Полицейская машина превратилась в неопознаваемый обугленный остов, из которого вырывался огонь и валил дым. У «паккарда» был открыт багажник и задний борт, всполохи пламени выхватывали из темноты отодвинутые в сторону матрас и одеяла.
Шериф Хант лежал лицом вниз за «паккардом» с пробитой головой. Чуть поодаль валялась запасная канистра с бензином – окровавленная и с характерной вмятиной.
– Летиша, ты здесь? – тихо позвал Аттикус.
Девушка вышла из теней с противоположной стороны дороги. В руках она держала шерифскую двустволку.
– Что с остальными двумя? – спросила она.
– Гризли задрал, – ответил Аттикус, не вдаваясь в подробности и отгоняя логичный вопрос: почему нас не тронул?
Патрульный автомобиль изрыгнул еще один клуб огня. Жар стоял такой, что пламя только чудом не перекинулось на «паккард».
– Кошмар, – сказал Джордж. – Надо поскорее отсюда убираться.
Он побежал куда-то вперед, а Аттикус, стоя над лежащим без сознания шерифом, смотрел на Летишу. Та довольно улыбалась.
– Я же говорила, что Господь не случайно послал вам меня.
Вместо ответа Аттикус посмотрел в чащу. Почему-то казалось, что руку к их спасению приложил вовсе не Бог.
Джордж тем временем открыл ворота и стоял у водительской двери.
– Садитесь и погнали! – крикнул он.
Летиша положила шерифскую двустволку в багажник «паккарда», Аттикус подобрал канистру – она была еще наполовину полная – и кинул туда же. Летиша побежала к пассажирской двери и залезла на переднее сиденье, а Аттикус с ружьем Истчерча в руках стоял над шерифом и размышлял, как поступить.
– Аттикус, быстрее! – позвал Джордж, заводя двигатель.
– А, к дьяволу! – выругался он, сунул ружье в багажник «паккарда» и забрался следом.
Аттикус закрыл за собой борт багажника и уже собирался опустить дверь, как заметил еще одну машину. Она стояла в отдалении, слегка выглядывая из-за поворота. Двигатель молчит, фары выключены – нипочем не поймешь, что там такое, и только пламя горящего патрульного автомобиля блестит на серебристом корпусе.
Джордж надавил на газ. Аттикус не удержал равновесие и чуть не упал через борт. К счастью, он вовремя за что-то ухватился, но момент был упущен: они прошли очередной поворот, и сквозь деревья виднелся лишь тусклый отсвет пожара. А через мгновение пропал и он.
Аттикус открыл глаза: тускло брезжил рассвет, все вокруг было подернуто предутренней дымкой. Он пошевелился, разминая затекшие мышцы и чувствуя под собой осколки стекла. Джордж сидел за рулем и, запрокинув голову, храпел. Летиша, закутанная в одеяло, спала на заднем сиденье.
Аттикус открыл дверь и вышел. «Паккард» стоял на поляне, окруженный деревьями и скрытый от дороги высоким кустарником. С противоположной стороны шумела вода. Аттикус осторожно пошел на шум, продрался через ветки и вышел на крутой берег. Внизу текла река – у берега мелкая и каменистая, а затем дно резко уходило вглубь, образуя стремнину.
За речкой, наполовину затянутая дымкой, располагалась крестьянская деревушка – в точности такая, какой ее описывал переписчик. Шедоубрук наподобие рва вился мимо огородов, разделенных невысокими каменными стенками. Один участок, прямо напротив Аттикуса, был распахан, но не засеян; на нем паслись козы, щипая сорняки и траву. Справа в отдалении располагался мост.
За огородами начинался холм. Выше по склону стояли белые домики, чуть левее – здания покрупнее, в том числе церковь с остроконечной крышей. А на самой вершине можно было различить бледные очертания усадьбы. Хотя дымка скрадывала ее истинные размеры и форму, в некоторых окнах точно горел свет.
Свет, только не такой яркий, горел и в нескольких домиках. Из одного вышел мужчина с табуретом и парой металлических ведер в руках. Он пошел к распаханному полю; козы, заслышав его приближение, побежали навстречу. Слева раздался всплеск – женщина с кадкой зачерпывала из реки воду. Она сидела совсем рядом, можно окликнуть, но и женщина, и пастух были белыми, поэтому Аттикус бесшумно ретировался в кусты.
На плечо опустилась чья-то рука. Джордж. Аттикус приложил палец к губам и прошептал:
– Похоже, добрались.
Он раздвинул ветки, чтобы дядя мог посмотреть.
– Похоже на то, – согласился Джордж как-то безрадостно. Он убрал голову, нахмурившись, посмотрел на автомобиль, потом снова на Аттикуса. – Меня вот что волнует…
– Дай угадаю: хочешь узнать, как мы сюда попали? – закончил за него Аттикус.
Он уже задавал себе этот вопрос. Он помнил горящий патрульный автомобиль, помнил бесконечное петляние по темной чаще – чем дальше, тем больше похожее на сон… А потом – пробуждение, тусклый рассвет и предутренняя дымка.
– Понятия не имею, – сказал Аттикус; Джордж нахмурился еще сильнее. – Хотел спросить то же самое у тебя.
Все трое сидели спереди: Джордж за рулем, Летиша посередине, Аттикус у пассажирского окна, на коленях – револьвер.
По обеим сторонам покрытого мхом арпхемского моста через равные промежутки стояли металлические столбы с крючьями – надо полагать, для фонарей, хотя трудно было не думать и о других возможных применениях, особенно глядя на те, что посередине и с которых выше падать. Джорджа, видимо, посетили подобные опасения, поэтому он прибавил скорости, а оказавшись на другом берегу, резко ударил по тормозам: на пути «паккарда» возник белый мужчина.
На плече он нес самодельную удочку, в ведре плескалась свежевыловленная форель. Ну все, сейчас или выругается, или заорет «караул», швырнет камнем или замахнется ведром… Однако мужчина как бы виновато опустил голову и шагнул назад, уступая дорогу. Джордж от неожиданности впал в ступор, но рыболов терпеливо стоял и глядел под ноги. Наконец, Джордж пришел в себя и включил передачу.
Дальше – развилка: одна дорога вела налево, в глубь поселка, вторая – вверх, на холм. Решили поехать по ней. В конце подъема дорога была отсыпана щебнем и плавно переходила в подъезд к усадьбе.
Хозяйский дом, сложенный из бледно-серого камня, состоял из трехэтажной центральной части с плоской крышей и двухэтажных флигелей, крытых черепицей. Во флигелях было темно, но в центральной части все окна горели. Аттикус заметил, что с третьего этажа на них кто-то смотрит.
Джордж подъехал к самому входу. Слева был небольшой пятачок с газоном, вокруг которого стояли железные скамейки, а по центру – пьедестал с солнечными часами, будто сошедший с рисунков Хораса. Их внимание привлек серебристый автомобиль, припаркованный перед западным крылом. На капоте и непрозрачном ветровом стекле лежали капли росы.
– Ну, предлагаю постучать и спросить, что на завтрак, – сказал Аттикус, убирая револьвер в бардачок «паккарда».
Пространство над входными дверями украшал серебряный барельеф: солнце, наполовину взошедшее над горизонтом. На самих дверях половины солнц поменьше служили панелями для молотков. Аттикус поднялся по ступенькам и взялся за тот, что справа, как дверь вдруг распахнулась.
На пороге возник рыжеволосый мужчина в костюме дворецкого. Он был невероятно бледен, практически альбинос, смотрел прямо, а улыбался приветливо и непринужденно.
– Мистер Тернер, я полагаю? – обратился он к Аттикусу. – Добро пожаловать в арпхемскую ложу, сэр.
– Меня зовут Уильям, – представился дворецкий. – Я полностью в вашем распоряжении, мистер Тернер. Моя задача – проследить, чтобы вы и ваши спутники ни в чем не нуждались. А вы, я так понимаю, мистер Берри? – обратился он к Джорджу. – Единокровный брат мистера Тернера-старшего?
– Да, Монтроуз – мой брат.
– Отлично. Мистер Тернер предполагал, что вы тоже приедете. А вы, мисс?..
– Дэндридж, – ответила Летиша.
– Друг семьи. Близкий друг, – добавил Аттикус.
– И, стало быть, тоже желанный гость, – заверил Уильям.
– А разрешите поинтересоваться, у кого именно мы гостим?
– У господина Сэмюэла Брейтуайта. Это его загородная резиденция. – Уильям обвел руками дом и прилегающее пространство.
– Брейтуайт, – медленно повторил Аттикус, как будто что-то припоминая. – А это случайно не его машина? – Он указал на серебристый автомобиль.
– Вы про «даймлер»? Так точно, сэр. Сделан по специальному заказу. Замечательное транспортное средство, не так ли?
– Весьма, весьма, – ответил Аттикус. – Что ж, Уильям, спасибо за столь радушное приветствие, но мне все-таки хотелось бы повидать отца. Отведете нас к нему?
– Увы, сэр, боюсь, это невозможно. Мистер Тернер с господином Брейтуайтом вчера вечером уехали в Бостон на встречу с адвокатом.
– Как в Бостон? Вы же только что упомянули, что это машина мистера Брейтуайта.
– Не единственная, сэр, – уточнил Уильям. – А теперь прошу в дом, я покажу вам ваши комнаты. О вещах не беспокойтесь, их занесут.
Аттикус заходить не спешил. Он думал об оставленном в лесу шерифе: тот небось уже добрался до Байдфорда и вовсю скликает толпу для линчевания.
– Что-то не так, сэр? – участливо поинтересовался Уильям, а потом посмотрел на «паккард». – Бог ты мой… Неприятности на дороге?
– Ну да, можно и так сказать, – усмехнулся Джордж.
– Значит, Байдфорд, – утвердительно сказал Уильям. – Искренне, искренне сожалею, мистер Тернер… Надеюсь, никто не пострадал?
– Пока нет, – ответил Аттикус.
– Что ж, здесь вы в полной безопасности. Можете ни о чем не беспокоиться.
Аттикус вспомнил полыхающую в ночи патрульную машину.
– Я бы на вашем месте не спешил с обещаниями.
– Уверяю вас, мистер Тернер, – настаивал Уильям. – Вы – гости господина Брейтуайта, а значит, под его покровительством. Здесь, в Арпхеме, байдфордцев можно не опасаться. То же касается и вашего отца – конечно же, пока его сопровождает господин Брейтуайт… Так что прошу, заходите.
Холл ложи напоминал фойе загородной гостиницы, но едва ли такая попала бы на страницы «Путеводителя». На стенах, обшитых темным деревом, висели красочные пейзажи, где на фоне природы охотились белые охотники, скакали белые всадники, любовались красотами белые путники.