Советские топонимы сливаются с окружающим пространством, теряя свою исходную политическую и эмоциональную нагрузку, становясь неразличимыми для новых поколений. Жители одесского Ильичевска вплоть до 2016 года не хотели расставаться со своим привычным названием. В качестве альтернативы городские власти рассматривали вариант с заменой гласной: Ильячевск – то есть город Святого Ильи, но в итоге на карте теперь Черноморск.
Глава 15. ТЕХНИЦИЗМ В ТОПОНИМИКЕ. СКРОМНОЕ ПРОНИКНОВЕНИЕ ТЕЛЕГРАФА
Томск – Санкт-Петербург – Нефтеюганск – Москва – Электросталь
В начале XXI века шум шестеренок и гудки заводов часто включают в музыкальные произведения, в современной архитектуре нередко обнажают конструктивные элементы. Эту красоту впервые увидели и осмыслили в эпоху авангарда. Но топонимия опередила художников: увлечение техницизмом отразилось на картах значительно раньше.
В 1887 году в томских газетах появились сообщения о кикиморе, поселившейся в доме Колотилова, стуками и голосами пугавшей жильцов. В информации о «полтергейсте» место обозначалось по-разному: дом «на углу Дворянской и Телеграфного переулка» или «угол Дворянской и Карнаковской». Впоследствии телеграф перестал быть новинкой и имя ушло, теперь это Подгорный переулок. Но нам важен сам факт: новейший технический агрегат, соединивший город со всем миром, был прекрасным ориентиром для жителей «Сибирских Афин» – так метафорически называют Томск, столицу сибирской науки. Москвичи, побаловавшись Телеграфным переулком в XX веке, вернулись к дореволюционному топониму Архангельский.
Тихая весенняя Дворянская в Томске успела побывать улицей Равенства, а ныне это улица Гагарина. Где‐то здесь был Телеграфный переулок. Томск. Почтовые карточки. Начало ХX века
В Петербурге техницизмы появились чуть позднее, хотя размеры города, его промышленное и культурное развитие подразумевали обширный репертуар для топонимии. Впрочем, нашу северную столицу никто и не называл Электрополисом, как Берлин, или Городом Света, как Париж. Трамвайный проспект 1906 года – одна из первых топонимических ласточек технического прогресса в столице Российской империи; название проспект получил по трамвайному маршруту в Петергоф, который стал известен под замечательным именем Оранэла – Ораниенбаумская электрическая линия.
Эстетическая революция в топонимии пробивала себе дорогу одновременно с художественным авангардом – с успехами Татлина, братьев Весниных и их учеников. Но начинали инженеры и бизнесмены.
В 1911 году от Томска к Енисейску стали строить железную дорогу, в середине таежной магистрали (увы, так и не построенной) на реке Чулым оказался Центрополигон. На торфяных болотах восточного Подмосковья в 1912 году поднялась электростанция «Электропередача», так же назвали поселок, который в 1946 году получил название Электрогорск. На том же Горьковском направлении, прославленном Венедиктом Ерофеевым в романе «Москва – Петушки», в дореволюционные годы возникли заводы «Электроугли» и «Электросталь». После революции эти имена вытеснили старые названия местностей: Кудиново и Затишье казались слишком тихими для бурных 1920‐х годов.
Столь же уверенно и непринужденно Электродная, Шарикоподшипниковская, Газгольдерная, Электрозаводская и даже сверхспециализированная Слаботочная улицы заняли место на карте столиц в 1920–1930‐х годах. Это были ориентиры: большинство имен указывало на названия фабрик по соседству, но с другой стороны – в них пиетет перед техническим прогрессом. Лысьвенский краевед Николай Парфенов обнаружил в документах 1930‐х годов хутор Электробудка по имени дома, в котором проживал обходчик линии электропередачи Филарет Мехряков.
Территорией новаций были моногорода. На месте села Керва-Грива вырос энергичный поселок Гидроторф, торфодобывающие Шатурские болота породили Шатурстрой и Шатурторф. В Челябинской области грандиозный город-завод по переработке магнитного железняка строился по плану немецких архитекторов-модернистов; при поиске названия в ход пошло старое имя казачьей станицы Магнитная, расположенной у горы с таким же названием – в итоге получился Магнитогорск! А вот в Нефтегорске (первый вариант названия был еще неожиданнее: Майнефть) никакой горы не было, вторая основа «горск» означала «город». Так же ошибочно горск в роли города выступает в Солнечногорске в Подмосковье.
Своеобразный перевод произошел при переименовании Кудельки в Асбест – в старину асбест называли куделькой (кстати, в городе имеется гостиница с таким названием). Асбест признан опасным для здоровья в большинстве стран Европы, на название нашего города это не влияет, недалеко от Асбеста блистает Новоасбест.
Со временем мода на техницизм прошла. Начался обратный процесс. В 1931 году близ платформы «Долгопрудная» (от «долгого», то есть «длинного», пруда) стали строить дирижабли, появился поселок Дирижаблестрой (1935), а в 1938‐м после череды аварий к этому транспорту в руководстве страны охладели, причем настолько, что не поленились и переименовали поселок в Долгопрудный. Всего четыре года жизни было у Электровоза, возникшего при слиянии поселка электровозостроительного завода («Электровозстрой») и деревни Ступино в 1934 году. Перед войной название поселка Электровоз уступило позиции традиционному Ступино.
Александр Лабас. Дирижабль, 1931. Русский музей, Санкт-Петербург. © Бескина Ольга Михайловна, правообладатель
Впрочем, хотя в архитектуре конструктивизм перешел в середине 1930‐х в имперскую неоклассику и ар-деко, в топонимии процессы шли иначе: в 1939 году знаменитую на весь мир благодаря Анне Карениной Обираловку и поселок при ней сменили на вполне конструктивистское название Железнодорожная. Местные жители сокращают название до еще более энергичного Желдор. Кстати, топоним Обираловка – лингвистическая загадка, требующая исследований краеведов.
Производственные топонимы присваивались и роскошным станциям московского метро: в 1942 году появилась Электрозаводская. В период оттепели неутомимый технократ Хрущев вновь ввел технику в моду, а заодно – в топонимию: вот, к примеру, названия поселков нефтяников тех лет – Нефтегорск (Самарская область), Нефтекамск (Башкирия), Нефтекумск (Ставропольский край). В те же годы горделивый Нефтеюганск рос на протоке Юганская Обь на месте деревушки Усть-Балык в Ханты-Мансийском автономном округе; в 1990‐х появилось его юмористическое прочтение Нефтезюганск – по фонетической близости к фамилии лидера партии коммунистов Геннадия Зюганова.
Традиции топонимии 1920‐х годов развивали и в хрущевско-брежневском Ленинграде: при устранении омонимов, Суворовскую улицу в Невском районе сменила Автогенная – по заводу «Красный автоген», находившемуся в доме 8. Улица Пионерстроя воспевает любопытное всесоюзное движение: его участники сами ничего не строили, но собирали макулатуру, металлолом, работали на субботниках и тому подобное, а вырученные деньги перечислялись в фонд этих самых строек, как сообщают нам петербургские исследователи Алексей Ерофеев и Алексей Владимирович. Интересная практика!
Глава 16. ДАЗДРАПЕРМА В СТРАНЕ ЗАМКОМПОМОРДЕ. МИЛИТАРИЗИРОВАННАЯ АББРЕВИАЦИЯ
Екатеринбург – Москва – Санкт-Петербург – Самара – Ростов-на-Дону
Я человек эпохи Москвошвея…
Еще один определяющий момент ономастики 1920‐х годов, на который вы наверняка обращали внимание, – любовь к сокращениям. Исследователи антропонимии Анна Суслова и Александра Суперанская считали аббревиацию одним из продуктивных процессов в ономастическом творчестве. Именно так появились популярные имена:
Виль и Вилен (женский вариант – Вилена и Виль) – Владимир Ильич Ленин;
Ким – Коммунистический интернационал молодежи;
Октябрина – по октябрьской революции;
Эля, Электрификация – навеяны культом электричества, планом ГОЭЛРО и знаменитыми словами Ленина, которые высекали и писали на транспарантах: «Коммунизм есть советская власть плюс электрификация всей страны».
По-новому расшифровывали известные имена из других культур:
Ренат и Рената (лат.) – изначально это «вторично рожденная», «вернувшаяся к жизни», «обновленная», но в советском прочтении это аббревиатура «революция, наука, труд».
Аир – Алексей Иванович Рыков. Александра Суперанская рассказывала, что ее сосед назвал так сына, а когда Рыкова расстреляли, стал утверждать, что взял это имя из поэмы Алексея Толстого «Алеша Попович». Как забыть Даздраперму — Да здравствует первое мая; впрочем, Суперанская не встречала людей с этим именем и считала его ономастической шуткой. В наше время слово стало популярным мемом в интернете.
Интересно, что имятворчество не остановилось и после 1920‐х. Самые яркие имена мы получили в 1930‐х; они связаны с героическими эпопеями полярников, которыми так тогда гордились и рекламировали средства массовой информации:
Лапанальда – Лагерь Папанина на Льдине;
Оюшминальда – Отто Юльевич Шмидт на Льдине; история известна также как экспедиция челюскинцев, так как они плыли на корабле «Челюскин». В этих именах слышатся и скандинавские Руальды, и индийские Лакшми. В то же время их звуковой образ напоминает имя полярника Адольфа Эрика Норденшёльда – первого покорителя Северного морского пути; ему был посвящен архипелаг Норденшёльда из семидесяти островов недалеко от Таймыра; экспедиции Норденшёльда на пароходе «Вега» посвящен роман Жюля Верна «Найденыш с погибшей «Цинтии».