ь понятным прежде всего титульному русскому населению, и никому другому. Важно и то, что в новом официальном названии смещались акценты: все-таки Санкт Петер – это Святой Петр, а Петро-град – город монарха-основателя.
Как это ни удивительно, инициаторами переименования были не русские националисты из Союза Михаила Архангела. Главный архивист Центрального исторического архива в Петербурге Андрей Румянцев обнаружил, что это были проживавшие в Петербурге чешские эмигранты! Еще за месяц до случившегося они опубликовали в «Биржевых ведомостях» открытое письмо императору: «Ныне вполне своевременно и уместно вспомнить почин длинного ряда русских деятелей и мыслителей XVIII и начала XIX века, которых коробило немецкое название нашей столицы. Мы, чехи, просим общественное управление столицы войти с ходатайством на Высочайшее Имя об утверждении и обязательном впредь употреблении русского названия столицы „Петроград“».
Почему вдруг именно чехи? Просто их с детства учили, что Санкт-Петербург по-чешски – Petrohrad. Еще в 1839 году была завершена публикация чешско-немецкого словаря Юнгманна. Сын пражского сапожника Йозеф Юнгманн в своем словаре так и написал: Petrohrad – Sankt Petersburg. Он был убежден, что название русской столицы должно быть оформлено славянскими корнями, а не немецкими. И то, что топоним придумал сам основатель города Петр Великий, его не интересовало: он боролся с германизмами, выступая за чистоту чешского языка. В 1914 году его идеи совпали с представлениями Николая II и всей Европы – хотя Чехословакия, будучи частью Австро-Венгрии, вела войну против России!
Очевидец печальных событий Зинаида Гиппиус написала о вторгшейся в топонимию политике в возвышенном «петербургском» духе:
Кто посягнул на детище Петрово?
Кто совершенное деянье рук
Смел оскорбить, отняв хотя бы слово,
Смел изменить хотя б единый звук?
Не мы, не мы… Растерянная челядь,
Что, властвуя, сама боится нас!
Все мечутся да чьи-то ризы делят,
И все дрожат за свой последний час.
Изменникам измены не позорны.
Придет отмщению своя пора…
Но стыдно тем, кто, весело-покорны,
С предателями предали Петра.
Чему бездарное в вас сердце радо?
Славянщине убогой? Иль тому,
Что к «Петрограду» рифм грядущих стадо
Крикливо льнет, как будто к своему?
Но близок день – и возгремят перуны…
На помощь, Медный Вождь, скорей, скорей!
Восстанет он, все тот же, бледный, юный,
Все тот же – в ризе девственных ночей,
Во влажном визге ветреных раздолий
И в белоперистости вешних пург, –
Созданье революционной воли –
Прекрасно-страшный Петербург!
Уже в 1914‐м, в первый год войны, были переименованы более сотни населенных пунктов с германскими названиями; они были основаны немцами и в них проживали немцы – потомки тех, кого пригласила Екатерина Великая полтора века назад.
Некоторые немецкие поселения в Поволжье имели устоявшиеся русские названия: Бальцер превратился в Голый Карамыш, Урбах – Новый Кут. Другие просто перевели: Фриденберг получил прямо-таки советское название Мирное, Блуменфельд – Цветочное. Железнодорожная станция Лихтенау была переименована в Светлодолинскую. Благодаря дословному переводу вместо Гальбштадта появился бессмысленный топоним Полугород (городу повезло: ныне это Молочанск, свое название он получил по реке Молочной).
В 1914 году все забыли, что и немцы, и русские – христиане. Лубок «Черт няньчает своего сына из Берлина». Худ. Н. П. Шаховской. Текст В. И. Успенский. [Петроград]. Издание хромолитографии В. Шмигельского. 1914–1915
Только в Екатеринославской губернии было переименовано 64 населенных пункта с германскими названиями. Переименования сопровождались массовым отъездом колонистов в Америку. По данным историка Николая Титова, еще до 1914 года Поволжье покинули около 400 тысяч человек. В 1920‐е годы часть немецких названий была восстановлена в рамках АО Трудовой коммуны немцев Поволжья – чтобы окончательно исчезнуть во время Великой Отечественной войны.
Тучи сгустились и над именами крупных городов. В октябре 1914 года пермский губернатор предложил переименовать Екатеринбург. 23 декабря 1914 года главный начальник Уральских горных заводов написал по этому поводу в Пермскую ученую архивную комиссию: мол, «безусловно желательно определить выбор нового наименования». Однако, несмотря на пожелания высокопоставленных чиновников, Екатеринбургская городская дума обратилась к этому вопросу только 29 апреля 1915 года. На заседании были рассмотрены следующие составные наименования: Екатериноград, Иседонск, Екатеринозаводск и даже грецизм Екатеринополь. После обсуждения думцы единогласно решили оставить старое название с благодародной мотивацией: «не дерзая посягнуть на название, данное императором Петром Великим». Тем не менее в декабре 1916 года Пермская ученая архивная комиссия вновь вернулась к этому вопросу – и предложила главному начальнику Уральских заводов дать Екатеринбургу название, «приличествующее русскому городу». Были предложены следующие варианты: Екатеринозаводск, Екатериноисетск, Екатериноугорск, Екатериноурал, Екатеринокаменск, Екатериногор, Екатеринобор, однако революционные волнения помешали осуществлению замысла ученых. Екатеринбург убрали с карт после революции, заменив на Свердловск.
Россия была не одинока: в те годы активно переименовывали улицы и в городах Европы. В частности, были заняты поиском и ликвидацией вражеских названий в столице Итальянского королевства. Посвящений германским деятелям в Риме тогда еще не было, поэтому особо бдительные обратились к традиционным названиям с германскими коннотациями. Городскому собранию было предложено переименовать Тевтонскую улицу (Via Teutonica) близ Ватикана. Но сторонников переименований все же удалось охладить: улица так называлась с XVI века – по храму, гостинице и кладбищу для пилигримов, прибывавших из Германии и Фландрии. Благодаря тем же аргументам тогда удалось сберечь еще одно «вражеское имя» – улицу Святой Агаты у Готов (Via di S. Agata de’ Goti): она получила название по храму в честь мученицы Святой Агаты на холме Виминал (сама она погибла на Сицилии в 251 году); первый храм, посвященный Святой Агате, был построен здесь для римских готов-арианцев в IV веке.
В то же самое время удалось спасти и название старинной улицы в Москве. Речь идет о Немецкой улице – главной в Немецкой слободе. Правда, жители, не дожидаясь решения властей и находясь в ура-патриотическом угаре, все-таки «залепили бумагами дощечки с наименованием улицы» (Петроградские ведомости. 1914. 20 августа).
Двоюродному брату Николая II английскому королю Георгу V в начале войны было очень непросто: Англией – со времен королевы Виктории и принца Альберта – правила династия, полное имя которой – Саксен-Кобург-Готская, по двум старинным герцогствам. По иронии судьбы лучшими германскими бомбардировщиками оказались те, что изготавливались на трамвайном заводе в городе Гота (Тюрингия). В июне 1917 года эскадрильи Gotha G.IV начали дневные бомбардировки Лондона. В первый же день погибли 160 человек, была уничтожена школа в Попларе, после чего толпа пошла громить магазины и заведения с немецкими названиями и/или немецкими владельцами. Интересно, что герцогом Саксен-Кобург-Готским, резиденция которого находилась в Готе, был внук английской королевы Виктории Карл Эдуард. Чтобы продемонстрировать свою лояльность Германии, 12 марта 1917 года Карл Эдуард подписал символический указ, исключавший права на свой трон негерманских членов Саксен-Кобург-Готского Дома.
Вот почему 17 июля 1917 года Георг V переименовал свою династию в Виндзорскую – по королевскому замку Виндзор, построенному Вильгельмом Завоевателем. Этот отчаянный популистский жест оказался на редкость удачным: корона была спасена.
Волна антигерманских настроений докатилась и до США, которые не вели боевых действий. Как показывает исследование Джека Симпсона, в июне 1918 года мигранты из Польши добились в Чикаго переименования улиц Любека, Франкфурта, Рейна, Берлинаи ряда других. Вместо них на карте появились улица Диккенса, Шекспира и других деятелей английской культуры.
А что же Россия? В последние месяцы старого режима российская элита увлеченно боролась с неметчиной на всех фронтах. В разгар Первой мировой одна из центральных набережных Невы, Воскресенская, пролегающая от Водопроводного переулка до Литейного моста, получила новое имя – Бельгийская, в честь союзников России в той войне. Отцы города видели глубокий символизм в том, что неподалеку была набережная имени другой союзницы – Англии, хотя это название и было дано набережной не в честь страны, а потому, что тут когда-то был английский квартал, где жили купцы и дипломаты, стояла англиканская церковь, а в доме 56 какое-то время размещалось посольство Великобритании. А рядом с Бельгийской и Английской была еще и Французская набережная, так как в доме Е. П. Пашковой (№ 10) находилось посольство Франции.
Топонимическая Антанта на брегах Невы продержалась недолго. Бельгия была оккупирована немецкими войсками, а топоним в ее славу не вошел в обиход. Исследователи Петербургской топонимии Алексей Ерофеев и Алексей Владимирович указывают, что это переименование в действительности не состоялось. Ничего удивительного, такое в Петербурге бывало.