Гражданская площадь отныне будет площадью Гагарина. После полета Германа Титова и ему дали улицу – в новостройках, а вскоре улица Ворошилова была переименована в улицу Космонавтов (см. главу «Великолепный Арзамас»).
В Москве с Гагариным произошла непонятная история: в 1962 году Гагаринский переулок превратили в улицу Рылеева. Некоторые полагают, что это было сделано намеренно: переулок носил имя по фамилии местных домовладельцев князей Гагариных, а потому название ликвидировали, чтобы не отвлекать внимания от главного отныне Гагарина, летчика-космонавта. Впрочем, Юрию Алексеевичу в Москве ничего в те годы так и не посвятили: площадь Гагарина появилась здесь только после гибели космонавта в 1968 году, это бывшая Калужская застава, где Москва встречала его после возвращения с орбиты. Теперь там стоит монумент из нержавеющей стали, который в народе прозвали Бэтменом. В том же трагическом году родной город Юрия, маленький районный центр Смоленской области Гжатск стал Гагариным.
Популярность Гагарина – как бы закономерна она ни была – поражает. И сейчас, спустя 56 лет после его полета, в одной Италии можно обнаружить via Gagarin на карте как крупнейших городов, так и провинциальных центров: в Риме, Болонье, Урбино, Прато, Пезаро, Эболи. Чтобы оценить масштаб, учтем, что в годы холодной войны присвоение топониму имени советского гражданина было актом политическим – фактически фигой в кармане. Но это же Гагарин!
Глава 23. ОТТЕПЕЛЬ-5. ВОЗВРАЩЕНИЕ ОСТРОУМИЯ
Москва
Одна из примет топонимии – остроумие, шутка: например, назвать Вшивой горку без растительности, о Нахаловках речь ниже. И сегодня мы иной раз подшучиваем над именами: знаем, что собеседник поймет – или переспросит. В Москве Белка – это метро «Белорусская» и район вокруг нее, слегка забродившая Пребрага – «Преображенская», Курок – Курский вокзал, и так далее. Уже в 1920‐е годы москвичи, с подачи литературной тусовки, использовали шуточное сокращение для памятника Пушкину на Тверском бульваре: «Пампуш на Твербуле». Алексей Ерофеев опубликовал целую карту юмористических названий Петербурга (теперь и в виде путеводителя). Много их и в других больших городах. Но это – устная стихия. В советское время такие топонимы на картах не появлялись.
И вдруг – масштабные переименования в Москве. В 1961 году к столице присоединили окрестные города и поселки Бабушкин, Кунцево, Перово Поле, Бирюлево, Теплый Стан, Чертаново. В каждом из них были типовые улицы Ленина, Советские, Школьные, которым надо было дать новые имена, чтобы не путать с аналогичными названиями в центре. В названиях улиц бывшего Бабушкина обыграли биографические особенности эпонимов. Рассмотрим эти пары старых и новых имен:
Улица Тургенева – улица Вешних вод, по знаменитой повести Тургенева. Кстати, Вешние воды – это первое название улицы по литературному произведению в Москве. И до сих пор, увы, единственное! Я обращаюсь к топонимическим комиссиям наших городов. Коллеги, наши улицы ждут богатейшие сокровища русской литературы – от Лукоморья до Доктора Живаго. Можно делать целые ансамбли по героям и героиням – Татьяна Ларина, Катерина Измайлова и множество других.
Улица Ленина – Шушенская, по имени сибирской ссылки Ленина, причем рядом – Минусинская улица, еще одно известное место, где в Красноярском крае жили политические ссыльные. Тут же, неподалеку, улица Декабристов – логично: их как раз и ссылали «во глубину сибирских руд»!
Близ небесно-Лазоревого проезда, особым домашним уютом веет от Снежной улицы с ее пятиэтажками. И тут же возникают тени полярных исследователей: Дежнева, Русанова, Амундсена и других полярников, изучавших бескрайние просторы Севера. Среди посвящений – лауреат Нобелевской премии мира Фритьоф Нансен, который был не только ученым-полярником, но и активным участником Лиги Наций, разработчиком программы натурализации беженцев: по «нансеновским паспортам» жили сотни тысяч эмигрантов из России, по его инициативе и его именем собиралось продовольствие для голодающих в России. Подыгрывая топонимии, коммунальные службы на Вересковой улице высадили вечнозеленый северный кустарник.
Берингов проезд в Москве © Дарья Серебрякова
Пионерская стала Сибиряковской – правда, не в честь всех сибиряков, а в память об Александре Сибирякове, промышленнике и исследователе Сибири. Ее надо было назвать улица Сибирякова – однако недалеко находится проезд Серебрякова, и тогда люди бы непременно путались.
Остроумный топонимист придумал Берингов проезд – по аналогии с Беринговым проливом между Азией и Северной Америкой, – который пришел на место типовой Железнодорожной улицы. Узкий, застроенный высокими домами проезд петлял когда-то вдоль железнодорожных путей разобранной ныне пассажирской ветки Бескудниково – Лосиноостровская. Кстати, поблизости есть и Новый Берингов проезд. Кто все это придумал? Полагаю, отцом этого ансамбля следует считать Юрия Ефремова, профессора географического факультета МГУ, который долгие годы входил в топонимическую комиссию Москвы. Ему москвичи обязаны возвращением на карту Остоженки (бывшей Метростроевской), Пречистенки (бывшая Кропоткинская) и десятков других дореволюционных имен. Он был одним из авторов топонима Есенинский бульвар, который украсил довольно безрадостный в архитектурном отношении спальный район Кузьминки. На нем впоследствии появился первый в стране памятник поэту.
Юрий Ефремов. Фотография из семейного архива Ефремовых. Благодарим за предоставленную фотографию Ольгу Тимошенко
Глава 24. КРАСНАЯ ПЛОЩАДЬ: ПЬЯЦЦА-НЕКРОПОЛЬ, ПЛОЩАДЬ-ХРАМ
Москва – Петроград – Ленинград – Сыктывкар – Усть-Сысольск – Чебоксары – Тюмень – Рим – Брянск – Краснодар – Царицын – Пермь – Новозыбков – Томск – Красноярск – Ижевск – Киев
Красный – самое популярное определение в СССР 1920–1930‐х годов. Тогда красным было все, от армии до идей. Особняком в этой истории держится столичная Красная площадь, которой судьба уготовила стать символом города и всего советского государства.
Всемирно известный топоним вошел в речь москвичей несколько веков назад; редакция «Улиц Москвы» относит упоминания Красной площади к XVII веку. Мы видим его в дневниковых записках русского дипломата Ивана Желябужского (1682–1709). Традиционно принято объяснять, что слово «красный» в данном случае означает красивый. В то же время «красный» могло выступать синонимом слова «главный»: именно на Лобном месте, что на Красной площади, оглашались царские указы. Красное крыльцо кремлевских теремов выходит на главную площадь Кремля – Соборную. Такая же главная – по статусу – Красная площадь в Переславле-Залесском.
Это так, однако одно обстоятельство все усложняет: на планах и в документах старых городов редко встретишь в названиях позитивные характеристики, зато там содержится множество простых ориентирных имен. Предположу, что название могло войти в обиход… из‐за цвета. В старой Москве дома строили из дерева, белого камня (Белый город), земли (Земляной город), а если из кирпича, то тщательно штукатурили стены. На Красной площади XVII века доминировали постройки красного цвета – величественные стены и башни Кремля, храм Василия Блаженного – крупнейшее сооружение тогдашней столицы. Следовательно, Красной она, возможно, стала от того, что все на ней красного цвета! Этимологию можно связывать и с характером производимой на ней торговли красным товаром – текстилем.
Как площадь называли изначально? Это был просто Торг – рынок, который во всей Европе располагался сразу за пределами главных крепостных стен. Деревянные лавки часто горели, и в конце концов их уничтожил громадный пожар. Иван III указом запретил любое строительство близ стен своей резиденции. Храм Василия Блаженного в середине XVI века вырос как раз на площади, которая именовалась попросту Пожар, после чего ее стали называтьТроицкой и Покровской – по обиходным названиям храма Василия Блаженного.
В XIX веке площадь затихла – только на Вербный базар и коронационные празднества здесь снова набивалась куча народа. Пришел грозный 1917 год, и многотысячные митинги стали собираться чуть ли не ежедневно: митинговали эсеры, кадеты, большевики, здесь же проходил крестный ход в поддержку генерала Корнилова – борца с большевизмом. В конце революционного Октября Кремль заняли юнкера, он стал центром сопротивления большевикам. В ночь на 1 (14) ноября большевики обстреляли Кремль из тяжелых орудий, и через два дня оборона юнкеров была сломлена.
А через девять дней, 10 (23) ноября, началась новая эпоха Красной площади: здесь похоронили тех, кто отдал жизнь за советскую власть, – несколько сотен человек. Накануне ночью на площадь пришел американский журналист Джон Рид и побеседовал со студентом – одним из тех, кто копал братские могилы: «Здесь, в этом священном месте, самом священном во всей России, – объяснял студент Риду, – похороним мы наших святых. Здесь, где находятся могилы царей, будет покоиться наш царь – народ». В этих словах студента заключалась суть новой государственной религии, которую большевики предложили стране. (Кстати, сам Джон Рид тоже упокоился у Кремлевской стены – очень скоро, в 1920‐м.) Павшие стали святыми новой веры, а храмами для новой религии масс стали площади, и главная из них – Красная. 9 января – в годовщину «Кровавого воскресенья» – на Красной площади, у братских могил, прошел первый массовый митинг. Во время церемонии из здания ГУМа кто-то открыл стрельбу, и несколько красноармейцев были убиты.