А потом был просто огромный танцевальный зал, с блестящим, идеально натертым паркетом, хрустальными люстрами, позолотой и росписью на стенах, с белыми колоннами, будто выступающими из стен. Наверху под необыкновенно высоким потолком разместилась даже галерея для музыкантов – с белыми перильцами и лепниной по дальней стене.
Хозяйка дома нашлась как раз посреди этого великолепия. Горничная испарилась, и они остались стоять: Мира, а напротив Наталья. Хозяйка дома критически осматривала девушку – нехорошо, оценивающе, будто провинившуюся прислугу. Мира дала ей минуту, а потом не выдержала.
– Ну вот что, – с насмешкой заявила она. – Хватит. Прямо так и хочется сказать: спасибо за уделенное время, я отказываюсь на вас работать. Собеседование окончено. Тем более что мыть тут пол я точно не собираюсь, а танцевать на вечеринках не люблю. И… я бы уже где-нибудь присела.
Наталья усмехнулась, причем довольно.
– Умеете держать удар, – признала она. – Но так, к сведению: я бы вас изначально не стала нанимать. Вы слишком… дерзкая.
– Ага, – перевела Мира. – Это значит умная и красивая.
Наталья рассмеялась уже совсем по-другому – искренне, весело и дружелюбно.
– Знаете что? – Она подошла ближе. – Тут вообще так не положено… Но пойдем нормально поедим? На кухне? Там есть кофе и куча пирожных.
– Вот! – Мира кивнула. – Куча пирожных – это всегда правильно. Но съедим немного – скоро обед обещали. А почему не положено?
Наталья поморщилась.
– Мой муж и его брат слишком любят правила, – сообщила она с явной насмешкой, направившись куда-то вбок, к незаметной двери в углу зала. – Пойдемте за мной. Так вот… Правила. Едим мы в точно указанное время, живем в хозяйской части имения, слуги – это слуги. Для них существует целая куча ограничений и даже комендантский час. Хотя, мне кажется, изначально предполагалось, что он касается и нас. Однако я не то чтобы готова подрывать авторитет мужа и его брата, но… Всегда считала нужным жить только по своим правилам. Если я хочу есть, то пойду и поем. А считается кухня помещением для слуг или нет, мне наплевать. Там, по-моему, уютнее, чем во всей этой громаде, заваленной старьем.
Кухня на самом деле оказалась уютной, даже несмотря на то что тут была куча техники и идеально чистых, будто в лаборатории, рабочих поверхностей, поблескивающих металлом. Однако добротный деревянный стул и высокие стулья с прямой спинкой, чистенькие беленькие занавесочки и даже цветы в горшках на окне меняли дело. Милая женщина, в аккуратном фартуке, принесла им тарелки с пирожными и кофе.
– Идеально. – Мира даже зажмурилась от удовольствия. – Просто то, что надо. Но… придется испортить настроение. Спрошу прямо: вам надо выражать соболезнования?
– Наверное, нет, – призналась Наталья, скинув свой идеально скроенный синий пиджак на спинку стула. – Юрий… был не самым идеальным мужем. Да и человеком так себе. К тому же мы уже много лет не жили как муж и жена. Я ему была даже не нянька, а так, очередной деловой партнер. Иногда что-то вроде секретаря. Мы слишком разные и совсем мало общались последние полгода. Он меня раздражал.
– Зачем вы вообще за него вышли? – поинтересовалась аналитик. – Извините.
– Будь проще, – весело посоветовала ей Наталья. – Зачем вышла? Да за деньги. Точнее, это был своего рода династический брак. Чисто по расчету, только не моему. Так сказал отец – ради бизнеса. В мире таких людей, как мои родители и Юрий с Егором, бизнес решает все.
– Миленько, – саркастично отозвалась Мира. – И теперь этот брак закончился тем, что даже не стоит соболезновать по факту смерти супруга. Кстати, а когда стало известно, что он умер?
– Почти сразу. – Хозяйка дома прекрасно знала, кто эта девушка и зачем она сюда приехала. – Где-то около половины двенадцатого мне позвонил Егор. Они с Михаилом были по делам далеко от имения, но он почувствовал. Я сразу бросилась в кабинет Юры. Увидела этот ужас и подняла крик.
– Ужас – это кукла? – досадливо поморщившись, уточнила аналитик.
– Ну, вообще вся сцена. – Наталья тоже поморщилась. – А кукла… Эти чертовы куклы меня достали! Из-за них мы все торчим здесь. Это уже не дом, а настоящий серпентарий.
– Все так плохо? – заинтересовалась Мира. – Уж извините. Эта семья так лично к вам относится или… в целом?
– Второе. – Хозяйка дома тяжело вздохнула. – От всего этого аппетит может пропасть. Отношения в семье адские. Причем это полностью заслуга Юры и Егора. Очередное их правило.
– Перегрызать друг другу глотки и плеваться ядом? – не поняла аналитик.
– Типа того. – Наталье ее определения явно понравились. – Тут каждый должен быть лучшим и грести деньги лопатой, строить свою жизнь – считай, опять бизнес. В таких условиях не до добрых семейных отношений. Но… я уже говорила, у меня правила свои. Когда Юра на мне женился, я постаралась хоть что-то исправить и спасти. У меня на руках оказались Стасик и Гриша. Сонька была еще девчонкой, как и Димка с Никитой. Конечно, я должна была за ними присматривать. Тогдашней жене Егора на детей было глубоко наплевать. Меня же растили в нормальном доме. Ну и вот…
Она развела руками.
– Сонька как была тихоней, так и осталась, – пояснила она. – Вроде со всеми ровно, мило – уже хлеб. Она вроде удар держать умеет, только… старается быть дальше от тех мест, где его можно получить. Никита очень серьезный парень, но в принципе самый спокойный и рассудительный в семье. Дети негласно считали его лидером. Он умеет лавировать, управлять и, к счастью, уравновешивает их во многом. Димка сам по себе, но незлобивый. Скорее, просто бунтарь. Стас вырос нормальным ребенком, поэтому у него все в жизни хорошо. Единственный в этом клане брак по любви. И дети растут в радости.
– Вы с ним близки, как я понимаю. – Мира постаралась произнести это так, чтобы слова походили на комплимент.
– И с ним, и с Анечкой. – Наталья впервые улыбнулась тепло и открыто. – Их я могу назвать своей семьей. Я, Стас, Аня и моя Даша. Хоть ее тут любят все.
– А Григорий? – напомнила девушка.
– Не срослось, – безразлично сообщила хозяйка дома. – Этот мальчик слишком хотел невозможного: любви и признания. От отца или хотя бы дяди. На крайний случай старшего брата. Таким мальчикам надо за кем-то следовать, восхищаться и получать что-то взамен. Но… Юра и Егор вообще всегда были далеки от детей. Пока не вырос и первый куш не заработал, неинтересно. Михаил… Он, похоже, ненавидит всех и вся. Да и себя самого, думаю, тоже.
– Нет, – поделилась своими наблюдениями Мира. – Мне он показался очень даже самовлюбленным и самоуверенным.
– Уже не повезло столкнуться? – не слишком весело усмехнулась Наталья. – В принципе с самомнением у него точно все в порядке. Оно явно раздуто, особенно в отношении девушек. Реально думает, что неотразим. Только, к несчастью, на свете слишком много дурочек, которым нравятся плохие, но богатые парни.
– Не наш случай, – признала аналитик.
– Ну, тебя дурой и не назовешь, – признала хозяйка дома. – Ну вот Гриша и… Он вырос очень похожим на Мишу и Юру. Такой же злой, грубый… Но еще и злопамятный. Хотя никто из его кумиров детства до сих пор с ним не считается.
– Печально, – констатировала Мира. – А остальные? Неужели тоже такие?
– Не знаю, – честно призналась хозяйка дома. – Близнецы всегда были сами по себе. Любава очень странная. Она живет образами, эпатажем, вдохновением. И всегда на грани… чего-нибудь. То наркотики, то толпы мужчин, сменяющих друг друга в ее постели, то вдруг полное затворничество. Любомир ее немного уравновешивает, и это занимает все его время. К тому же он зарабатывает на таланте сестры. Даже когда они были детьми… До них трудно было достучаться. Мне иногда казалось, что они просто не замечают остальных. Хотя со мной они общаются ровно. Мы поддерживаем дипломатические отношения. И конечно, деловые. В целом неплохо. Тем более мы все просто ненавидели Машку.
– Ого! – Аналитик картинно развела руками. – Такое признание! И это когда мы уже знаем, что ее убили вслед за отцом?
– Лучше признаться самой, чем ждать, пока кто-то расскажет за меня, – выдала Наталья. – Она была мерзкой. Всегда. Двуличная тварь. С виду такая тихая, набожная… А сама… Я люблю мужчин. Честно могу признаться, что уже давно не верна мужу. У нас с Егором все тихо-мирно и без обязательств.
Мира позволила себе выказать удивление. Наталья хохотнула в ответ.
– А что? – весело спросила она. – У братьев всегда все общее. Вообще я бы тогда с бо́льшим удовольствием вышла замуж именно за Егора. Просто он был женат. Оставался Юрий. Ладно… Просто надо было подождать.
– Он знал? – тут же уточнила Мира.
– Муж? – Наталья покачала головой. – Понятия не имею. И мне на это было наплевать. Так вот. Я люблю мужчин: и Егора, и тех, кто есть помимо него. Он тоже не отличается верностью, и нас обоих это не смущает. Я люблю вкусно есть, красиво одеваться. Люблю курить травку, когда захочу. И могу себе все это позволить. А Машка… Она тоже все это любила и хотела. Но… недоставало смелости. Вот и прикрывалась своей набожностью и моралью. А сама из зависти шпионила за всеми и вся. Пакостила. Не гнушалась шантажом. За что ее такую любить?
– Думаю, авторитета у нее среди остальных тоже не наблюдалось, – философски заметила девушка.
– Хуже всего у нее сложились отношения с близнецами, – продолжала Наталья. – И с Михаилом. Но с ним у нее были какие-то дела. Вот они и терпели друг друга, хотя… это как пауки в банке.
– Мило до жути, – снова прокомментировала аналитик.
– Машка даже своей смертью умудрилась всем напакостить. – В тоне хозяйки дома явно слышалась досада. – Егор, когда нашел ее труп, сразу вызвал полицию и запер нас всех здесь на неопределенный срок. Запретил экскурсии, заморозил все дела. Теперь мы просто заложники этого проклятого дома.
– Вам он так не нравится? – удивилась Мира. – Я даже не буду говорить, что тут роскошно. Но вы же всем этим занимаетесь! Вы не похожи на послушную девочку. Так почему возитесь с ненавистным вам домом?