Полиция после обеда постоянно находилась в доме, ходила по коридорам, заглядывала в разные помещения. И даже сейчас сотрудники местной охраны с помощником участкового были в гостиной и музыкальной комнатах. Зато проход на третий этаж остался свободным. Все остальные члены семьи продолжали сидеть либо в своих спальнях, либо в кабинетах. Потому именно минут за сорок до ужина Софья получила возможность снова сходить за своими игрушками.
И теперь вся команда «Хеймдаля» вместе с полицейским наблюдали эту сцену через камеру. И да, это было страшно. В том, как Софья аккуратно рассаживает кукол вокруг стола, поправляет на них одежду, расчесывает им волосы, расставляет перед ними игрушечные столовые приборы, было что-то неестественное. И еще – это милое, совершенно беззаботное детское выражение на лице взрослой женщины. Пару раз она даже издала какие-то проказливые смешки, будто играя, подсаживалась к куклам, дергала их за руки или проводила пальцами по фарфоровым неживым лицам. Это было явно ненормально! И дико.
– Она не сумасшедшая, – между тем сказал Майк. – По жизни Софья совершенно адекватна. А это некая привычная реакция, скорее всего, защитная. Тогда, в детстве, до совершения над ней насилия, женщина была счастлива в комнате Зои с этими игрушками. И теперь, когда Софья испытывает стресс или какие-то сильные чувства, например сердится, она невольно становится все той же девочкой.
– Они с Дмитрием там обычно бывали, – вспомнила Лиза. – У Зои. И вместе с братом потом, по наущению тетки, делали пакости. Сейчас у нее как раз такое выражение лица, будто она готовит пакость.
– Я даже смогла бы это понять и принять, – возразила Мира. – Если бы так же, по рассказам, не вела себя сама Зоя, навсегда погрузившаяся в детство. Но у тетки-то диагноз! А ты говоришь, Софья здорова.
– Мне тоже слабо в это верится, – поддержал ее полицейский. – А… Кстати, зачем там на столе эти ножницы и отвертка?
– Явно не для рукоделия, – задумчиво заметил Шерлок. – Я бы уже выдвигался к месту действия.
– Я бы тоже предпочел занять свою боевую позицию, – поддержал его полицейский.
– Ну, в принципе пора, – посмотрев на часы, заметил Майк. – Надо быстренько отправить всем Львовым сообщения…
Операция началась.
– Ну что? – агрессивно встретил их Стас в холе первого этажа. – Теперь нас в собственном доме вызывают на ужин?
– Не стоит думать только о еде, – с сарказмом выдал Гном. – Мы, кажется, обещали…
Суть обещания он высказать не успел – где-то недалеко раздался испуганный женский вскрик. Стас тут же рванул прочь, в сторону столовой. Мира тяжело вздохнула, отправляясь вслед за своими коллегами к месту основных событий.
Кричала, как выяснилось, Наталья. Она тоже наверняка была не в восторге от того, что ее вызывают сообщением, как и других. С явным желанием высказаться на эту тему женщина решительно шагнула в столовую и застала безумное чаепитие кукол.
Если изображение с камер пугало, то истинная картина сейчас напоминала просто театральное действие. Знаменитая немая сцена. Наталья прислонилась к притолоке, прикрыв рот рукой, с выражением ужаса и отвращения в глазах, Стас успел пролететь полкомнаты и застыл, будто врезался в стену. Подоспевшие Любомир и Любава прибились к окошку. Эти двое, скорее, были удивлены, чем напуганы. А вот у Софьи осталось на лице все то же милое, несколько беспечное выражение, с легкой полуулыбкой. Последними, уже за всей командой «Хеймдаля» вошли Никита, Григорий и Дмитрий. Первые пополнили местный музей восковых фигур, застыв в изумленном непонимании и беспокойстве. Дмитрий держался лучше, во многом благодаря предупреждениям Гнома.
– Ого! – Он старался быть спокойно-ироничным, но удавалось с натяжкой. – Как ты тут все устроила, сестричка! Прямо как в детстве.
– Как любила Зоя, – у Софьи был тон маленького злого ребенка. – Чтобы наказать.
– А! – Дмитрий явно с трудом держал лицо. – Мы с тобой в детстве часто наказывали других, да? Нас на самом деле Зоя научила.
– За что нас наказывают сейчас? – осторожно поинтересовалась Любава.
Ее первое потрясение уже прошло. А годы жизни с психологом научили правильно оценивать подобные ситуации.
– Потому что вы все прогнали Влада! – Тон Софьи изменился, стал нервным, чуть истеричным. – Он мне нужен, а из-за вас он уедет!
– Из-за Влада, – повторил за ней Майк, подходя ближе к столу, за которым были рассажены куклы. – Ты и раньше наказывала из-за него?
– Всегда, – четко и уверенно кивнула женщина. – Потому что он единственный нормальный в этом доме.
– Лестно слышать, что это не про нас. – Никита уже явно пришел в себя. – Как я понимаю, все эти куклы у отца, у Машки и Миши ее работа?
– Да, – спокойно подтвердил Майк. – Но убивала не Софья.
Пока все понемногу приходили в себя, Мира пробралась вперед, ближе к кукольному чаепитию. Ее страх и отвращение перед игрушками никуда не делись, но… Девушка хотела понять логику этой женщины. Как Софья представляет себе наказание?
– Почему ты так уверен? – сунулся Григорий.
– Она женщина, – напомнил Дмитрий. – А там не только наши куклы, там и девочки…
– Кукла у Михаила, – добавил шеф агентства. – Не было следов на руках.
– Я уже говорила, – недовольно и даже надменно заметила Софья. – Его никак не могли убить!
– Извините, – Мира продолжала осматривать игрушки, – а у Юрия и Маши? Как получилось, что на куклах были… скажем так, следы, которые четко указывали, как убили этих ваших родственников?
– Потому что так сделала Зоя. – К дизайнеру тут же вернулся и детский тон, и проказливое ребяческое выражение лица. – Она любила наказывать их именно так!
– Интересно. – Любава тоже рассматривала куклы, но со своего места у окна. – Вон та кукла, которая изображает меня, – зачем ты разрезала на ней платье? Это же явно сделано только что!
– Потому что ты была с Владом! – обвиняюще заявила Софья. – И Наташа тоже!
– Типа наказание за блуд? – с иронией поинтересовалась почти бывшая хозяйка дома.
– Просто потому, что мужчины всегда рвут на женщинах одежду, когда… – Тут дизайнер смущенно замолчала.
Во взгляде Любавы мелькнуло понимание и сочувствие. Наталья просто уткнулась взглядом в пол, будто проиграла битву.
– Соня? – Лиза вдруг вклинилась в разговор и стала медленно приближаться к Софье, стараясь не испугать ее. – Тебе ведь нравится Влад? Поэтому ты не хочешь его отъезда, да? Но он ведь тоже мужчина и… иногда рвет платья.
– Нет. – Женщина менялась на глазах, перескакивая от взрослой к маленькой девочке с потрясающей скоростью. – Он единственный, кто никогда меня даже не трогал. И не смотрел на меня даже, как будто хочет… сделать это.
– А кто-то захотел, да? – Гном с его сочувствием сейчас тоже выглядел большим ребенком. – Без твоего разрешения?
Женщина отвернулась ото всех и обняла себя руками, будто защищалась.
– Соня… – Дмитрий шагнул ближе к сестре, стараясь говорить ласково. – Ну, мы же были друзьями. Почему ты мне ничего не сказала?
– Потому что меня заперли бы в клинику! – резко развернувшись, выкрикнула она.
– Что? – Никита, очень внимательно следивший за всем, был шокирован. – Тебя? Это глупо! Не ты же в этом виновата! И вообще, какого лешего кто-то покрывал извращенца в доме? Кто тебе вообще сказал такую чушь!
– Он сказал. – Софья упорно смотрела в пол. – А потом Зоя. Ее же отправили в клинику.
– Да тетка больная была! – завелся Стас. – У нее крыша текла. Ты же не такая, Сонь!
– Он ее отправил! – упрямо повторила женщина. – Она рассказала мне правду!
– Какую правду? – возмутился Никита.
– Зоя, конечно, здоровой не была, – вкрадчиво вступил Шерлок. – Но в клинику повторно ее посадили не из-за голосов в голове и прочей ерунды. Ее на самом деле изнасиловали. Один из ее братьев. Потому Зоя убила тогда своего ребенка от него.
– Господи… – Наталья схватилась за сердце. – Сколько же грязи… Вы уверены?
– У Влада были доказательства, – суховато подтвердила Мира, продолжая изучать кукол.
Теперь они занимали ее уже очень серьезно. Похоже, Софья из кучи выбрала самые ломаные и грязные. И на этот раз она вставляла игрушкам глаза криво, абы как. Да еще и эти инструменты на столе…
– Он это помнил, – подтвердила Софья. – Никогда бы сам не признался. А Влад его тоже наказывал, пугал. И я тоже наказала! Он так любил повторять, что Зоины куклы слишком многое видели. Вот я и сделала так, чтобы они не хотели видеть его!
На лице Натальи появилось выражение, будто ее сейчас стошнит. Женщина опасно побледнела. Никита заметил ее состояние и подхватил бывшую жену Юрия под локоть.
– Боже… – Наталья рыдала. – И он знал, что Дашка не его. Он же мог… Господи, я была замужем за этим чудовищем…
Никита потянул мачеху к креслу. Подол легкого синего платья зацепился за ручку дверцы одного из комодов. Пасынок Натальи, конечно, этого не заметил, он еще чуть-чуть потянул женщину к себе, надеясь обнять и отвести к креслу… Раздался треск разрываемой ткани.
Мира почувствовала на миг, что ей стало трудно дышать от суеверного ужаса. Юбка Натальи порвалась… точно так же, как подол платья куклы, изображающей хозяйку дома. Лиза тоже увидела это пугающее сходство, шарахнулась назад, ближе к подруге, и вцепилась в руку аналитика.
Любава судорожно переводила взгляд с куклы на лица обеих девушек. В ее глазах так же плескалась паника. Мира машинально протянула художнице вторую руку, как бы предлагая поддержку. Так они и застыли втроем, в своем немом иррациональном испуге. Только больше никто этого не заметил. Все по-прежнему не сводили взгляда с Софьи.
– Так ее изнасиловал отец? – решил уточнить Никита, даже не пытаясь скрыть отвращение к погибшему родителю.
– Софью? – У Майка все равно не получилось говорить ровно и безэмоционально. – Нет. Вопрос в том, знал ли Юрий, кто с ней это сделал.
– Я бы ни за что не призналась папе Юре! – казалось, что-то женщину рассердило. – Я же объяснила: он запретил, он обещал, что тогда я попаду в психушку!