Светланская улица во Владивостоке уже до революции была вполне столичной улицей. Почтовая карточка. Начало ХX века
В 1924 году Светланскую переименовали в Ленинскую, по имени вождя страны, а вернули историческое имя в эпоху перестройки.
Другая важная улица города тоже получила название по шхуне – Алеутская. Экипаж шхуны проложил эту трассу, соединив пирс (современный морской вокзал) с военным постом. В советское время она звалась улицей 25‐го октября – не по дате взятия в 1917 году Зимнего рабочими и матросами, как в других городах СССР, а по вступлению в город красных, что произошло в 1922‐м.
Сплошной амур к Античности! Французская карта Владивостока 1912. Claudius Madrolle. Northern China. Paris: Hachette & Company, 1912
Однако вернемся к топонимической красоте Владивостока. Золотой Рог, Босфор, заливы Петра Великого, Амурский, Уссурийский и сам Влади-восток (как тогда писали) появились на карте в 1859 году в связи с походами той самой «Америки». Название парохода-корвета оказалось пророческим: экспедиция под командой генерал-губернатора Николая Муравьева-Амурского в полном смысле слова открыла современное Приморье, наметив узловые точки развития. Сам корабль «Америка» назывался так по стране изготовления – он был построен в Нью-Йорке. Интересно, что историческую резиденцию губернатора Муравьева-Амурского на берегу Ангары в центре Иркутска современные иркутяне называют Белым домом. Феноменально одаренный руководитель Восточной Сибири, которому удалось не только много сделать для укрепления Империи, но и полноценно пожить на пенсии и умереть в Париже (он похоронен там на Монмартрском кладбище). Муравьеву-Амурскому мы также обязаны основанием Хабаровска и Благовещенска. В Хабаровске ему был поставлен памятник работы Михаила Опекушина, автора знаменитого памятника Пушкину в Москве (в годы революции уничтожен, восстановлен в 2000‐х). Жаль, что от легендарного корвета «Америка» в Приморье не осталось и следа: после кровавого конфликта с Китаем на острове Даманский залив Америка переименовали в залив Находка. Логика чисто чиновничья: оставим только наши имена – при этом смахнули заодно и нашу историю. Остается надеяться, как в песне Высоцкого, «что сжигать корабли скоро выйдет из моды».
Но вернемся к приморскому ансамблю. Более ста двадцати названий появились в связи с гидрографическими экспедициями под началом Василия Бабкина, начальника штаба в упомянутом плавании «Америки» во главе с Муравьевым-Амурским. Когда были уже использованы все названия кораблей («Новик», «Разбойник», «Калевала») и имена офицеров, Бабкин стал давать имена по кораблям, которым не довелось плавать в столь дальних широтах, словно продолжив таким образом их жизнь на другом конце света. Он вспомнил свой бриг «Парис», на котором ходил в Средиземное море; бриг «Патрокл», который участвовал в гидрографических работах в Балтийском море (1837–1841). «Улисс» бороздил Атлантику, Черное и Средиземное моря и был продан на слом в 1860 году. Так и родился «Троянский ансамбль» в Восточном Босфоре. Вслед за Осипом Мандельштамом, упомянутым в эпиграфе, хочется сказать:
Куда плывете вы? Когда бы не Елена,
Что Троя вам одна, ахейские мужи?
Граф Муравьев-Амурский основал Хабаровск и Владивосток. Духом Аргонавтов и Древней Греции проникнуты названия, присвоенные его экспедициями. Памятник губернатору Муравьеву-Амурскому в Хабаровске. Е. П. Демидов. A shooting trip to Kamchatka. London: R. Ward, Ltd., 1904
Но где же во Владивостоке Елена? Искусственный остров Елены возник в конце XIX века – это отделенная каналом часть легендарного острова Русский.
Древнегреческая мода на Дальнем Востоке – отголосок большого межконтинентального стиля ампир (по сути – возвращения к классической архитектуре Рима и Греции); но с другой стороны, в именах «Босфор», «Золотой Рог» чувствуется размах Греческого проекта Екатерины Великой, которая видела Россию в качестве основной территории возрожденной Восточной Римской империи с центром в Константинополе. Одним из первых кораблей, исследовавших Приморье, был фрегат «Паллада»: его спустили в 1832 году. Под началом Константина Посьета фрегат совершил дальний поход в Японию с дипломатической миссией для заключения «торгового трактата». После того плавания на карте появились бухта Рейд Паллада, мыс Гамова, залив Посьета и заповедный остров Фуругельма, описанный моряками «Паллады» и названный ими в честь Ивана Фуругельма – капитана транспорта «Князь Меньшиков», принадлежавшего Русско-Американской компании.
Впрочем, не только греческие герои воскресали в названиях кораблей: целую гамму имперских и национальных амбиций можно обнаружить в топонимах по именам клиперов «Манджур» и «Разбойник», корветов «Воевода» (1856), «Витязь» (1886), «Боярин» (1856), парусно-винтового фрегата «Аскольд» (1854), «Стрелок», парусно-винтовых клиперов «Джигит», «Калевала» (по названию карело-финского эпоса: строили его на верфях финского города Або) и даже «Опричника», пропавшего без вести в Индийском океане.
Есть еще один известный топоним, производный от Светланы. Светлановская площадь в Петербурге запоминается своей величественной неоклассической архитектурой. Названа она по имени завода ОАО «Светлана». По легенде, первый хозяин назвал его так в честь своей дочери, но на самом деле это аббревиатура от названия «СВЕТовая ЛАмпа НАкаливания». В мае 1914 года здесь, на заводе Якова Айваза, выпустили первую в России лампочку, для нее и придумали задушевное название, которое после революции стало именем всего завода – хотя в СССР идеологически невыверенные названия обычно не сохраняли. Район вокруг площади и одноименного проспекта в наши дни сокращенно именуют Светка или Светлана. Грамматически название Светлановская неправильное: нужно, конечно, как во Владивостоке: Светланская. А у петербуржцев получилось, как будто оно создано от какого-то Светланова – например, московского дирижера.
Глава 11. КУЛИКОВО ПОЛЕ В ОДЕССЕ, СЕВАСТОПОЛЕ И НА ДОНУ. В ПОИСКАХ ИДЕНТИЧНОСТИ
Летописцы говорят, что такой битвы, как Куликовская, не бывало прежде на Руси; от подобных битв давно уже отвыкла Европа. …Таково было побоище Каталонское, где полководец римский спас Западную Европу от гуннов; таково было побоище Турское, где вождь франкский спас Западную Европу от аравитян.
Романтический дух XIX века, возрожденный интерес к национальной истории привели к появлению в речи горожан, а затем и на картах двух черноморских городов Куликова поля. В Одессе вы оказываетесь на поле, когда, выйдя из здания железнодорожного вокзала, поворачиваете направо. Собственно, первый вокзал официально назывался «Пассажирское здание Куликово поле» (1883), хотя выбор был невелик: главный фасад вокзала выходил на площадь с гордым именем Тюремная, по соответствующему учреждению. Здесь же, на Куликовом, находилась конечная остановка паровичка, следовавшего на Большой Фонтан, воспетого в легендарной песне «7-40» – по времени его отправления.
В семь-сорок он приедет,
В семь-сорок он подъедет —
Наш старый, наш славный,
Наш агицын паровоз.
Появившись впервые на карте в 1864 году, уже в начале XX века Куликово поле сменяют Сенная, Старосенная, потом повторяющие друг друга площадь Революции, 25 Октября, Октябрьской революции. После освобождения от нацистов ее именуют площадью Свободы, потом она снова площадь Октябрьской революции, и лишь в 1994 году к ней возвращается прежнее название – Куликово поле. Одесские краеведы считали это название производным от владений помещиков Куликовских, но недавние разыскания и публикации показывают, что поле расположено далековато от их земель. Если в Одессе этим топонимом обозначена самая большая площадь в центре города, то в сегодняшнем Севастополе Куликово поле – это застроенный многоэтажными домами переулок. По данным онлайн-путеводителя Jalita.com, поле находилось «между Историческим бульваром и балкой в районе современного магазина „Океан“»; в историю оно вошло, помимо прочего, тем, что здесь находился один из первых российских военных аэродромов.
Так откуда же эти имена на Черном море?
Одесса и Севастополь появились на черноморских берегах империи в конце XVIII века в рамках все того же «Греческого проекта», поэтому у незастроенных полей в центре города была общая функция: здесь проводились военные смотры. Такие места в Европе было принято называть Марсовым полем – по имени самого первого такого плаца в Древнем Риме. Марс – древнеримский бог войны, ему и посвящали время воины-мужчины. Кстати, нынешний район Марсово поле (Campo Marzio) в Риме занимает часть того самого поля. Благодаря военным успехам и разумной политике администрации Рим быстро рос, и вскоре поле было застроено общественными зданиями и роскошными виллами. До наших дней сохранился известный храм всех богов – Пантеон, в эпоху барокко здесь возникли площадь Навона и площадь Испании со своей знаменитой лестницей. Со временем Марсово поле стало именем нарицательным для военных в разных странах: в Париже Марсово поле – общественный парк между Эйфелевой башней и Военной школой. Аналогичные топонимы можно найти на старых картах Берлина, Мюнхена, Варшавы… В начале XIX века Большой луг в Петербурге, также именуемый Царицыным, тоже стали именовать Марсовым полем: помимо парадов и огромных казарм гвардейского Павловского полка (это здание много лет занимало «Ленэнерго», теперь там гостиница), это название было оправданно еще и тем, что в 1801 году здесь появился выразительный памятник Александру Суворову: легендарный полководец изображен в образе бога войны Марса. Памятник установили по повелению императора Павла I, в память об Итальянском походе, за который Суворов получил титул «князь Италийский». Стало быть, Марс вернулся домой. Но история не стояла на месте: на смену классицизму, ампиру пришли романтизм и поиски национальной идентичности. А на смену увлечению Древним Римом пришло увлечение российской древностью.