Читать я закончила с ощущением некоего разочарования. Вместо серьезной литературы мне попалась беллетристика, да еще и с таким паршивым концом. Когда я закрыла книгу, у меня осталось довольно странное ощущение, что где-то я уже слышала эту историю. Возможно, потому что роман не был оригинальным.
Часы показывали четыре утра, когда я незаметно для себя задремала в кресле.
Глава 32
— Это мое самое большое литературное разочарование! — раздраженно закончила я пересказ содержания книги за завтраком.
— А я думал, девочкам нравятся такие истории… — поддел меня Кеннет.
— Какие? — с угрозой спросила я.
— Ну… такие… с патокой… — томно выдохнул побратец, а потом громко заржал.
Я вместо ответа возмущенно фыркнула.
— И все же, — задумчиво проговорил Ааррон, — странно, что книга подобного содержания оказалась в закрытой секции.
— Ничего не странно, — отмахнулась я. — Кто-то из студентов пошутил, вот и весь секрет.
— Возможно… — задумчиво кивнул ледяной, — какое, говоришь, издательство там было?
— Невр… Нерв… Неверком, — с набитым ртом ответила я.
— Никогда о нем не слышал.
— Я тоже не слышал, — отозвался Нэт, — но это вообще ни о чем не говорит. Может, это вообще книга из какого-нибудь мира Земли из типографии, которой уже и не существует, потому что после революции у них экономика превратилась в решето.
Впрочем, интерес к книге был потерян безвозвратно ввиду ее бесполезности, и мы поплелись на пары.
Я дремала на лекциях и вяло реагировала на семинарах, Кеннет весь день пялился на формулу Большой Портальной Теории в надежде на чудесное озарение, Ааррон с мрачной решимостью грыз айсберг экономики. Вообще, день обещал быть спокойным и сонным, если бы после последней пары ко мне не подплыла дивно хорошенькая ледяная младшекурсница и, смотря восхищенными глазами на парней, не передала напоминание от ис-Ором. Сегодня танцы!
— Я хочу на это посмотреть! — заявил Кеннет, послав оборачивающейся девчушке воздушный поцелуй. Она мгновенно вспыхнула, даром что ледяная, споткнулась и, неуклюже поймав равновесие, зашагала прочь с гордо задранным носом.
— Заманчивая идея, — сдержанно улыбнулся Ааррон.
— Давайте, — согласно кивнула я, — заодно расскажете, как прошло.
— Э, не, сестренка, — Нэт опустил свою тяжелую руку мне на плечи и чуть сдавил, почти перейдя в захват, — сегодня ты у нас звезда эстрады!
— Предатель, — прошипела я, пытаясь вырваться, не устраивая потасовку в коридоре.
— Любящий брат! — поправил Кеннет. — Вот предложат тебе танцевать на каком модном приеме, а ты и не умеешь? Это же будет скандал!
Справедливости ради, побратец был прав. Но танцы…
— Может, сначала на тренировочку? — жалобно спросила я.
— Ни-ни! — картинно запротестовал Нэт. — Ты должна быть бодра и полна сил!
— И в юбке, — подсказал Аар.
— И в юбке! — поддакнул Нэт.
Спалю! Все их конспекты спалю при первом удобном случае!
На занятие действительно велено было явиться на комфортном каблуке и в юбке. Я долго и задумчиво рассматривала содержимое шкафа, почти привыкнув к равномерным стукам снежков в раму окна и воплям за окном в духе «Со-о-о-оль, выходи гуля-я-я-я-ять!» и была практически уверена, что эти двое от безделья прикладываются к фляжке с чем-то сильно поинтереснее воды.
Вариантов с юбкой было немного. Точнее, два: белое ученическое платье и черная юбка-колокол в пол, подогнанная под каблук так, что туфель не видно. Первый вариант мне претил и цветом, и фасоном, и идеологически. К тому же платье лежало в дорожном сундуке, было мятое и осточертело мне за пять лет. А второй вариант требовал какого-то внятного верха, потому что приехал со мной чисто случайно — часть вещей прислала Аскара, и разобрала я их только в университете.
Но именно на втором варианте я и остановилась. Не знаю даже, что мной двигало в тот момент: то ли желание эпатировать факультет Изящных искусств, то ли надежда, что где-то по пути мне встретится Астарт. Я выбрала юбку, просто потому что у нее был разрез до самого поясного шва. Правильно было, когда разрез шел по ноге, но я перевернула его четко посередине. Благодаря складкам юбки разрез мог бы стать заметен лишь если бы я рискнула сесть, закинув ногу на ногу. Ну или принялась лихо отплясывать, да.
Верхом стала черная безрукавка, сшитая по магической моде мира Дерева: воротник-стойка и разрез до самого пупка. Под такую безрукавку надевали нижнюю рубашку, но я сегодня решила отжечь по полной. В конце концов, вдруг ис-Ором решит, что я безнадежна?
Скрепив образ широким ремнем, усыпанным крупными хрустальными бусинами, я критически оценила себя в зеркале.
«Волосы распусти», — подсказал Рыжик, хищно щелкнув зубами.
Я хмыкнула и вынула длинную шпильку из узла на затылке. Тугие локоны рассыпались по плечам, придавая мне вид диковатый и распутный.
— Отлично, — резюмировала я, поцеловала огнелиса в нос и поспешила на свое первое и, как я надеялась, последнее практическое занятие по принцессоведению.
Выражение лица ис-Ором было бесценно.
— Эльд-Лааксо, вы привели с собой кавалеров? — ледяная леди едва заметно приподняла бровь.
— О нет, что вы! — мило улыбнулась я. — Это конвой.
Слегка датый конвой беспардонно заржал.
— Гм. Что ж, рада, что вы все же изволили явиться на занятие, — без особого восторга сказала леди-декан.
Ну, изволила — сильно сказано, подумалось мне. Эти гады меня чуть ли не волоком тащили через пол-университета, а едва мы шагнули на территорию девичьего факультета еще и принялись на каждом углу спрашивать «Где тут танцевальная?»
«Танцевальная», кстати, представляла собой довольно большую бальную залу с начищенным до блеска белым паркетом, огромными окнами, слепыми от морозного узора, тяжелыми белыми портьерами и небольшой сценой для местной самодеятельности.
На сцене стоял патефон, а рядом довольно внушительного размера кейс, рассчитанный на пластинки средней величины типа «гранд». У парней аж глаза загорелись: считалось особым шиком слушать музыку не с артефактной шкатулки, а с настоящей, шел-лачной пластинки. В основном потому, что пластинки эти были ужасно хрупкие и бились получше костяного фарфора. А еще стоили как кусок портальной арки. Сырьем для них служило особое вещество, вырабатываемое насекомыми мира Дерева, так что шел-лак являлся чуть ли не единственным до сих пор экспортируемым сырьем этого весьма бедного мира. Кроме зерна и мяса, конечно же.
— Вы знакомы с танцами мира Льда? — спросила ис-Ором.
— К счастью — нет, — широко улыбнулась я. По правде сказать, я успела отвоевать последнюю пару глотков из фляжки, и, возможно, поэтому предстоящее мероприятие не вызывало мышечных конвульсий.
Я думала, уважаемая леди-декан сейчас устроит длинную лекцию на соответствующую тему, однако, женщина лишь кивнула каким-то своим мыслям, расстегнула кейс и пролистала конверты с пластинками.
— Вот здесь есть небольшая подборка музыки мира Огня. Вы можете что-то из этого продемонстрировать? — спросила ледяная леди, а я лишь молча уставилась на кейс, не в силах сдвинуться с места.
Как бы отец ни искал, ему так и не удалось найти ни одной целой пластинки из нашего мира, — слишком хрупкий шел-лак бился от любого неосторожного движения.
Я медленно подошла к сцене и в растерянной тишине цокот моих кованых металлом шпилек казался грохотом наковальни. Провела пальцем по тонким складкам конвертов в кейсе и вынула наугад одну из пластинок.
«Бал посвящения» — гласила витиеватая надпись на ледяном языке.
Глава 33
Астарт ис-Лотиан никогда бы в здравом уме и твердой памяти добровольно не ступил на территорию врага. Никак иначе назвать факультет Изящных искусств язык не поворачивался, потому как с момента поступления Астарта в университет Льда студентки этого факультета открыли настоящую охоту на сына главы Совета магов.
Вначале это льстило, потом надоедало, затем утомляло и в конце концов начало раздражать. Поэтому юноша держался от помешанных на выгодном браке девиц настолько далеко, насколько позволяла территория университетского городка.
Но сегодня ему ужасно хотелось попасть на одно весьма приватное занятие к декану данного факультета. Ведь для танца нужен партнер, а он, вне всякого сомнения, идеальный партнер для Сольвейг эльд-Лааксо.
Подходя к малой бальной зале факультета Изящных искусств, Астарт ожидал услышать громкий счет раз-два-три или классический вальс, но музыка, доносившаяся сквозь неплотно закрытые двери, ему была незнакома. Это было нечто торжественное, грандиозное, побеждающее. Словно сходила лавина, словно лед вставал на дыбы под ногами, словно с неба обрушивался буран.
Астарт не ожидал, что, шагнув на занятие по классическим танцам мира Льда, он увидит ревущее пламя.
Сольвейг не заметила своего жениха. Она смотрела на единственного здесь мужчину, с которым могла исполнить этот танец. Единственного, который мог по-настоящему понять и принять ее.
Едва тревожное вступление закончилось, девушка махнула рукой, посылая не то огненную ленту, не то огненный кнут. Присутствующие здесь Ааррон и слегка опешившая Ксилла отпрянули в стороны, и лишь Кеннет эльд-Аалтонен остался неподвижен.
Он принимал ее огонь, он принимал ее приглашение.
Юноша выставил вперед руку, позволяя черно-золотому пламени намотаться на предплечье. Бесконечно долгое мгновение, и полукровка схватился за связывающий их огонь, окрашивая его в бирюзовый цвет.
Едва бирюза достигла Сольвейг, у девушки широко распахнулись глаза — она почувствовала вливающуюся в нее силу полукровки. Резкое движение — и Сольвейг тащит к побратиму по скользкому паркету. Она как будто упирается, и в полушаге связь лопается, рассыпаясь черно-бирюзовыми искрами.
И огненные замирают друг напротив друга.
Золотые глаза горят, ладони пылают пламенем, и эти двое никого не видят вокруг — лишь магия пульсирует в такт ритму. Проигрыш — и огненные медленно, приставным шагом двигаются по кругу.