Разгерметизация.
Фён выронила импульсник и повисла на леере — неимоверная тяга выкручивала ей руки.
Бакарийка тоже в панике цеплялась за леер. Она прокричала что-то, сверкнув глазами на Фён, и поползла к двери в какой-то отсек, перехватывая леер трясущимися руками. Казалось, она поднимается по отвесной скале навстречу ураганному ветру. Добравшись до двери, бакарийка со стоном прижала ладонь к щитку замка. Дверь втянулась в стену. Бакарийка что-то радостно проголосила, потянулась к открывшемуся проёму — Фён видела, как подрагивают во мраке её длинные пальцы, — но вдруг вскрикнула, не удержавшись, и сорвалась в дыру.
Открывшаяся дверь была всего в нескольких метрах от Фён, но в пробоину теперь тянуло с удвоенной силой. Фён попыталась зацепиться получше, но леер выскользнул у неё из пальцев, и она понеслась к дыре.
Её приложило о стену, но она успела ухватиться за дверной проём. Оставалось лишь подтянуться на руках и пролезть в островок тускнеющего света. Чудовищный поток воздуха рвал её на части. Сил не хватало. Фён надрывно закричала и нырнула в отсек. Рука сама нащупала панель замка. Через мгновение дверь закрылась.
Фён повалилась на пол.
Ей потребовалось несколько секунд, чтобы прийти в себя. Она подняла голову, стёрла с лица перемешанный с кровью пот и осмотрелась.
Скафандры. Видимо, она успела добраться до какого-то шлюза.
— Да вы издеваетесь! — крикнула Фён. — Почему это снова происходит!
За дверью послышался до боли знакомый треск, и по стене поползла новая трещина. Панели обшивки вспучивались, как от нагрева, и взрывались, выворачивая наружу острые края. Металл трещал, как ломающиеся кости. Фён бросилась к ближайшему скафандру. Она была уверена, что у неё остаётся лишь несколько секунд, прежде чем корабль разлетится на части.
Скафандр выглядел, как гигантский панцирь для великанов. Фён просунула в него ноги и едва достала до коленных шарниров. Нагрудный модуль был таким тяжёлым, что в глазах потемнело от натуги, пока она натаскивала его на себя. Теперь Фён чувствовала себя так, словно её собираются четвертовать.
Оставался шлем.
Фён понимала, что, как только наденет рукава, окончательно утратит способность к передвижению. Зажимы на шее никак не хотели защёлкиваться, и Фён разодрала в кровь пальцы.
Наконец шлем был закреплён. Забрало засветилось и поприветствовало её бакарийской вязью. Скафандр зажужжал, пропищал что-то на бакарийском и попробовал подстроиться под её рост, но в итоге всё равно выдал ворох раздражённых ошибок.
— Вот же цурва! — процедила сквозь зубы Фён. — Слишком низкая я для тебя?
Она пристегнула один рукав, и весь отсек зашатался перед глазами, как при эпилепсии. Трещина вовсю кроила потолок. Фён даже не сразу поняла, что свет в отсеке уже не горит — включились огни на её скафандре. Она едва успела присоединить второй рукав, когда стена перед её глазами разорвалась, точно бумажный лист, оголив обожжённую всполохами огня пустоту.
Ничего нельзя было разобрать.
Фён закрутило. Она не могла пошевелиться в своём непомерном скафандре. Забрало заливало паническими сообщениями. Фён ничего не слышала — только собственное надрывное дыхание. Её потянуло куда-то, ударило о нагромождение свай, похожих на обломки металлического скелета, а потом потащило в пустоту. Глаза затянуло кровавой поволокой от перегрузок. Когда Фён пришла в себя, то увидела, что летит уже рядом с усеянным вспышками взрывов кораблём.
Где-то высоко, над заревом артиллеристского огня, тихо мерцали звёзды.
Корабль Айши был похож на обгоревший труп. Вокруг плыли чёрные обломки и изуродованные декомпрессией тела. Фён на секунду показалось, что от корабля тянется длинный шлейф густой крови — но это отблески на забрале обманывали глаза.
Скафандром Фён не управляла. Весь интерфейс был на бакарийском и никак на неё не реагировал. Корабль Айши упорно продолжал вести огонь — турели слаженно молотили, рассекая трассерами космическую темноту. Фён прищурилась и увидела две яркие пульсирующие точки, которые быстро скользили меж звёзд.
— Так тебе и надо, цурва! — пробормотала она. — Давайте! Добейте их!
Глава 19. Черна
Фён уносило всё дальше от корабля. Она проваливалась в огромную разверстую пасть. Темнота, точно штормовые волны, била в забрало шлема. Фён врезалась в скрюченный труп бакарийца в обгоревшем скафандре и ненадолго потеряла сознание. Привёл её в чувство назойливый писк скафандра. Фён не понимала нагло лезущие в глаза сообщения, но по мигающей цифре «50» догадалась, что воздуха в баллоне осталась ровно половина.
Она падала в темноту.
Компьютер рисовал на забрале вычурные графики, выводил пунктирной линией переплетающиеся траектории, развлекая игрой света, которая слепила глаза. Фён с удовольствием отрубила бы бортовую аналитику, да не знала как. Всё равно та никак не помогала. Даже если бы Фён знала, как включить двигатели, ничего бы не изменилось. Лететь было некуда. Скафандр и без того штопором вкручивался в пустоту.
— Аварийная связь! — скомандовала Фён. — Сигнал бедствия!
Скафандр никак не отреагировал.
— Вот же ховадина!
Фён скользнула глазами по системному меню, компьютер наконец ожил, и на забрале тут же выстроились причудливые пиктограммы, похожие на символы из давно потерянного языка.
— Дабельщина! Сигнал бедствия! — выкрикнула Фён. — Сигнал бедствия, ты понимаешь? Как по-бакарийски будет «бедствие»?
Фён зажмурилась, пытаясь вспомнить — хотя сомневалась, что когда-либо знала, — но в голову лезли только ругательства Насира.
— Адыр елдыш! — прорычала она. — Херзац матерах! Как включить эту дабельную связь!
Неожиданно система среагировала, и на забрале появился пульсирующий красный круг. Запись сообщения.
— Меня зовут Фён Кадич, — проговорила Фён и закашлялась. — Младший лейтенант связи, объединённый литийский флот. Я была захвачена бакарийским судном. Сейчас я в бакарийском скафандре, воздуха у меня осталось… — она скосила глаза в угол забрала, — меньше половины. Пожалуйста, помогите.
Красный круг мигнул и исчез, а по забралу поползла настойчивая бакарийская связь.
— Надеюсь, я сейчас сигнал послала, — прошептала Фён.
В висках стучало, под череп вколачивали гвозди. Сердце молотило, как на грани приступа.
Фён попыталась успокоиться.
Она всё сделала. От неё больше ничего не зависит.
Сосредоточиться на чём-то было сложно. Поначалу Фён следила за тем, как медленно тают цифры на забрале — как заканчивается отведённая ей жизнь, — но смысла в этом было не больше, чем отслеживать траекторию падения в пустоту по навигационному компьютеру. Фён закрыла глаза. Она ненадолго провалилась в беспамятство, нырнула в затягивающую, как трясина, темноту. Потревожил её сердитый рокот под шлемом. Фён не сомневалась, что в лицо ей ударит истеричная сигнализация о пустом баллоне, но воздуха оставалась ещё целая треть.
Фён не сразу сообразила, что происходит.
Компьютер выхватывал в темноте какую-то бледную точку и обводил её сверкающим кругом, разражаясь шипящими восклицаниями на бакарийском. Фён присмотрелась. Точка росла, наливалась светом, пока не превратилась в мощный прожекторный луч. Спустя несколько минут она увидела человеческую фигуру в скафандре, за которой тянулся длинный шлейф отработанного газа.
— Не может быть! — выдохнула Фён. — Меня что, вытащат? Но…
Она пригляделась, чтобы понять, кто отправился ей на встречу — соотечественник или бакариец, — но с такого расстояния разобрать было невозможно.
— Всё равно, — прошептала Фён. — Я хотя бы не задохнусь здесь. Хотя бы не задохнусь.
Луч фонаря скользнул по шлему и ослепил её на несколько секунд. Фён зажмурилась, а когда открыла глаза, то всё вокруг затянуло густым белесым паром. Она плыла в облаках.
Летящий к Фён человек включил двигатели на торможение. Прожекторный луч вновь резанул по глазам, и Фён приготовилась к удару. Её сильно тряхнуло, скафандр возмущённо завопил.
Сквозь мельтешащие на забрале сообщения Фён увидела склонившееся к ней лицо Лады. Лада улыбнулась, вытянула из металлического рукава трос и прицепила к нагруднику скафандра.
— Не может быть… — прошептала Фён.
— Как… — Фён закашлялась, воздух на шаттле был тяжёлым и затхлым, как на мёртвых кораблях, где не работает жизнеобеспечение. — Как вы меня нашли?
— Ты же сама аварийный сигнал включила! — сказал Насир. — Или не помнишь уже?
Он лежал в ложементе первого пилота и сражался с непокорными чёрными ремнями, которые обвивали его, как липкие щупальца.
— У меня получилось? Но как? — Фён наморщила лоб. — Как по-бакарийски сигнал бедствия?
— Хартазац.
— Херзац матерах! — выдохнула Фён.
Гравитации в шаттле не работала — видимо, для экономии энергии, — и Фён висела у стены, вцепившись в леер. После того, как её с немалым трудом вытащили из скафандра, всё тело ныло, а плечи отнимались от боли.
— Где Томаш? — спросила Лида. — Ты его видела?
Фён быстро взглянула на неё и опустила голову.
Она долго молчала.
— Как? — вздрогнула Лада.
— Это Айша. Он закрыл меня, спас. Она выстрелила, я ничего не успела сделать. Простите.
— Вот же глупый бахул! — взвыл Насир. — Как же так?
— Отключай сканер, — мёртвым голосом сказала Лада. — Искать больше некого.
— Простите меня, — пробормотала Фён. — Простите… Это всё из-за меня…
Ложемент Насира надрывно загудел и придвинулся к консоли. Насир протянул тонкую, как у мумии, кисть, медленно нажал на несколько кнопок — и вдруг заехал по клавиатуре кулаком.
— Херзац матерах! Я не верю! — Он пробуравил Фён взглядом. — Ты его бросила там? Он был ранен?
— Он умер, — сказала Фён.
— Ты проверила? Ты…
— Оставь её! — крикнула Лада. — Она тут не причём. Она сама чудом выбралась. Не представляю, как ты вообще залезла в этот скафандр.
Фён посмотрела на Ладу, хотела что-то сказать, но не решилась — и вновь спрятала глаза.