Мы Полем под дубами
Назвали издавна.
На том большом просторе,
Все как один с лица,
На хуторе Загорье
Росли мы у отца.
На хуторе корову
Пасли мы впятером,
Сад стерегли плодовый,
Смотрели за двором.
В овине хлеб сушили,
Брели за бороной.
Ходили, как большие,
С руками за спиной.
Мы были хуторяне.
Отец нам не мешал,
Мы хутор свой заране
Делили по душам.
В избе и в поле часто
Вели мы жаркий спор,
Кому какой участок,
Кому где ставить двор.
Согласно поговорке,
Старались так решить,
Чтоб не тебе задворки,
А мне одни оборки,
А чтоб на Белой горке
И чтоб на Желтой горке
Всем братьям ровно жить.
Дворов, дворов — деревня,
Все батькины сыны.
На пятерых деревья
В саду разделены.
На пятерых коровка,
И лошадь, и хомут.
На пятерых веревка
И наш ременный кнут.
На пятерых, по силе,
Лопата, плуг, коса.
На пятерых — четыре
Тележных колеса...
О детство! Смех и горе!
Десятою травой
На хуторе Загорье
Порос участок мой.
Ни знака, ни приметы
Бывалой не найдешь,
Ни Белой горки нету,
Ни Желтой горки. — Рожь,
Высоко, гордо вскинув
Свой колос молодой,
Границы хуторские
Укрыла под собой.
На хутор свой Загорье,
Второй у батьки сын,
На старое подворье
Приехал я один.
А где ж вы, братья, братцы.
Моя родная кровь?
Вам съехаться б, собраться
На старом месте вновь.
Как в песне либо в сказке,
Слететься б вам, друзья,
Слететься б вам, подпаски
Загорьевской закваски,
Да нет! Как раз нельзя.
Как в песне, либо в сказке
Забот моей родне:
Великие участки
У всех в родной стране.
Налево и направо
Лежит во все концы
Свой край, своя держава,
Служите, молодцы!
По долгу и по праву,
Когда настанет час,
На смерть, на бой, на славу
За Родину-державу
Идите, не страшась!
На хутор свой Загорье,
Второй у батьки сын,
На старое подворье
Пришел, стою один.
Стою во ржи молочной,
И так далек, далек
Глухой, чудной, нарочный
Наш хутор-хуторок.
Сошло, прошло, забыто,
Давно, как пыль дождем,
К земле сырой прибито,
Пластом земли покрыто,
И дымным цветом жито
Цветет на месте том.
1939
Друзьям
Друзья, с кем я коров стерег,
Костры палил, картошку пек,
С кем я сорочьи гнезда рыл,
Тайком ольховый лист курил,
Друзья, когда кому-нибудь
Еще случится заглянуть
В Загорье наше, — это я
Все наши обошел края.
По старым стежкам я бродил,
За всех вас гостем я здесь был.
Пойду в поля — хлеба стеной,
Во ржи не виден верховой.
Гречихи, льны, овсы — по грудь,
Трава — косы не протянуть.
Земля в цвету — и все по ней:
В домах — светлей, народ — добрей.
А нынче, в самый сенокос,
На гармониста всюду спрос.
Как вечер — танцы при луне,
Как вечер, братцы, грустно мне.
В своих местах, в родных кустах
Без вас, друзей, гулять в гостях.
Я даже думал в эти дни:
А вдруг как съедутся они.
Со всех концов, краев, столиц,
С военных кораблей, с границ.
И сядем мы за стол в кружок
И за вином пошлем в ларек.
И выпьем мы, как долг велит,
Без лишних споров и обид,
Друг перед дружкою гордясь,
На ордена свои косясь.
Но вы, друзья, кто там, кто там,
У дела, по своим постам.
Вы в одиночку, как и я,
В родные ездите края.
Наш год, наш возраст самый тот,
Что службу главную несет.
И быть на месте в должный час
Покамест некому за нас...
Друзья, в отцовской стороне,
Не знаю что: не спится мне.
Так зори летние близки,
Так вкрадчиво поют сверчки,
Так пахнут липы от росы.
И в сене тикают часы,
А щели залиты луной,
А за бревенчатой стеной,
Во сне, как много лет назад,
Считает листья старый сад.
Глухой, на ощупь, робкий счет
Все тот, а все-таки не тот...
И всяк из вас, кто вслед за мной
Свой угол посетит родной,
Такую ж, может быть, точь-в-точь
Здесь проведет однажды ночь.
Наверно, так же будет он
Взволнован за день, возбужден,
Лежать, курить, как я сейчас.
О детстве думая, о нас.
О давних днях, о старине,
О наших детях, о войне,
О множестве людских путей,
О славе Родины своей.
1939
Поездка в загорье
Сразу радугу вскинув,
Сбавив солнечный жар,
Дружный дождь за машиной
Три версты пробежал.
И скатился на запад,
Лишь донес до лица
Грустный памятный запах
Молодого сенца.
И повеяло летом,
Давней, давней порой,
Детством, прожитым где-то,
Где-то здесь, за горой.
Я смотрю, вспоминаю
Близ родного угла,
Где тут что: где какая
В поле стежка была.
Где дорожка...
А ныне
Тут на каждой версте
И дороги иные,
И приметы не те.
Что земли перерыто,
Что лесов полегло,
Что границ позабыто,
Что воды утекло!..
Здравствуй, здравствуй, родная
Сторона! Сколько раз
Пережил я заране
Этот день, этот час...
Не с нужды, как бывало —
Мир нам не был чужим,
Не с котомкой по шпалам
В отчий край мы спешим
Издалека.
А все же —
Вдруг меняется речь,
Голос твой, и не можешь
Папиросу зажечь.
Куры кинулись к тыну,
Где-то дверь отперлась.
Ребятишки машину
Оцепляют тотчас.
Двор. Над липой кудлатой
Гомон пчел и шмелей,
Что ж, присядем, ребята,
Говорите, кто чей?..
Не имел на заметке
И не брал я в расчет,
Что мои однолетки
Нынче взрослый народ.
И едва ль не впервые
Ощутил я в душе,
Что не мы молодые,
А другие уже.
Сколько белого цвета
С липы смыло дождем.
Лето, полное лето,
Не весна под окном.
Тень от хаты косая
Отмечает полдня.
Слышу, крикнули:
— Саня!
Вздрогнул, нет — не меня.
И друзей моих дети
Вряд ли знают о том,
Что под именем этим
Бегал я босиком.
Вот и дворик и лето,
Но все кажется мне,
Что Загорье не это,
А в другой стороне...
Я окликнул не сразу
Старика одного.
Вижу, будто бы Лазарь.
— Лазарь!
— Я за него...
Присмотрелся — и верно:
Сед, посыпан золой
Лазарь, песенник первый,
Шут и бабник былой.
Грустен.
— Что ж, мое дело,
Годы гнут, как медведь.
Стар. А сколько успело
Стариков помереть...
Но подходят, встречают
На подворье меня,
Окружают сельчане,
Земляки и родня.
И знакомые лица,
И забытые тут.
— Ну-ка, что там в столице?
Как там наши живут?
Ни большого смущенья,
Ни пустой суеты,
Только вздох в заключенье:
— Вот приехал и ты...
Знают: пусть и покинул
Не на шутку ты нас,
А в родную краину,
Врешь, заедешь хоть раз...
Все Загорье готово
Час и два простоять,
Что ни речь, что ни слово
То про наших опять.
За недолгие сроки
Здесь прошли-пролегли
Все большие дороги,
Что лежали вдали.
И велик, да не страшен
Белый свет никому.
Всюду наши да наши,
Как в родимом дому.
Наши вверх по науке,
Наши в дело идут.
Наших жителей внуки
Только где не растут!