– Не понял… Кто же это навещает мою жену?
– Крымов. Вчера пришел. Навеселе. С полными пакетами и букетом цветов. Знаешь, мне его так жалко. Словно это вовсе и не Крымов.
– Женька Крымов был у тебя? Но как он узнал, где ты?..
– Наверно, через Корнилова он узнал и номер моего мобильника, потому что перед тем, как прийти, он мне позвонил и спросил разрешения. Знаешь, думаю, ему не хватает нас, особенно тебя, ведь вы же – друзья. Он мотается по бабам, по ресторанам, ведет разгульный образ жизни и просто убивает себя. Он хочет вернуться в агентство. Может, так он хотя бы отвлечется. Ты позвони ему, скажи, что у тебя возникли сложности, тебе требуется его совет. Уверена, он тотчас же примчится.
– Примчится, это верно, да только привезет выпивку, закуску и будет вслух страдать по своей сбежавшей жене…
– Думаю, нет.
– Почему? Перегорело?
– Нет, не перегорело. Просто все когда-нибудь заканчивается, даже тоска. Ему надо срочно заняться делом, и ты, его друг, должен ему помочь с этим. Хочешь, вот прямо сейчас позвони ему…
– Да он спит!
– Тогда позвони позже, когда он выспится. А лучше – поезжай к нему домой с каким-нибудь вполне реальным делом, проблемой.
– Ладно, я заеду к нему, тем более что дело у нас продвигается с черепашьей скоростью… Но что мы все о Крымове? Как ты?
– Хочется надеть джинсы, кроссовки, кожаную куртку и засесть где-нибудь в засаде, выслеживая кого-нибудь, неважно кого… Ты себе представить не можешь, какая здесь тоска и как страшно иногда слушать все эти рассказы беременных о своих прежних неудачных родах. Одна, к примеру, два года тому назад вот в этом же роддоме родила мальчика, мертвого. Ей долго не приносили ребенка, а она ничего не знала… А потом как-то утром пошла в туалет и увидела мертвое тельце прямо на подоконнике, завернутое в клеенку…
– Женя, прекрати. Мне самому страшно становится от твоих рассказов…
– Это еще цветочки… Слушай, забери меня отсюда, а? Я буду лежать в агентстве на диванчике. Ни бегать, ни прыгать, обещаю, не буду… Я в нашей приемной «сохранюсь» лучше, чем тут. – И она вдруг расплакалась, уткнувшись в плечо Шубина. – Я здесь совсем одна. Вы там с Таней занимаетесь делом, а я тут – как какая-нибудь вещь, лежу на кровати и жду, когда ты мне позвонишь… Это несправедливо. Я понимаю, это было наше с тобой решение, чтобы ничем не рисковать, но, может, мы перестраховались? Роды у меня еще не скоро, а? Игорь, ну, пожалуйста! Ведь приемная сейчас пустая, трубку никто не берет, мы теряем клиентов… Когда еще вернется Надя. И мы поладим с ней, вот увидишь. Она, если понадобится, сама отвезет меня в роддом…
– Я поговорю с врачом, хорошо?
Женя ушла заплаканная, расстроенная, и Шубин долго смотрел ей вслед, думая о том, что он несет ответственность за эту маленькую и сейчас такую уязвимую и напуганную женщину. Конечно, она боялась родов, как и всякая другая нормальная женщина. Отсюда ее страхи и желание быть рядом с близким человеком. Но и оставлять ее одну в приемной тоже было опасно…
Он позвонил Крымову. И очень удивился, когда услышал его бодрый голос.
– Привет, это я, – сказал Игорь. – Ты что, еще не ложился?
– Шубин? Здорово, ужасно рад тебя слышать… – голос Крымова звучал радостно. – Ты по делу или как?
– Надо бы встретиться. Тут такое дело закрутилось… Я тебя не разбудил? – Он хотел знать, один ли Крымов и чем вообще занимается в столь ранний час. – Может, ты не один?
– Я один. Стою голый, весь в пене, как инженер Щукин, и с радостью слушаю тебя. Я теперь встаю рано, работаю… Вот и сейчас собирался после душа «выпить чашечку кофэ» и засесть за компьютер. Я ведь роман пишу. Уже третий год, правда.
Вот теперь его голос погрустнел.
– Ты Федорову Алису Борисовну из пансионата «Сосновый бор» знаешь?
– Да кто ж ее не знает? Хорошая баба. А что случилось? Ее грохнули?
– Нет. У нее в пансионате работала Лариса Иванова, психолог. Ее убили. Выстрелом в лоб. Она только дверь открыла, и ее тут же застрелили…
– Сколько ей лет?
– Тридцать два. Ее не изнасиловали, ничего такого… В доме ничего не пропало. Такое впечатление, словно ее хотели просто убрать. Как свидетеля.
– Ее опознали?
– Да, три соседки… Слушай, это не телефонный разговор. Может, подъедешь, я тебе кое-что интересное расскажу. Она сбежала в день убийства из пансионата. А там такие люди отдыхают, сам понимаешь… Алиса очень просила меня вести расследование на ее территории тихо, чтобы не спугнуть гостей.
– Могу себе представить, что это за рожи… У нее за одним столом сидят правительственные чиновники и бандиты. Зоопарк, одним словом. Я приеду.
– Когда?
– Говорю же, чашечку кофе выпью и приеду.
– Отлично. Тогда до встречи.
Шубин поехал в агентство, где его уже ждала Таня.
– Стакан из комнаты Ивановой и одежду, синюю юбку и белую блузку, что сняли с покойницы, я уже отвезла на экспертизу, – отрапортовала Таня. – Кофе хочешь?
– Сейчас приедет Крымов, ты это… не выступай больше…
– Да мне ему уже и сказать-то нечего. Думаю, он и так все понял. Ты хочешь подключить его к Алисе?
– А ты откуда знаешь?
– Просто предполагаю. Сегодня после обеда будет готов отчет об обыске в квартире Ивановой и результаты экспертизы… Узнаем, из чего пекла эта оригинальная девушка свой вещий торт…
– Как ты сказала?
– Ну, бывают же вещими сны? А это – вещий торт… Она сама себе, получается, испекла… гроб…
– Себе ли? Согласись, дурацкая история.
– Запутанные преступления всегда сначала кажутся дурацкими, а потом все как-то само собой объясняется…
Зазвонил телефон, Таня взяла трубку.
– «Крымовское» агентство, Татьяна Бескровная у телефона. Я слушаю вас внимательно. Кто? – Она прикрыла трубку рукой. – Игорь, это Лева Закутский. Говорит, что у него для нас есть важная информация. Он, понятное дело, сам приехать не может, но встретиться необходимо. Может, я к нему поеду?
– К нему поедем мы с Крымовым, а тебя я бы попросил еще раз съездить на квартиру Ивановой и взять несколько ее фотографий. Лично я в морге ее лица почти не видел, настолько была изуродована ее голова… Девятимиллиметровый калибр, термическое воздействие…
– А для чего тебе ее фотографии? Ты хочешь, чтобы я загримировалась и отправилась в пансионат? Ведь ясно, что след преступления тянется из пансионата, значит, убийца оттуда. И наверняка он будет там отдыхать еще долго, чтобы только не привлекать к себе внимания отъездом. Лариса Иванова почти одного роста со мной, светловолосая, но к тому же существуют парики… Жалко вот только, что ее юбку с блузкой не так скоро вернут… Но ведь, если походить по магазинам, то можно найти нечто похожее…
– Я знал, что не пожалею, что взял тебя к себе. Ты потрясающая девчонка. Именно этого я и хотел: чтобы ты появлялась там, в пансионате, поздно вечером, чтобы бродила по аллеям, чтобы действовала на нервы убийце. А отправишься ты туда с Крымовым, если, конечно, он не против…
– Тебе не кажется, что все это как-то по-детски? Ты хочешь, чтобы я играла роль привидения? У меня другой план. Но ты можешь меня не слушать.
– Валяй. – Шубин закурил. Ему было неприятно, что его план показался Татьяне игрушечным, смешным. – Ну?
– Я бы хотела найти того «ассирийца»…
– То бишь еврея?
– Ну да. Уверена, стоит обратиться в одну из самых наших известных стоматологических клиник, и мне тотчас подскажут, как зовут этого смуглого человека. Судя по прикиду, он работает в клинике «Титаник». Я однажды зашла туда полечить зубик, а меня там так встретили, чуть ли не на руках понесли в кресло… Но цены там – заоблачные. Одна пломба стоит как бетонный мост.
– Ладно, даже спорить не буду. Иди ищи своего «ассирийца», может, тебе повезет больше, чем мне.
– Но идея с привидением мне тоже нравится… Хотя бы развлечемся с Крымовым, Алиса нас в обиду не даст, она ради нас в лепешку расшибется, а заодно поживем на всем готовом. Это я поздно вечером стану изображать покойницу, а утром-то мы с Крымовым будем играть другие роли. Договорились? А то я вижу, что обидела тебя… Так я пошла?
– Иди. Найдешь заказчика – получишь медаль.
– Все понятно.
Таня быстро собралась, сунула в карман белых джинсов мобильный и, послав Шубину воздушный поцелуй, покинула приемную. И почти одновременно с этим на пороге появился Крымов.
– Здорово, Игорек, твоя фурия чуть не сбила меня с ног…
Крымов похудел, но выглядел неплохо. Ярко-синий джинсовый костюм делал его похожим на кинозвезду семидесятых.
– Привет, Ален Делон. Рад тебя видеть. Ты с Закутским знаком?
– С Левой? Да кто ж его не знает? Насколько мне известно, сейчас он пашет вместо Леши Чайкина? Взял отпуск на месяц в своей мертвецкой конторе, чтобы провести его в другой. Некрофил, – он развел руками, – что я еще могу сказать?! И Чайкин тоже некрофил. Ты бы вот смог работать в морге?
– Нет, – честно признался Шубин.
– Вот и я не смог бы. Даже если бы платили хорошо. А вот они, поди ж ты, работают, дышат этим воздухом, взвешивают органы… И что ты хотел рассказать мне про Леву?
– Поехали, в машине расскажу… И про Иванову, и про торт, и про звонок Закутского…
При первом взгляде на Леву Шубин понял, что тот находится в некоторой растерянности. Закутский очень вежливо поздоровался с Крымовым, чуть ли не раскланиваясь перед ним, Шубину же послал дружеский приветственный жест рукой, этим и ограничился. Он пригласил их в маленькую комнатку с письменным столом, который в свое время служил Чайкину местом распития спиртных напитков, а теперь на нем аккуратными стопками высились папки с заключениями экспертиз.
– Значит, так. Вчера ночью меня подкупили. Дали сто долларов за очень странную услугу.
– Неужели трупами приторговываешь, Лева? – рассмеялся Крымов, прикрывая ладонью нос, так как запах вокруг был невыносим. – Ну и как, прибыльный бизнес?
– Мне не до шуток. От вас я получаю деньги, работаю на агентство, из кожи лезу, можно сказать… Рискую, чего уж там говорить… А тут ко мне заявляются вчера люди с просьбой посмотреть на труп. И за это дают мне сто баксов. Вот вы бы разве не согласились?