— Ты это сейчас придумала, — сказал Томаш. — Спасибо тебе, конечно, за поддержку, но я тебе не верю. Да и какие нехорошие мысли? Чего вообще Лития на Черне забыла? С ней последние годы Бакар в основном…
Он не договорил.
— Херзац матерах! — завыл Насир, схватившись за голову. — Вот же псы литийские! Простите, друзья.
— Но чем Черна могла Литии помешать? — спросил Томаш.
— Да не в курсе я! — сказала Фён. — Слышала, что Бакар выносил какие-то производства на колонии, но это так, слухи. Но я страшно боялась, что из-за этого мы туда и летим.
— Адыр елдыш! Хмар кус! — не унимался Насир.
Глаза у него бешено блестели — то ли от ярости, то ли от выпитой тинктуры.
— Спасибо тебе! — Томаш неожиданно для самого себя обнял Фён. Та прижалась лицом к его груди. — Даже если ты врёшь, спасибо!
— Я не вру.
— Но тогда мы просто обязаны выжить. Все, понимаешь?
Фён подняла голову.
— И я должен кое-что сделать. Я не могу просто сидеть и ждать, пока она умрёт. В технике я разбираюсь хуже тебя, а в пилотировании — мне до Насира, как нам сейчас до Черны. Но есть одна вещь, которую я ещё могу сделать.
— Какая? — спросила дрогнувшим голосом Фён.
Тело Джамиля в скафандре весило столько, что Томаш с Насиром еле дотащили его до каюты — а потом не смогли вручную задвинуть обесточенную дверь.
Фён стала помогать.
— Оставь, — сказал Томаш. — Не трать силы, они нам ещё пригодятся.
Фён кивнула и посмотрела на обезглавленное, закованное в защитную броню тело, которое, точно груда старого хлама, валялось на койке.
— Как хоть его звали? — спросила она.
— Джамиль, — ответил Томаш.
— Да понятно, что Джамиль. Я про настоящее имя. Которое ему при рождении дали.
— Херзац его знает! — махнул рукой Насир. — Никто не спрашивал никогда. Джамиль и Джамиль.
— Печально как-то — умереть без имени.
— Умереть всегда печально, — сказал Томаш. — Пойдём, надо ещё подготовить ложемент.
И зашагал по коридору.
Фён догнала его и схватила за руку.
— Да постой ты! Мы ведь даже не поняли, чего там случилось с ним. Кто вообще эти ложементы поставил — и зачем. Почему…
— Почему им головы отпилили догадаться несложно, — перебил её Насир. — У ещё одного хаволя крыша поехала, а резак как раз под руку подвернулся.
— Слушай, — сказал Томаш, — если не подключимся, то и не узнаем. Ждать вестей от Айши уже бессмысленно, а припасы у нас не бесконечные.
— Я не могу тебя никак переубедить?
Томаш покачал головой.
— Выбора нет.
— Но почему именно ты? Могу и я подключиться!
— Или я, — вставил Насир.
Томаш вздохнул.
— Он меня знает. Возможно, именно для меня, — он задумался на секунду, — всё будет иначе. Не как у Джамиля.
— Надеешься, что не свихнёшься, аотар?
— Да. Но если что, держите резак от меня подальше.
— Не смешно, — поджала губы Фён.
Они долго стояли посреди коридора. Лампы у двери в отсек с ложементами погасли — корабль опять передавал им какой-то световой сигнал, или просто закоротило старую проводку, — и можно было подумать, что Томаш собирается спускаться во мрак. В бакарийский ад.
— Пора, — сказал Томаш.
— Давай хоть перекусим, — засуетилась Фён. — Или выпьем по стаканчику. Зачем так торопиться?
— Лада ждать не будет.
— Ты и сам на ногах не стоишь. Ты бледный, как…
— Я в порядке. — Томаш обнял Фён за плечо. — Спасибо, что беспокоишься, но я в порядке. И ждать больше нельзя.
Они спустились в тень, и Томаш залез в ложемент.
— Мы не допустим, чтобы с тобой что-нибудь случилось, — быстро заговорила Фён. — Не волнуйся. Это всё-таки вирт, а не…
— Не устройство для казни? — улыбнулся Томаш.
В спину что-то давило, как на пыточном стуле, голову же, напротив, ничего не поддерживало, и шея у Томаша вывернулась на излом. Он попробовал устроиться поудобнее, и что-то острое врезалось ему в бок.
— Мы будем всё время за тобой следить, — заговорила Фён, — проверять по приборам твоё состояние, и если что-нибудь…
— Проверяй, не проверяй, а отключить его мы всё равно не сможем, — не дал ей закончить Насир.
Фён прикрыла ладонью глаза.
— Проверьте лучше главный терминал, — сказал Томаш. — Может, ещё что-нибудь получится вытащить полезное.
— Как скажешь, аотар.
— А я пока…
Томаш нажал несколько кнопок на прикрученном к подлокотнику терминале.
— Удачи тебе, — успел он услышать голос Фён, прежде чем его утянуло в электронную кому.
Глава 15. Вирт
Первое, что почувствовал Томаш — это холод. От холода онемело всё тело. Он едва мог пошевелиться. Кости ныли, затылок упирался в обжигающе холодную поверхность. Он попробовал вздохнуть и захрипел — лёгкие отказывались расширяться.
На секунду Томаш увидел свою инфернальную нанимательницу. Айша с рассыпающимся каменной крошкой лицом протянула к нему длинную костлявую руку, словно чудовище из ночных кошмаров, и схватила ледяными пальцами за горло.
Томаш вздрогнул и открыл глаза.
Помещение, в котором он находился, было точной копией отсека с подключёнными к вирту ложементами, только сами ложементы куда-то пропали — остались лишь обжигающий холодом пол и голые стены. Свет горел тускло, как в режиме энергосбережения.
Томаш поднялся на ноги.
Он сотни раз подключался к вирту и хорошо помнил его крепкую хватку. Вирт чем-то напоминал угасающий ближе к рассвету сон, когда ты уже понимаешь, что спишь, но всё ещё не можешь проснуться. Однако сейчас Томаш находился в обычной пустой комнате и совершенно не чувствовал снотворной вязкости виртуального пространства — как будто не в сеть зашёл, а совершил невозможную телепортацию, нажал кнопку на терминале и мгновенно перенёсся в звенящий от пустоты отсек в другом конце корабля.
Томаш подошёл к гермодвери.
— Аскар! — крикнул он. — Ты здесь?
Дверь вздрогнула, издала хищный шипящий звук и открылась.
Перед ним материализовался его старый капитан — именно такой, каким он его запомнил. Долговязый, слегка сутулый, но крепко сбитый для бакарийца. Редкие седеющие волосы были привычно зачёсаны на косой пробор.
— Дружище! — расплылся в улыбке Аскар. — Я ждал тебя! Я знал, что ты рано или поздно пройдёшь через портал.
— Портал? — спросил Томаш.
— Пойдём! — Аскар схватил его за плечо. — Я покажу тебе корабль!
Они вышли в коридор. Потолочные лампы поприветствовали их ярким, до боли в глазах, светом. Отсек, в котором очнулся Томаш, тут же затянула темнота — как случается, когда оперативки отчаянно не хватает, и неиспользуемые объекты как можно быстрее выгружаются из памяти.
— Ты изменился, — сказал Аскар. — Ты совсем не похож на того мелкого пацана, который пришёл на мой корабль с ящиком крепко выдержанной. Как будто мы не виделись долгие годы, а не…
— Прошло десять лет. — Томаш остановился. — Аскар, ты исчез десять лет назад. Неужели ли ты этого не помнишь? Или время здесь для тебя течёт иначе?
— Десять лет? — Кожа на лбу у Аскара смялась, как после ожога. — Да, этого, наверное, стоило ожидать. Меня ведь предупреждали об этом! Когда ты пытаешься обмануть природу, она в итоге всегда найдёт способ обмануть тебя в ответ.
— О чём ты говоришь?
Они стояли посреди коридора.
— Не торопись. Ты во всём разберёшься. Расскажи лучше, что произошло за эти десять лет. Ты продолжил летать на «Страннике»?
— Да, я выкупил его у банка, собрал новую команду и десять лет возил на Бакар тинктуру, пока… — Томаш вздохнул. — Без тебя было тяжело. Я натворил много глупостей.
— Не переживай, мой друг, — улыбнулся Аскар. — Только такой ценой и зарабатывается опыт — ценой ошибок и разочарований. Но теперь — ты сам капитан.
— Был, был капитаном. «Странника» я угробил, это был его последний полёт.
Аскар долго молчал. Казалось, едкий свет от ламп пронизывает его насквозь, как призрака.
— Призна́юсь, иногда я мечтал о том, чтобы вновь оказаться там, в рубке, в капитанском ложементе, но… за всё надо платить. Не печалься из-за этого, друг мой. Я удивляюсь, что «Странник» протянул так долго. Этой развалюхе ещё тогда пора было на свалку.
— Но теперь мы здесь и не знаем, как вернуться.
— Как и мы. Пойдём! Мне столько нужно тебе рассказать!
Он крепко сжал плечо Томаша и посмотрел на него снизу вверх, с высоты своего исполинского роста — как отец на блудного сына.
— Но где мы находимся? Это же «Ивердан»? Здесь создана копия твоего корабля?
— Копия корабля? — Аскар усмехнулся. — Это вовсе не копия, мой друг.
По пути им никто не попадался. Они зашли в рубку — такую же пустую, как и весь остальной корабль. Аскар изобразил руками витиеватый жест — вроде заклинания из детских книжек про магов, — и голографический экран на центральном терминале вспыхнул, ударив в лицо огнями незнакомых созвездий.
— Видел когда-нибудь такое? — Аскар присел на подлокотник ложемента.
Томаш поражённо покачал головой. Он не мог узнать ни одной звезды.
Аскар рассмеялся.
— Я тоже! Друг мой, как я тебя понимаю! Я тоже когда-то смотрел на эти звёзды теми же глазами, что и ты. Мы — я, ты и мой экипаж — первые люди, которые это видят.
— Экипаж?
— Да, они отдыхают. Ты даже представить себе не можешь, насколько далеко мы от сектора! У нас получилось! Не всё, конечно, прошло, как задумывалось, но…
— Аскар… — Томаш тоже присел на край ложемента. Всё вокруг казалось пугающе реальным. — Я не понимаю, о чём ты говоришь. Я сейчас нахожусь на «Ивердане», не так далеко от границы сектора. На корабле мы нашли… — Перед глазами тут же возникли высохшие трупы в истлевшей бакарийской форме, которые кто-то наспех прикрыл, как мусор, чёрными пластиковыми мешками. — Мы нашли тебя в медицинской капсуле. С тобой что-то произошло, мы этого точно не знаем. Твоя капсула подключена к вирту, и ты, как мы думаем, управляешь кораблём. Вернее, тем, что от него осталось. Мне пришлось подключиться, чтобы связаться с тобой. Мы сейчас в вирте. Это всё, — Томаш посмотрел на стены, по которым скользили отблески чужих звёзд, — обычная симуляция. Ты здесь один.