Кутузова люди в шутку называют Елисейскими Полями. В отличие от родного города Вольтера по ним не фланируют разодетые дамы и их элегантные кавалеры. Зато есть коровы, свиньи, лужи и прочая сельская экзотика», —пишет журналист одесской онлайн-газеты «Думская», посетивший областной Париж семь лет назад. О старых временах напоминает официальное название железнодорожной станции Парижская и имя архитектора домиков-коттеджей с кое-где сохранившимся неоготическим декором.
Париж в 265 километрах от Челябинска запомнится вам… Эйфелевой башней. Здесь живут кряшены-нагайбаки – православные татары. Из Парижа рукой подать до Фершампенуаза, Лейпцига и Чесмы. Фотография Марины Ялынычевой
Мемориальный Париж в честь 1812 года есть, кстати, и в Челябинской области. Здесь в 1843 году вновь назначенный оренбургский губернатор генерал-лейтенант Владимир Обручев, очевидно, под влиянием бессарабского ансамбля, задумал и реализовал грандиозную программу – увековечить славные сражения русской армии, в которых участвовало оренбургское казачество, а заодно и свой личный боевой путь. На карте империи между Орской и Троицкой крепостями (ныне города Орск и Троицк) появились 32 военных поселения, среди которых Париж, Нови, Бородиновка, Измаильская и другие. Не забыли и про Куликовскую – как раз в те годы возрос интерес к этому сражению. Обручев давал новым поселениям имена в память о сражениях, в которых участвовал. Так на карте появились поселения Кульма и Варна. Деревня Варшавка должна была напоминать о подавлении восставшей против царизма Варшавы: за участие в польской кампании генерал был награжден орденом Св. Георгия III степени. Интересно, что именем главной улицы Парижа стал германизм Форштадт – это заимствованное от немецкого географического термина Vorstadt обозначает поселение за пределами городских стен и активно использовалось в России в XVIII–XIX веках. Вспомним и другие Форштадты бывшей Российской империи: село в Верхнеуральском районе Челябинской области, районы Ставрополя, Оренбурга и Феодосии и, конечно, роскошную Фурштатскую улицу в центре Санкт-Петербурга. Жители Челябинской области свой Париж не забывают, о нем пишут статьи, а в 2000‐х в его центре возвели вышку телефонной связи в виде Эйфелевой башни.
Поселок памяти Парижской Коммуны под Нижним Новгородом местные жители иной раз называют Парижополь. Фотография Михаила Архипова
Парадоксально, но имя Парижа расцвело на нашей карте в совершенно другую, значительно менее сентиментальную эпоху: в 1920–1930‐х славили Парижскую коммуну – так называлось революционное правительство Парижа, поднявшее в 1871 году над городом красный флаг. Марксисты и большевики считали это событие первым опытом диктатуры пролетариата, а потому пошли по стране улицы и площади Парижской коммуны.
Удивительно, произнесение длинного и экзотического для тогдашнего единообразного топонимического пространства названия не радовало горожан, которые стремительно утрамбовали его до Паркоммуны. Так неофициально называли улицу в Киеве (ныне Михайловская). Так до сих пор называют район Вышнего Волочка на берегу Цны. Поселок на Волге под Нижним Новгородом с грандиозным именем Память Парижской Коммуны – похожий в плане на огромного кита – в народной речи именуют Паркоммуной.
После победы в войне над Наполеоном в отвоеванной у турков Бессарабии расцвел куст европейских топонимов. По данным Ады Дизановой, в 1817 году по распоряжению Александра I здесь появились Париж, Лейпциг, Фершампенуаз, а также Бородино, Тарутино, Березино, Малоярославец. Лист из комплекта топографических карт Российской империи работы Шуберта. РНБ
Дальше всего от Парижа ушли в Ворошиловградской (Луганской) области: в 1938 году там официально присвоили такое сокращенное название городу. Паркоммуна – как будто это какой-нибудь паровой завод! Изначально он тоже был поселком Парижской коммуны… Можно уловить здесь запоздалое влияние конструктивистской любви к сокращениям, а можно – нарочитое выпаривание иностранного названия. В эпоху оттепели с паром простились: Паркоммуна стала Перевальском – в названии угадывается стремление сообщить о перевале. Если так, тогда надо было назвать его Перевал или Перевальный, однако такие имена чиновникам представлялись недостаточно городскими, вот и получилось нечто похожее на посвящение не существовавшему товарищу Перевальскому (сравним Дзержинск, Троцк и, конечно же, Пржевальск). Впрочем, без памяти о коммунарах область не осталась: в те же годы пришлось по политическим причинам переименовать соседний (всего в 8 километрах!) город Ворошиловск тогда Ворошиловградской (!) области: здесь начинал свою трудовую и политическую биографию нарком Климент Ворошилов. Так появился Коммунарск; однако теперь и это имя исчезло с карты – встречайте город Алчевск в память об Алексее Алчевском, основателе градообразующего завода, купце первой гильдии и меценате. Интересно, что ассоциации со словом алчный отступили на второй план перед стремлением прославить дореволюционного бизнесмена.
Но вернемся к Парижу. Справедливости ради отметим, что жители Памяти Парижской Коммуны на Волге все же иногда называют свой город Парижем, а иногда —псевдовеличаво и самоиронично – Парижополь, причем во втором случае добавление греческого элемента «поль» (полис) выгодно выводит на передний план русский корень «жоп».
Глава 34. ВЕЛИКОЛЕПНЫЙ АРЗАМАС. ЦОЙ И КО
Внуково – Арзамас – Харьков – Краматорск – Воронеж – Одесса – Ижевск – Таганрог – Лозанна – Амстердам – Екатеринбург – Изюм – Москва – Санкт-Петербург – Иркутск
При чтении списков вновь названных объектов видно, что после перестройки и борьбы за возвращение старых названий общество утратило интерес к топонимике. В результате практика наименований вернулась к советским нормам: генералы, герои, политика, имена знаменитых деятелей культуры остаются на потом. Так нас учат в детстве: сначала первое, потом второе и только на третье – компот. В итоге до сладкого дотягивают не все. Нет в наших столицах имен российских звезд с мировым именем – ни Сергея Рахманинова, ни Игоря Стравинского, ни Сергея Дягилева с Вацлавом Нижинским. Зато в Лозанне есть аллея Стравинского, в Амстердаме ему посвящена площадь.
А как обстоит дело с народными героями – звездами популярной музыки и кино? Сейчас очевидно, что уже несколько поколений артистов не попадет на карты: их известность ушла. Улицы Марка Бернеса могли появиться по всей стране, которая знала наизусть в его исполнении песни «Журавли», «Темная ночь» и «Сережку с Малой Бронной», но в итоге улица его имени есть лишь в Харькове и Краматорске. Леонида Утесова помнят в родной Одессе, подмосковном Внукове и еще в двух поселках; во Внукове по соседству есть улица Любови Орловой, с которой они покорили страну в кинохите 1930‐х «Веселые ребята». Королеву сарказма в кино и жизни, Фаину Раневскую, вспоминают в Тюмени, Ижевске и ее родном Таганроге. В случае Раневской, Утесова, Бернеса, вероятно, замешан бытовавший в СССР антисемитизм. Но что не так с главным секс-символом СССР Любовью Орловой? Возможно, все объясняется проще: звезда пережила свою славу – ее главные работы относятся к 1930‐м, а умерла она в 1975‐м.
Непросто найти на картах и звезд 1960–1980‐х, которых помнят более молодые люди. Только в Воронеже и Ижевске добились разрешения присвоить улицам имя Андрея Миронова. Сравнительно недавно, в 2012 году, имя Анатолия Папанова – звезды «Бриллиантовой руки», «Холодного лета 53 года» и голоса волка из «Ну, погоди!» получила улица в новом районе его родной Вязьмы. Имя Папанова и других актеров той эпохи можно найти в деревне Грановщина под Иркутском, где теперь строят коттеджи иркутяне. На берегах реки с вопросительным именем Куда, рядом с улицей Папанова улицы Юрия Никулина, Михаила Евдокимова, Виталия Соломина, Юрия Яковлева, Андрея Краско. Характерно, что нет здесь ни одного имени актрисы, но об этом мы уже говорили в главе «Женские имена на карте Родины-матери».
Первые в стране: Александра Балихина (в 1‐м ряду 2-я слева) и Галина Громова (в том же ряду 2-я справа) придумали посвятить улицы Цою, Цветаевой и Тилихину. На фото – Отдел архитектуры Арзамаса празднует 8 Марта. Фотография Андрея Столяренко
Теперь пришло время увековечивать имена другого поколения. Как получилось, что легендарный солист группы «Кино» Виктор Цой, погибший в августе 1990‐го на гребне славы, не интересует людей, дающих улицам имена? Ведь большинство сегодняшних людей среднего возраста жили в эпоху, когда песни Цоя пели под гитару в любой компании.
Первое упоминание о сквере Цоя в сибирском Красноярске относится к 2011 году – это живое место, где проводят всевозможные конкурсы, поют песни. В Петербурге его имя тоже получил сквер в 2012 году – в Петроградском районе, в нескольких шагах от котельной на улице Блохина, 15, которую Цой воспел в песне «Камчатка». Застроенная грустными бетонными домами улица Виктора Цоя есть в Ноябрьске (оригинально: город в Ямало-Ненецком автономном округе получил имя по месяцу основания), а также в пригороде Новороссийска – поселке с именем Цемдолина (Цемесская долина).
Первыми увековечили имя Цоя в городе Арзамасе. Эта идея пришла в голову двум молодым женщинам, работавшим тогда в архитектурном управлении, – Галине Громовой и Александре Балихиной. Когда планировали новый микрорайон Кирилловский, городского регламента по присвоению названий еще не было, и молодые архитекторы предложили свой вариант. Дело было голодной зимой 1990/91 года: свобода, эпоха снятия запретов на публикацию многих художественных произведений и время внимательного отношения к топонимам. На карте Арзамаса появились улицы: