Она повесила трубку и удивленно взглянула на часы. Почти час! Алексея у родителей не было, это уж точно – иначе его мама обязательно упомянула бы об этом. К ее матери он точно не поедет – они не в тех отношениях. Они никогда не ссорились, но и особой близости между ними не было. Так где же он может быть?
Она перебрала в памяти всех его приятелей. Особенно выбрать некого – раньше у него в самом деле были такие друзья, у которых он мог запросто засидеться. Но с годами он от них отдалился. Или они отдалились от него… Сослуживцы? Еще не хватало! На работу он тоже поехать не мог – не по доброй же воле это делается, да и засиживаться до такого часа там никогда не приходилось…
Татьяна стала всерьез нервничать. Ей вспомнилось, как непослушна бывала в управлении их подержанная машина. А что, если…
«Нет, нет! – приказала она себе, с трудом смиряя нахлынувшую тревогу. – Об этом даже думать не буду! Может, он все-таки заходил домой и вынужден был уехать по срочному делу… Может, где-то есть записка?»
Записки она не нашла и в третьем часу ночи, совершенно измученная разными предположениями, заставила себя лечь в постель. С утра приходилось снова выходить на работу. Ничего не поделаешь, жизнь продолжается… Татьяна завела будильник и закрыла глаза. Лежа в темноте, она слушала четкое сухое клацанье механизма. Будильник давно следовало отдать в смазку или купить новый. Ну, это потом. Постепенно она уснула – не переставая ощущать, что подушка рядом пуста.
Следующий рабочий день она провела будто во сне – впрочем, никого этим не удивляя. Все сослуживицы знали, что она только что похоронила единственную дочь, и проявляли необычайный такт в обращении с ней. У себя на столе она нашла букетик ландышей в стакане. Когда садились пить чай, а она отказалась – ей прямо на рабочее место принесли чашку и две шоколадные конфеты. Она несколько раз названивала домой, но трубку никто не брал. Тогда она решилась позвонить мужу на работу, чего почти никогда не делала.
– Новикова сегодня нет, – пронзительным голосом ответила секретарша.
– Извините… – слабо откликнулась Татьяна. Она не стала больше ни о чем расспрашивать – все равно толком не скажут, там был на редкость нелюбезный персонал.
Она ушла с работы строго по расписанию, не желая, чтобы к ней относились, как к больной. Этим они только лишний раз напоминали о ее несчастье, а Татьяне больше всего на свете хотелось о нем забыть. Нет, не о дочери, а именно о том, что с той случилось. Она ехала домой на машине – позволила себе такую роскошь, хотя похороны основательно растрясли семейный кошелек. Эта лишняя трата заставила ее с раздражением, но уже без злобы вспомнить вчерашнюю сцену, которую закатила ей мать Леонида. «Что она о себе воображает, идиотка! – почти снисходительно подумала Татьяна. – Вот если бы я в самом деле взяла у нее эти десять тысяч, то сейчас не переживала бы, что потратила лишние пятьдесят рублей на такси… Ну, пусть подавится своими деньгами, раз ей так легче! Я-то знаю, что все отдала назад, и мне все равно!»
Поднимаясь по лестнице, Татьяна быстро загадала желание – если Алексей окажется дома, у них все еще наладится. Доставая ключи, она сама удивилась этой странной мысли: «Еще наладится? А разве у нас окончательно все разладилось? Странно, я никогда об этом и не думала…»
Она секунду помедлила, потом вставила ключ в замок и несколько раз повернула его. Нажала ручку, но дверь не открылась. Татьяна подергала ее и, услышав характерный глухой стук, поняла, что изнутри задвинут маленький рычажок. Это можно было сделать только вручную и только находясь в квартире. Тогда она позвонила.
– Слава богу! – воскликнула она, увидев на пороге мужа. – Ты дома! Где же ты был всю ночь?!
И поскольку тот ничего не успел ответить (а в таких случаях она предпочитала, чтобы ответ давали сразу), Татьяна уже не смогла сдержаться и понеслась. Она высказала ему все, что ей пришлось пережить за эту ночь (слегка преувеличив и упрекнув мужа в том, что по его вине она до рассвета глаз не сомкнула). Настойчиво требовала объяснить, почему он не ездил в автосервис, неужели не доехал? Что с машиной? Она что-то не видела ее во дворе перед домом. И какого черта он так ее пугает, ведь сам же помнит, что именно так начиналось и с Ирой, а потом…
Тут она заметила его блуждающий, растерянный взгляд и осеклась:
– Ты что?
– Ничего, – глухо ответил он. – Извини, но я ненадолго.
– Не поняла?
Татьяна внимательнее посмотрела на мужа – тот держался как-то странно, будто пытался остаться в тени. Тогда она зажгла свет и увидела, как тот прячет взгляд, щурясь и моргая.
– Ты что, напился? – со смутной догадкой поинтересовалась она.
– Нет, я не пил, – так же странно, с уклончивой интонацией ответил он. – Таня, понимаешь…
Он нервно выдохнул и вдруг сказал, что в данный момент собирает вещи.
Татьяна нахмурилась:
– Едешь в командировку?
– Нет. Я остаюсь в Москве, только…
– Ну?
– Я ухожу, понимаешь?
Секунду она смотрела на него, пытаясь осмыслить услышанное. А потом вдруг сразу и бесповоротно все поняла. И поняла так ясно, что сама поразилась – почему же она ничуть не удивлена? Почему? Неужели она этого ждала?!
Татьяна медленно расстегнула плащ. Повесила его на вешалку, почти равнодушно отметив про себя, что Алексей не сделал попытки ей помочь. Повела глазами в сторону кухни – ей почудилось там какое-то движение, еле уловимый шорох. Будто промелькнула тень…
– Ты не один? – Она услышала свой медленный, будто заторможенный голос.
– Да… Мне помогает… – Он запнулся и замолчал.
– Ты уходишь к женщине, да? – Она говорила все так же медленно, прислушиваясь к своим словам будто со стороны. Было даже чуть-чуть забавно слышать себя вот так – как будто по радио. И как будто все это ее не очень касалось.
– Таня, я потом тебе все объясню. Но не сегодня, – произнес он и сделал попытку увести ее в комнату.
Татьяна резко тряхнула плечами, освобождаясь от его рук, и прошла на кухню.
Тоненькая брюнетка (моложе ее, да еще намного) стояла у окна и ждала – явно ждала ее появления. В ее позе не было ничего вызывающего, но она держалась с таким ледяным напряжением, что Татьяна сразу разозлилась: «Изображает из себя королеву, сука!» Вот теперь она уже не слышала своего голоса со стороны, и радовалась этому – уж очень было похоже на кошмарный сон.
– Здравствуйте, – раздельно произнесла Татьяна. – Гость в дом – бог в дом.
Та дернулась, но все-таки выдавила ответное приветствие. Татьяна поджала губы и подозвала мужа. Тот нерешительно приблизился и остановился на пороге кухни.
– Алеша, познакомь меня с девушкой, – приказала Татьяна.
Тот покорно представил ей эту молодую женщину.
– Значит, Екатерина, – повторила за ним Татьяна. – Будем знакомы. Вы работаете вместе?
– Нет. – Та едва разжала узкие, блестящие от бледной помады губы.
– Ну что же вы стоите? – наигранно удивилась Татьяна. – Присели бы, я поставлю чай. Или хотите кофе?
Алексей нерешительно попросил ее ничего не делать – они-де не голодны и чаю не хотят. Он сразу начал вести себя, как будто зашел в гости, и это ее бесило. Екатерина молчала. Тогда женщина подошла к плите и зажгла газ. Опустила на конфорку чайник – с излишним грохотом, пожалуй. Алексей снова повторил:
– Таня, мы ничего не будем.
– Я вас задерживаю? – холодно осведомилась Татьяна. Она с досадой ощутила, что опять перестает владеть голосом – проскальзывали неприятные ей самой визгливые нотки. – Извините, но я голодная. Только что с работы.
– Таня, я сейчас соберу вещи и мы уйдем, – пообещал Алексей.
Она не видела, сделал ли он своей подруге какие-то знаки, но та моментально оторвалась от подоконника и прошла к двери, обдав по пути Татьяну сладким запахом духов. Та быстро выключила газ и прошла за ними в спальню.
Шкаф был раскрыт, все вещи Алексея валялись на постели. И Екатерина быстро, с какой-то птичьей ловкостью набивала одеждой вместительную сумку. Вторая сумка, уже полная, стояла у двери. Татьяна чуть не споткнулась об нее, когда входила.
– Твоя зимняя куртка на антресолях, – отрывисто произнесла она, обращаясь только к мужу.
Тот виновато ответил:
– Я заберу ее потом.
– Потом? Может, никакого потом не будет. – Татьяна не отрывала взгляда от рук незваной гостьи – та удивительно ловко и профессионально складывала одежду. Ее осенила догадка: – Вы случайно не продавщица?
Ты выпрямилась и безбоязненно встретила ее взгляд. Глаза у молодой женщины были какие-то странные, или их делало такими внутреннее напряжение, – они казались похожими на два тусклых, серых камушка. Эти глаза были лишены всякого блеска и живой выразительности.
– Да, я продавщица, – с вызовом ответила она. – А в чем дело?
– Ни в чем, – бросила Татьяна. – Продолжайте, я ведь задерживаю вас.
Та опустила голову и снова принялась складывать вещи. Теперь она взялась за свитера – вязаные рукава так и мелькали у нее между пальцев, измятые вещи, как по волшебству, приобретали аккуратный, товарный вид.
– Интересно, сколько вы зарабатываете? – как бы про себя спросила Татьяна.
Алексей возмутился:
– Какое это имеет значение?
– Ты-то получаешь неплохо, – бросила ему женщина. – Нашел, значит, удобный момент, чтобы уйти. Алиментов платить не нужно, дочери у тебя больше нет… Все доходы останутся при вас, превосходно устроитесь. Кстати, об алиментах! Она же была совершеннолетняя, почему ты не ушел раньше?
Алексей как-то странно мотнул головой и быстро вышел. Татьяна обернулась и крикнула ему вслед:
– Не забудь свои документы! Они в стенке, в нижнем ящике!
Екатерина неожиданно подала голос – впервые по собственной инициативе. Она спокойно и жестко произнесла:
– Вы с ним обращаетесь, как с собакой.
– Заткнись, – уже без церемоний бросила ей Татьяна. – Не твое дело.
– Ладно, мне вы можете хамить, – с прежним спокойствием сказала та. – У меня уж такое положение – я ничего другого от вас не заслужила. Но почему вы так дергаете Алексея?