с «Аресом», включая их совместную фотографию. Злодей «Арес» задушил вашу экономку и оставил массу неопровержимых улик. Еще вопросы?
– А…
– А про то, что кто-то выбросил что-то в мусорный контейнер – забудь. Этого никогда не было, понятно? Сегодня я все распишу в рапорте, будет желание, почитаешь. Инна, давай завтракать. Сама слышала, мне надо к обеду подготовить отчет.
– Мне надо после обеда в парикмахерскую.
– Зачем, у тебя и так нормальная прическа? – усомнился я в целесообразности мероприятия.