– Хорошо, тогда давай поговорим о чем-нибудь, что ты хорошо знаешь. Расскажи мне какую-нибудь смешную историю про ферму, – попросила она.
Я растерялся.
– Что ты имеешь в виду?
– Например… жил-был один цыпленок, и хозяин отрубил ему голову, потому что собирался съесть цыпленка. Но тот цыпленок прожил после этого больше года. Наверное, его мозг не пострадал? Как бы то ни было, фермер кормил его из пипетки, поскольку у цыпленка не было головы.
– Этого не может быть, – возмутился я.
– Это правда! Я смотрела видео об этом, когда была в музее на Таймс-сквер в Нью-Йорке.
– И ты поверила?
– Можешь погуглить. Фермер даже устроил передвижное шоу с цыпленком, которого, кстати, звали Майк. Я покажу тебе за едой, хорошо?
Я покачал головой.
– У меня нет историй про курицу без головы. Я мог бы рассказать тебе о табачных червях, но это не смешно.
– Фу, противно!
– Точно, – сказал я. – Давай лучше ты расскажешь мне что-нибудь, чего я не знаю. Вот, например, ты говорила, что вы с семьей приезжали сюда и еще отдыхали в домике у озера в Миннесоте. А в другие места вы в отпуск ездили?
– А тебе это интересно?
– Знаешь, да. Это мой первый отпуск, и хотя бы по рассказам я хотел бы пережить твое детство. Понять, что я потерял.
– Не так уж и много, – заверила меня Морган.
Она стала поддевать ногой песок так, чтобы он поднимался фонтанчиками. И начала:
– Когда я была маленькой, мы много путешествовали. Раз в два года мы ездили на Филиппины к бабушке и дедушке. Как же я это ненавидела! Во-первых, я не знаю ни китайского, ни тагальского языка. Надо сказать, что семья моего отца родом из Китая, но вот уже несколько поколений они живут на Филиппинах. Во-вторых, летом там очень жарко! Потом, с возрастом, я стала больше ценить эти поездки из-за возможности пообщаться с моими двоюродным братьями и из-за еды, которую готовила бабушка. Они редко видели нас с сестрой, потому баловали.
Морган сделала паузу – глаза затуманились от воспоминаний.
– Мои родители любят путешествовать, мы были и на Гавайях, и в Коста-Рике, однако самая интересная поездка случилась после того, как я окончила среднюю школу, – родители взяли нас с сестрой в Европу. В Лондон, Париж, Амстердам и Рим.
– Как здорово.
– Я тогда не очень оценила, в основном мы ходили по музеям и церквям, и только сейчас, оглядываясь назад, я понимаю, насколько здорово было увидеть работы да Винчи и Микеланджело. Тогда мне было скучно до ужаса. Помню, как я смотрела на Мону Лизу и думала: «Ну и что в ней такого замечательного?» Мои родители считали, что все культурные объекты важны для формирования наших молодых умов.
Тут мы подошли к ресторану «Сэндбар Биллз». Хотя все столики были заняты, нам повезло: освободились места у бара с отличным видом на закат.
– Вот это да, – сказал я. – Сегодня определенно наш день.
Морган улыбнулась в ответ.
– Все для нас.
22
Мы были единственными посетителями, кто заказал чай со льдом вместо пива или коктейлей. Когда бармен положил перед нами меню, мы, не глядя, заказали чизбургеры. Нам не терпелось продолжить разговор: Морган показала мне на «Ютубе» видеоролик про безголового цыпленка Майка, а потом рассказала еще немного про свое детство. Ее родители ценили образование и потому выбрали для нее частную школу. Там ей пришлось столкнуться с групповщиной, испытать чувство незащищенности, научиться разбираться в людях. Наш с ней жизненный опыт кардинально отличался, но в одном мы походили друг на друга – музыка была путеводной звездой для нас обоих. Именно музыка играла решающую роль в формировании наших личностей, позволяла пережить боль и тяжелые потери. Когда я поделился с Морган своими мыслями, она поинтересовалась:
– Как ты считаешь, Пейдж стала художником тоже поэтому?
– Может быть. – Я задумался. – Обычно она рисовала фантастических животных или пейзажи, но однажды изобразила наших тетю и дядю, причем настолько реалистично, что можно было спутать с фотографией. Помню, я спросил ее, не может ли она нарисовать маму, чтобы я вспомнил, как она выглядела. Однако Пейдж ответила, что тоже не помнит. Может быть, это даже хорошо.
Морган наклонилась ко мне.
– Я бы очень хотела, чтобы ты поехал с нами завтра в «Буш Гарденс». Будет весело.
– Я бы тоже хотел, но у меня работа. – Затем, взглянув на нее, я добавил: – Может быть, встретимся, когда ты вернешься? После моего выступления. Я могу приготовить ужин или сходим куда-нибудь.
Девушка просияла.
– С удовольствием.
– Тогда договорились, – сказал я, зная наперед, что буду считать часы до нашей встречи. – И, помни, я обязательно приду на ваше танцевальное выступление в субботу, если только ты назовешь мне время, иначе мне придется разбить лагерь и дежурить на берегу.
– Это будет в полдень или чуть позже.
– Ты говорила, что у вас миллион подписчиков, а сколько видео вы уже выложили в Сети?
– Наверное, несколько сотен, – ответила Морган.
– Вы сделали столько танцевальных номеров?
– Конечно же нет. Не знаю точно, сколько мы поставили танцев. Берем какую-то песню, готовим танец, снимаем, а затем разбиваем каждое видео на несколько фрагментов.
– А как же вы будете это дальше делать? Если каждая из вас пойдет своим путем?
– Мы в последнее время только это и обсуждаем. Девочки знают, что в субботу я выступаю с группой в последний раз. И до недавнего времени Холли и Стейси тоже планировали уехать. Но сейчас появились деньги, так что, полагаю, они попытаются сохранить группу по крайней мере до конца лета. Например, можно репетировать с помощью «Фейстайм» и встречаться всем вместе по выходным. Они пока не решили окончательно.
– Но ты в этом не будешь участвовать?
Морган замолчала, и у меня возникло ощущение, что она старается найти правильные слова.
– Ты же знаешь, как я отношусь к блогерам. Но больше всего я боюсь совершить ошибку, когда речь идет о моей музыкальной карьере. Не хочу, чтобы люди думали, что я добилась успеха благодаря поклонникам в социальных сетях, а не потому, что я много работала, включая занятия оперным пением. Я надеюсь, что менеджер, если он у меня появится, подскажет, как все сделать правильно. Пока – в ближайший месяц – буду публиковать видео по своему выбору. А там посмотрим.
– Будешь скучать по всему этому?
– И да и нет, – призналась она. – Я привязана к своим подружкам, и, когда мы начинали, все было очень весело. Сколько радости мы испытали, когда число подписчиков вдруг стало астрономически расти! Но в последнее время мы стали слишком серьезными, бесконечно что-то улучшаем, стремимся к какому-то непонятному идеалу… Я успокаиваю себя тем, что я многому научилась, смогу даже срежиссировать свой собственный клип.
– Правда?
– Наверное. А если не получится, то я просто позвоню Марии.
Я улыбнулся. Бармен принес наши чизбургеры, и мы принялись за еду, наблюдая, как на небе расцветает закат.
– Мы так много обсуждаем мое будущее, а что ты собираешься делать, когда вернешься домой? – спросила Морган, отрезая кусочек. В отличие от меня, она убрала в сторону булочку и ела вилкой и ножом, а вот картофель фри мы поглощали с одинаковым удовольствием.
– Буду делать то, что и всегда, – работать на ферме.
– Расскажи, с чего начинается твой день.
– Проверяю, все ли яйца собраны, а потом переставляю «фургон переселенцев».
– Что за «фургон переселенцев»?
Я задумался, как бы понятнее объяснить.
– Помнишь, я рассказывал, что куры любят тень? Так вот, «фургон переселенцев» – это такой большой тент на полозьях, с гнездовыми ящиками вдоль одной стороны. Куры любят есть насекомых, а еще они много гадят. Поэтому нам приходится каждый день перемещать тент, чтобы создать им чистую среду обитания. Помимо этого, так мы удобряем почву.
– Ты двигаешь тент с помощью трактора?
– Конечно.
– Хотела бы я посмотреть, как ты управляешь трактором.
– Приезжай на ферму, увидишь.
– А что ты делаешь потом?
– Все зависит от времени года. Я проверяю теплицы или посевы, смотрю, как идет уборка урожая, вожусь с новой партией цыплят или объезжаю поля, а также занимаюсь управлением персоналом и общением с клиентами. Ну и, конечно, что-то ломается и требует ремонта. Каждый день я просыпаюсь с мыслью о том, что мне нужно переделать тысячу дел. Если бы ты только знала, сколько времени и сил уходит на то, чтобы яйца или помидоры попали на прилавок магазина!
– Как ты все успеваешь?
– Многое берут на себя моя тетя и управляющий. А мне пришлось научиться расставлять приоритеты.
– Вряд ли я смогла бы так жить, – сказала Морган, покачав головой. – Нужно быть очень ответственным человеком.
– Тебе и не нужно жить такой жизнью. Ты станешь звездой.
– Твои бы слова да богу в уши!
– Просто поверь мне, – сказал я. И никогда и ни в чем я не был так уверен.
23
Закончив ужин, мы пошли по пляжу в сторону «Дона». Ресторан отеля на пляже был полупустым; часть постояльцев наслаждалась вечером, расположившись в шезлонгах у бассейна. Из отеля к морю прошла пара: занятые разговором, они даже не заметили нас. Морган остановилась в нескольких шагах от деревянного настила и повернулась ко мне. Глядя на нее, я снова подумал, что не видел никого красивее.
– Вот мы и пришли.
Прежде чем повернуться ко мне, девушка несколько секунд изучала отель.
– Спасибо тебе за чудесный день, – сказала она.
– Не за что, – ответил я. – Это был самый лучший день моего отпуска.
– Да, согласна.
То, как она это сказала, заставило меня сделать шаг в ее сторону и нежно притянуть к себе.
Увидев, как расширились ее глаза, я испытал легкое сомнение: может быть, остановиться? Морган уже дважды целовала меня, но мы оба знали, что предстоящий поцелуй будет другим – он будет насыщен всеми эмоциями, что переполняли нас в данный момент.