— Прошить? — дёрнулся Джамиль.
— Фён! — сказал Томаш. — Хватит сказки рассказывать! У нас обычная смесь для поднятия духа. Вы, идаам, нервничать перестали, вот и дышится теперь легче.
— Да, пожалуй… — Джамиль изобразил некое подобие судорожной улыбки. — Но, честно, в мыслях такая путаница… Вы можете объяснить, почему мы, — он коснулся пальцами забрала, — в скафандрах? И здесь так темно!
— Значит, так… — начал Томаш.
— Стравить воздух отсюда не выйдет. — Лада стояла посреди шлюза, закинув резак на плечо, и Томашу невольно вспомнилась история Фён про абордажную команду. — Не работает вообще ничего, даже механика.
Шлюз выглядел так, словно его пытались расплющить — потолок разошёлся глубокими трещинами, а на полу вскоробились толстенные металлические плиты, как после землетрясения. Стены пострадали меньше, но несколько тяжёлых панелей слетели, оголив порванную проводку, и валялись теперь под ногами.
— Полный херзац! — вставил Насир. — Удивительно, что корабль ещё на части не развалился!
— Можно вопрос? — спросила Фён. — А резак обшивку не возьмёт?
— Долго резать будем, — ответила Лада. — У нас столько времени нет, проще открыть сразу. К тому же для того, чтобы открыть, достаточно одного человека. Остальные — в рубке, обнимаются с ложементами. После разгерметизации магнитимся к обшивке и ждём, когда подойдёт грузовоз. Ящик с тараканом я бы предложила Джамилю не доверять.
— Ящик с тараканом? — спросила Фён.
— Штука такая, которая к самописцу подключается, — объяснил Томаш. — Движки у скафандров все проверили?
— Я проверила, — сказала Фён. — Но если эта проверка так же, как диагностика на вашем корабле работает…
— Как? Как проверить? — закудахтал Джамиль.
— Диагностика, — сказал Томаш. — Включите режим диагностики двигателя в сервисном разделе меню.
Джамиль скосил глаза в угол забрала, и дюзы движка у него за спиной зарделись.
— Это всё? — спросила Лада. — Возражения по плану есть, капитан?
— Есть вопросы, — сказал Томаш. — Команда в рубке обнимается с ложементами — тут всё понятно. Что будет с тем, кто откроет шлюз? Он же вылетит к чёртовой матери!
— Не волнуйся, никуда я не вылечу. Достаточно привязаться к поручню. — Лада показала на торчащую из стены кривую скобу. — А если даже и вылечу, то тут воздуха не так уж и много, далеко не отбросит, а у скафандра всё-таки движок есть. Ты бы лучше о реальных проблемах подумал.
— С чего это ты решила, что будешь открывать шлюз?
— Томаш, мы это уже обсуждали, и времени на споры у нас нет. Во-первых, ты капитан. Во-вторых, физически я сильнее, и…
— Стоп! — Томаш поднял руку. — Мы судно покидаем, и я уже никакой не капитан. Так что этот номер не пройдёт. Да и сила твоя никак тебе блокираторы снять не поможет, для этого лазерный резак есть. А вот при подъёме на борт ты будешь куда полезнее, чем я. Так что блокираторы срежу я.
— Капитан!
— Нет.
— Томаш! Не лучшее время ты выбрал, чтобы порисоваться! Мы корабль ещё не покинули, и ты по-прежнему капитан. Поэтому предоставь это дело мне.
— Раз я капитан, — улыбнулся Томаш, — то вот мой приказ — отдай мне резак, а сама отправляйся в рубку. Вопросы есть?
Лада долго смотрела на Томаша, гипнотизируя его взглядом.
— Вроде работает движок, я не знаю, — прогундосил Джамиль. — Показывает, что всё функционирует, зелёные такие надписи. Так и должно быть?
— Да, идаам, — сказал Томаш, — так и должно быть.
— Адыр елдыш! — взвыл Насир. — Может, решим уже что-нибудь, полчаса осталось! Давайте я открою!
Лада подошла к Томашу и сунула ему в руки резак.
— Хорошо, капитан. Будь по-твоему. Только не потеряй резак. И учти, если ты…
— Знаю, знаю! Если я погибну, ты меня убьёшь.
— Погодите! — сказала Фён. — Я не всё поняла. Вот выберемся мы из корабля, а дальше что? На движках к грузовозу полетим?
— А больше лететь, херзац его, некуда!
— Вся надежда на то, что этот грузовоз, кто бы им сейчас ни управлял, понимает нашу ситуацию. — Здоровенный лазерный резак с похожей на кислородный баллон батареей показался Томашу необычно лёгким, как бутафория или дурацкая детская игрушка. — То, что наш корабль мёртв, любой сканер покажет. Если, конечно, у них работает сканер. В случае чего на движках в скафандрах мы хоть сотню миль пройдём без проблем. Им достаточно лишь открыть для нас шлюз, необязательно даже подходить на расстояние для стыковки.
— Кому это — им? — спросила Фён.
Защитная панель слетела со стены, едва Томаш провёл по ней резаком. В открывшемся проёме поблёскивали две толстые серебристые сваи, похожие на закованные в металл вены. Томаш подёргал напоследок за линь, которым привязался к перекошенному поручню в стене, — одного человека тот без проблем должен был выдержать — и прошептал:
— Ну дай бог!
Под шлемом что-то зашуршало.
— Ты интерком не выключил, — сказала Лада. — По сенсорам грузовоз скоро войдёт в зону видимости. Можешь начинать.
— Начинаю, — сказал Томаш.
Он врубил резак на полную мощность и ударил лучом по рельсе. Толстый металл поддавался неохотно. Томаш жёг рельсу лазером почти минуту — та сначала покрылась багровыми пятнами от ожогов, а затем и вовсе раскалилась добела, но не согнулась ни на миллиметр. Томаш уже думал сделать перерыв, когда рельса вдруг резко выгнулась и порвалась, как измученное сухожилие. С раскалённых обрубков густо потёк расплавленный металл.
— Первый — готов! — сообщил Томаш в интерком.
Второй блокиратор поддался быстрее — видимо, качество металла в них отличалось.
Томаш напряжённо уставился на шлюзовую дверь.
— Откройся плавно, — прошептал он. — Здесь же хорошая старая механика. Раньше умели строить корабли!
Ему вдруг послышалось, как истошно ревут шлюзовые стены. Ревут. Грохот стоял такой, что его не могла остановить даже шумоизоляция шлема. Томаш пристегнул на пояс резак — наверняка ещё пригодится — и набрал побольше воздуха в грудь, хотя это не имело ни малейшего смысла.
— Откройся пла… — начал он, как молитву.
Шлюзовая дверь мгновенно провалилась в пустоту, и Томаша швырнуло в зияющую дыру. Он столкнулся с чем-то, едва не расколов шлем, и его штопором вкрутило в темноту.
Когда Томаш пришёл в себя, то барахтался уже далеко за пределами корабля. Линь с оторванным поручнем обвивал ему ногу.
Томаш включил прожекторы, и те вспыхнули, дико резанув по глазам.
Он даже не сразу понял, что его бешено крутит. В шлеме что-то раздражённо запищало, по забралу заскользили ядовитого цвета сообщения — он не всё успевал разобрать, лишь отдельные слова яростно били по глазам.
«Перегрузки», «не функционирует», «перезапуск системы».
Двигатели скафандра натужно захрипели, и Томаша грубо толкнуло в спину, едва не переломив ему хребет. На забрале засверкала гирлянда из предупреждений.
— Томаш! — проскрежетал передатчик. — Всё в порядке? Томаш!
Он попытался ответить, но закашлялся. Двигатели снова зашипели и захлебнулись, подавившись огнём. Забрало теперь заливала ровная темнота. Томаш почувствовал пугающую лёгкость — он плыл куда-то в безграничной темноте, проваливался в обморок. Выжженный светом прожекторов «Припадок» медленно уходил под чёрную воду.
— Томаш! — выплюнул передатчик. — Томаш!
— Всё… — пробормотал он, едва справляясь с кашлем. — Меня выбросило, но всё в порядке. Поручень всё же и правда был слабоват.
— Где ты? — Он наконец узнал взволнованный голос Лады. — Тебя не видно на приборах!
— Я здесь, я не так далеко, я вас вижу. Сейчас попробую вернуться к кораблю.
«Припадок» неумолимо затягивала темнота.
Томаш включил двигатели, и те рассерженно зашипели. На забрало вывелась сердитая иконка с восклицательным знаком, и Томаша завертело вокруг оси.
— Где ты? — зашипел передатчик. — Мы не можем подключиться к твоей камере! Здесь уже ничего не работает!
— Я… я над вами, — проговорил Томаш.
Давление внутри шлема увеличилось в несколько раз. Перед глазами поплыли красные пятна, а сообщения на забрале затянула багровая муть, как при кровоизлиянии в сетчатку. Голова раскалывалась — казалось, ещё немного, и череп лопнет, как яичная скорлупа.
— В смысле — над нами?
— Я не знаю… — пробормотал Томаш. — Сложно соображать. Но я вас вижу. Пока ещё. Правда, двигатели…
— Что двигатели?
На забрало снова вывелись какие-то сообщения. Томаш прищурился, пытаясь их прочитать. «Аварийный режим», «дестабилизация».
— Дестабилизация, — сказал Томаш.
— Что? Ты о чём? Я выйду за тобой!
Томаш посмотрел туда, где секунду назад поблёскивал отражённым светом «Припадок», но теперь всё под ним застилала мёртвая темнота.
— Поздно, я вас уже не вижу. Меня отнесло куда-то. Я… — Томаш замотал головой. — Я ничего не вижу. Кстати, резак, — он ухватился за дуло лазерного резака, — резак я не потерял.
— Херзац с резаком! Передай свои координаты!
— Координаты… — усмехнулся Томаш.
На забрале горел огромный восклицательный знак. «Система определения местоположения», «ошибка», «не функционирует».
Он попробовал включить двигатель. Швырнуло так, словно ему дали увесистого пинка. На секунду почудилось, что вдалеке мреет бледный силуэт «Припадка» — как восставший из пустоты призрак, — но корабль мгновенно смела темнота.
— Томаш! — крикнула Лада. — Отвечай мне! Какие твои координаты!
— Нет координат, — сказал Томаш. — Не функционирует… Не функционирует что-то. Я попробую сам. Кажется, я…
Он стал включать левый и правый двигатели по очереди. Из стороны в сторону уже не кидало, однако Томаш не понимал, в какую сторону лететь. Его плотным кольцом окружала темнота.
— Ты слишком медленный, — пробормотал Томаш, забыв, что не отключил интерком.
— Медленный? В смысле — медленный?
Томаш вздрогнул.
— Не надо меня искать! Слышишь? Не вздумайте! Меня слишком далеко отнесло. Так вы все потеряетесь. Действуйте дальше по плану. А я попробую сам.