Ипполита открыла ворота, и где-то над ней прозвонил звонок. Она быстро вошла и прислушалась. Ничего. Только тихо шумел прибой.
Несмотря на то, что гравитация здесь была ниже земной, ступеньки все равно неприятно дрожали под ногами. Последний пролет Ипполита преодолела бегом и остановилась на верхней площадке отдышаться. Теперь купол был виден отчетливо: да, определенно обсерватория. Другое здание, следовательно, – жилище или гостиница для астрофизиков, путешествующих с планеты на планету. Оба здания выглядели заброшенными.
На выходе с лестницы стояли еще две калитки, а между ними – небольшая десятифутовая клеть. Вспомнился атмосферный шлюз-ловушка, с помощью которого корсары Нептуна взяли в плен Оритию Блу в четвертом выпуске. Однако отступать было поздно, и Ипполита, коротко помолившись, шагнула внутрь.
Вторая калитка не открывалась. Ипполита наклонилась, чтобы получше рассмотреть защелку, и тут над головой что-то затрещало, волосы поползли вверх, как будто их тянули невидимые пальцы. Она подняла глаза. Сверху свисали несколько катушек, по которым перебегали голубоватые искры.
«Вот черт», – подумала Ипполита, а затем у нее в глазах, что вполне характерно, заплясали звезды.
Ипполита пришла в себя, лежа на тахте в небольшой, тускло освещенной комнатке. Первая мысль: она снова в Висконсине, ее отнесли в сторожку. Однако стены и потолок были не деревянные, а металлические, и рядом сидели не фермеры, а незнакомая чернокожая женщина, седая и с глубокими морщинами на лице. На коленях у нее лежал «Реестр обсерваторий», открытый на странице с числами, а в руке она держала отобранный у Ипполиты револьвер.
Не сводя глаз с оружия, Ипполита села. Голова немного кружилась, хотя больше ничего вроде бы не болело. Она спустила ноги на пол.
– Встанешь без разрешения, и я вышибу тебе мозги, – сказала старуха.
Она говорила спокойно, не угрожая, а будто объясняя, как устроена Вселенная – по крайней мере, в этом уголке. Ипполита кивнула и сложила руки на коленях.
– Хорошо.
– Кто ты?
– Ипполита Берри.
– Это он тебя прислал?
– Кто?
– Уинтроп! Хайрам Уинтроп!
– Нет. Я…
– Не ври мне! – Старуха ткнула ей в лицо раскрытой книгой, как ордером на арест. – Это его почерк!
– Я понятия не имею, чей это почерк. Да, я нашла книгу в доме Уинтропов…
– Ага, ты была у него дома! Значит, работаешь на него!
– Нет, – возразила Ипполита. – Владельцев дома, насколько я знаю, уже нет на свете. Сейчас там живет Летиша Дэндридж, моя подруга. Это ее дом.
– Ты водишь дружбу с белой женщиной по имени Летиша Дэндридж?
– Она не белая женщина.
– В доме Уинтропов теперь хозяйничает чернокожая?!. Так это она послала тебя?
– Никто меня не посылал! Я пришла сюда сама. Просто хотела увидеть обсерваторию.
– Увидеть обсерваторию? И зачем же? – Женщина бросила «Регистр» на колени и выставила перед собой револьвер. – Предупреждаю: еще одно слово вранья, и…
– Выслушайте меня, пожалуйста, – попросила Ипполита. – Дайте объяснить. Когда я была маленькой, мой папа принес домой телескоп…
– Ладно, верю. Сочинить такое и правда тяжело, – сказала старушка, когда Ипполита закончила рассказ. – И все же, что бы ты тут ни говорила, тебя послал господин Уинтроп.
– Да как? Он ведь…
– Умер, да, я слышала. Но дух-то его жив. – Старуха посуровела, видимо, прочитав недоверие на лице Ипполиты. – Ой, ты посмотри, какая ученая, в призраков не верит! А мигом переместиться на другой конец Вселенной – это ее не удивляет… Вынуждена тебя огорчить, дорогуша: ты снова опоздала. Господин Уинтроп уже дал имя этой планете.
Ипполита, почувствовав внезапный и глупый укол разочарования, посмотрела на книгу.
– «Тэ Хайрам» значит «Терра Хайрам»? – догадалась она. – Земля Хайрама…
Старуха молча кивнула.
– Ладно, можешь встать. Меня, кстати, зовут Ида.
– Есть хочешь? – спросила Ида.
– Спасибо, нет.
– А вот я хочу.
Они перешли в более просторную комнату с обеденным столом и стульями. Вдоль стены стояла кухонная мебель, а окна выходили в сторону купола и на пляж. Практически все в комнате, как и сам дом, было изготовлено из того же сероватого металла. Сев на стул, Ипполита изучила стены и разглядела на них швы: металлические листы были сварены вместе, как детали мозаики.
– Это все построено из набора, – пояснила Ида. – «Портативный дом первооткрывателя» – как-то так. К нему прилагается инструкция. Однако я бы с большим интересом взглянула на ящик, в котором его доставили сюда.
На столешнице рядом с раковиной стоял некий агрегат, похожий на миниатюрный духовой шкаф с откидной дверцей. На панели управления – окошко на восемь цифр, зеленая лампочка и кнопка. Ида подошла к духовке и нажала на кнопку. Щелкнул замок на дверце, и лампочка загорелась красным. Зазвучал низкий гул. Через полминуты он смолк, лампочка стала желтой, и замок открылся. Ида достала из духовки металлический серый поднос. Поставила на стол, сорвала фольгу – из-под нее повалил пар. Ипполита наклонилась поближе: на подносе лежал какой-то белый, приятно пахнущий бисквит.
– Ангельское блюдо? – предположила она.
– Манна, – ответила Ида, присаживаясь. – Так, по крайней мере, сказано в инструкции. Если верить описанию, обеспечивает дневную потребность в пище. Так или иначе, с голоду я еще, как видишь, не умерла.
Она оторвала кусочек бисквита и отправила в рот.
Ипполита посмотрела на фольгу: на ней были выдавлены цифры 00000001.
– Каждое число обозначает что-то свое, – объяснила Ида. – Все съедобное, но в инструкции описан только номер один, меню нет, поэтому понять, что получится, можно лишь опытным путем. А еще тут установлен регулятор, который разрешает пользоваться печкой лишь раз в четыре часа. – Она указала на желтую лампочку. – Если выйдет что-то неприятное, то придется либо глотать через силу, либо терпеть. Вот Мэри порой не спала ночами, играла в угадайку. Я все ждала, когда же она, наконец, угадает, какое число дает горячий шоколад.
Ипполита изучила агрегат для приготовления пищи.
– Вы знаете, как эта печь устроена?
– В подсобке стоит большой круглый бак с кучей трубок, идущих туда-сюда. В инструкции он значится как «сосуд с изначальной материей», а еще сказано, что его никогда и ни в коем случае нельзя открывать. Думается мне, эта «изначальная материя» не что иное, как прах земной, из которого Господь вылепил Адама и потом вдохнул в него жизнь. – Она оторвала еще кусок манны. – Ну и пускай прах, зато вкусно.
– А кто такая Мэри?
– Мы вместе служили в доме Уинтропов. Нас было шестеро: Джеймс Сторм – личный водитель господина Уинтропа, Гордон Ли – повар, мистер Слейд – разнорабочий, и три горничные: Мэри, Перл и я.
Перл сбежала с сыном господина Уинтропа. Он знал, что сын к ней ходит, но значения не придавал. А вот когда всплыло, что они сбежали и хотят сочетаться законным браком, – тут он разбушевался. Собрал всех нас и начал выпытывать, куда они делись. Обещал не наказывать Перл, но мы-то знали, что это неправда, поэтому молчали в тряпочку. Не выдержав, господин Уинтроп вызвал нескольких людей из своей ложи, нас связали, распихали по машинам и вывезли за город.
Я думала, нас отвезут в лес и будут пытать. Так, например, умер мой брат Рой в Кентукки. Однако у господина Уинтропа был другой план. Он привез нас на вершину холма, завел в тот бункер – перевалочный пункт или чем он там служит – и открыл портал в этот мир. А потом повел нас туда. – Она указала на обсерваторию за окном. – Поставил перед телескопом и сказал:
– Видите вот то пятнышко на краю бесконечности? Это Млечный Путь. Где-то там – Земля, на которой остались все, кого вы знаете и любите. Она так далеко, что звезды погаснут, прежде чем вы пройдете хотя бы мизерную долю этого расстояния. Так далеко, что сам Господь умрет от старости, прежде чем вы дойдете.
Как легко догадаться, мы уже достаточно испугались и были готовы на все. Мистер Слейд, в частности, очень хотел заложить Перл и Уинтропа-младшего, хоть и не знал ничего. Однако хозяин наложил на нас какое-то заклятие, которое сковывало нас страхом. Как бы мистер Слейд ни хотел говорить, он не мог. И никто не мог. Только с позволения господина Уинтропа.
– Вы уже раскаялись, я вижу, и готовы все рассказать. Хотя кто-то из вас по-прежнему хочет меня запутать. Вы отняли у меня немало времени, так что в назидание я оставлю вас здесь на несколько дней. Для начала. Подумайте над своим поведением.
Странное заявление. Если он так спешит, к чему такие сложности? Ведь гораздо проще было бы и вправду начать нас пытать. Впрочем, думаю, эта планета – его повод покрасоваться. Как с дорогой машиной: зачем владеть ею, если не перед кем хвастаться?
Так мы и попали сюда. Думать над своим поведением. Вот только из Чикаго господин Уинтроп так и не вернулся. И никого за нами не прислал.
– А когда это произошло? – спросила Ипполита.
– В тысяча девятьсот тридцать пятом, восемнадцатого июля, – ответила Ида. – Знаешь, когда он умер?
– Нет, только то, что уже довольно давно. Когда точно и как – понятия не имею.
– Насчет «как» мысли есть. Скорее всего, господин Брейтуайт его все-таки прикончил. – Ида замолчала, следя за реакцией Ипполиты, но ей эта фамилия была незнакома. – Я имею в виду Сэмюэла Брейтуайта. Они с господином Уинтропом были партнерами по какому-то делу, а потом у них все разладилось, и к лету уже шла настоящая война. Думаю, вот почему Уинтропу-младшему с Перл удалось так просто улизнуть. Позже я вспомнила, что где-то за неделю до их побега хозяин кому-то говорил по телефону, мол, «Брейтуайта надо изгнать». Именно так: «изгнать»… И тогда до меня дошло: возможно, он как раз хотел отправить его сюда, потому-то и привел нас. – Она мрачно усмехнулась. – Белый человек в изгнании – ему же слуги полагаются… В общем, господин Брейтуайт все равно победил. И Перл тоже победила, в каком-то смысле. – Ида опустила глаза, улыбка угасла, осталась только грусть. – Надеюсь, это все было не з