Тихоня Тавала, скромная, с простодушным круглым лицом, смотрелась на фоне Бомбаст нежной овечкой на пажитях зелёных. Жертва, но не хищник, решила Фанни и с лёгким сердцем реабилитировала прачку.
Кого же подозревать? Может, Фелиси? За глаза её все называют Сумасшедшей Лиси, ей постоянно кажется, что всё висит криво. Окулисты и психиатры не нашли никакой патологии, а значит, и вылечить её нельзя. Бедная Лиси.
Лорна-сладкоежка? Не может без шоколада, как двигатель без электричества. Прячет шоколадки про запас, а потом забывает, куда положила, и бродит до полуночи, ищет. Прямо как белки и птички, которые зарывают в землю орехи и жёлуди. Удивительный факт: из-за чьей-то забывчивости появляются новые леса. Из-за Лорны не растут шоколадные деревья, зато она трудится на благо дома не жалея сил. Ловисса запрещает ей шарашиться по дому, когда все спят, но ей неймётся. Лиси и Лорна иногда встречаются ночью в зимнем саду. Фанни сама видела, сядут на диванчик, обнимутся и плачут: молодость проходит, а они всё еще не замужем. И обе любят доктора Рица, от этого тоже много слёз.
Доктор — желанная добыча даже для красавицы Гриватты. Как-то она призналась, что этот орешек ей не по зубам. Ещё бы. Такие, как доктор, любят только себя. Оказывается, он мечтает разбогатеть. Наверное, думает, что у богатых сладкая жизнь. Он немного свихнулся на своей гордости, ему неприятно кому-то прислуживать. А ведь возвращать людям здоровье — хорошая работа, очень хорошая, его здесь все уважают. Бомбаст, которая слова доброго ни о ком не сказала, и та похвалила, когда он вылечил ей воспалившийся коготь. То есть ноготь. Но, кажется, чихать он хотел на всеобщее уважение. До истории с этой вещью всё было неплохо, Фанни хорошо к нему относилась. Теперь всё изменилось. Когда человеку кажется, что его мечта вот-вот осуществится, а потом её вдруг выхватывают из рук, он просто слетает с катушек. Так что вопрос стоит остро: мог ли доктор с расстройства сыпануть яду в тарелки? Считается, что яд — оружие женщин, но у доктора слишком лёгкий доступ к химикатам, и мало ли что он там говорил про вываренного янтарника, следы замести так просто…
Да, в этом доме надо быть осторожной. Мысленно Фанни снова вернулась к Лиси — если приглядеться, девушка не так проста… Да и Лорна, чует сердце, заедает шоколадом какую-то тайну, определённо, что-то мучает главную по кухне, что-то ещё, кроме несчастной любви. Задавшись целью, можно всё выведать. Не так уж сложно, если проявить наблюдательность. Знать бы, куда смотреть.
Бабушка рассказывала, в их роду был один ненормальный дед, который изводил всех своими наблюдениями. В нём было столько энергии, что он никогда не спал. Подремлет в кресле и снова бодр, и так по многу раз за сутки. Дробный сон. Неспящий Монца — так его прозвали — был настоящим проклятием, в сто раз хуже Барри. Следил за всеми, вынюхивал, шагу не мог ступить, не раздавая указаний. А однажды подозрительно замолчал на целых два часа. Нашли почившим. Говорят, никто не верил, что он наконец-то того… слуги отказывались стоять рядом с телом, боялись, что он подскочит и начнёт отдавать распоряжения относительно похорон. Нет, кто бы что ни говорил, своей смертью он не умер — скорей всего, у слуг сдали нервы. Навалились и задушили дедушку, сварливого, вредного старикашку, который чётко знал, сколько у него пар носков и сколько серебряных ложек должно лежать в буфете. Ну, а кто бы не психанул? Слуги хотят иметь немного больше, чем получают за работу, ну, и пусть слегка приворовывают, лично ей не жалко. Если они честные люди, чувство вины заставит их работать лучше и тем компенсировать взятое, а если человек гнилой, вроде доктора Рица, это всё равно выйдет ему боком.
Фанни совсем измаялась, ведя расследование, но добралась и до личных помощников бабушки. Те, что работали в городском офисе, в Спящей крепости появлялись редко. А здесь у бабушки — любимая и непогрешимая Длит и ещё Лунг, которого Фанни совсем не знает. Правда, бабушка его нахваливает за расторопность. Кто ещё? Новый водитель, бывший секретарь Кристофер. Нормальный пацан. Умеет виртуозно ковырять в носу палочкой от мороженого. Но это не преступление, а… полезный навык.
А если всё-таки Гриватта, с её красотой, лишённой обаяния, и крайней степенью эгоизма? Версия неплохая, но, к сожалению, тут проблема с мотивом. Убить всех, включая хозяйку, и лишиться работы? Ведь новый хозяин мурров первым делом сменил бы персонал. Яр Порох убеждал бабушку сделать это прямо сейчас и спать спокойно, не опасаясь нового покушения, но она отказалась. Гриватта, конечно, довольно противная и, как выразилась Виктория, языкатая, — на днях Фанни слышала, как она говорила Фелиси: «Раз в неделю фартук надела — и жизнь повидала! Пусть, как мы, походит в этом фартуке хотя бы месяц, тогда взвоет…» Но Гриватта ни за что не станет вредить себе. К тому же, Фанни видела, как она была потрясена тем, что едва не отведала отравленной еды со своей тарелки…
По мере того как Фанни день за днём обходила дом, изучая слуг и мысленно составляя психологический портрет каждого, она всё больше проникалась уверенностью, что решить поставленную задачу ей не по силам. В подвал она спустилась в самую последнюю очередь, когда надежды почти развеялись.
Господин Даймон, как всегда, сидел за столом, с головой погрузившись в правку распечатанного текста — рядом лежала внушительная стопка листов. Фанни с задумчивым видом встала в дверях. Он мельком взглянул на неё и спросил, продолжая писать:
— Уже составила мнение? Похож я на отравителя?
— Нет, — поколебавшись, сказала Фанни.
— Что перевесило?
— Я не нахожу у вас видимого мотива. И не могу представить, чтобы вы крались по коридорам с ядом в руках.
— Просто у меня катастрофически не хватает времени.
Фанни кисло улыбнулась.
— Только при бабушке так не шутите. Как вы догадались, о чём я думаю?
— Тоже мне секрет. Все в доме следят друг за другом. Вчера пошёл принять ванну, так будто побывал в стане врага, аж задымился от взглядов. — Даймон хлопнул себя по лбу. — Всё время забываю… Любезная госпожа! К несчастью, старик Ульпин умер до того, как я дочитал одну интереснейшую книгу — «Особенности миграции и промысла янтарника», за авторством Мамардики Быстрой. Шестое хранилище, первый шкаф слева. Ты не могла бы её принести?
Фанни кивнула.
— Не могла бы.
— Жаль. А как там поживает ловисса — отрада наша?
— Влюбились? — Фанни фыркнула.
— Узко мыслишь, — беззлобно сказал Даймон. — Красота нам ниспослана для радости — чтоб душа отдыхала, созерцая её. А такая красавица, как Длит, любого осчастливит одним своим появлением. Рад, что её не отравили.
— И не могли, её же не было на обеде. А почему ловисса? Гриватта, вон, намного красивее. Или Фелиси.
— Много ты понимаешь. Кстати, в том же шкафу стоят «Отравители Дубъюка». Прекрасное исследование.
— Да? — спросила Фанни скептически, больше из вежливости. — Оно мне что-то даст?
— Почерк, дитя моё! А по почерку можно многое понять о преступнике.
Фанни оживилась. Перед глазами тотчас встала Бомбаст. Типаж: злобная старая дева, почерк: отравить страшным ядом всех, кого сможешь, и побыстрее.
— Тогда, господин Даймон… раз уж вы читали эту книгу… может, соотнесёте с нашим случаем?
Даймон оторвался от бумаг.
— В принципе… Что мы имеем? Массовое отравление… На празднике… В Спящей крепости… А какой яд был подмешан?
— Вываренный янтарник.
— Ох, ты! Чтоб наверняка… Очень характерное покушение. Учитывая факты, я бы заподозрил Фэрвора Монца, великого отравителя.
У Фанни вытянулось лицо.
— Он же давно умер…
— Идея, конечно, дикая, но… вдруг кто-то нашёл его иглы? Иглы Фэрвора, созданные Рейном. Обе тестируют продукты на предмет безопасности, но вынимать их нужно быстро, потому что со второй иглой проблемы: чуть замешкался, а она уже впрыснула дозу яда. Датчик обнаружения ядов, кстати, после этого срабатывал. Фэрвор, мерзавец, любил поразвлечься. Поскольку внешне иглы выглядели абсолютно одинаково, он беспорядочно тыкал в блюда то одной, то другой, а потом наслаждался, гадая, кто выживет из «избранных». Говорят, сам однажды поплатился, напутал с иглой и помер. Спрашивается, зачем две иглы? Рейн не планировал этих ужасов. Заклинание применил неправильно, и первая игла вышла дефектная, он её выбросил, но кто-то, конечно, подобрал. Так обе иглы через столетия попали к Фэрвору. А ты чего скуксилась?
Фанни схватилась за живот.
— На обед давали квашеную капусту… я с ней не дружу…
И не попрощавшись она бросилась бежать по коридору. Её в самом деле скрутило.
2
После памятного парадного обеда прошло несколько дней. В доме чувствовалась всеобщая нервность, и Эдам всеми силами пытался сохранять душевное равновесие. Айлин он почти не видел, а Фанни, упорно его сторонившаяся, выглядела грустной; глаза у неё частенько бывали красными, словно она плакала.
Подсобное помещение, где стояла установка для фильтрации воды, заперли, и хотя бы о воде доктор мог не беспокоиться. К его великому облегчению, накануне инцидента с отравлением в доме появился медицинский анализатор, способный не только определять наличие яда, но и генерировать противоядие, так что, столуясь по обыкновению в своём кабинете, доктор со всей тщательностью делал пробы еды на безопасность.
Пока не нашлась солонка с ядом, Барри на всякий случай лишили доступа на кухню, и он тяжело переносил изгнание. Эдам предпочёл бы, чтобы старика тоже заперли где-нибудь понадёжнее; в последнее время тот слишком часто оказывался рядом, делал вид, что поправляет безделушки на комодах или смахивает пыль, одним словом, следит за порядком, но на самом деле — сторожил каждый его шаг, и когда пропали дурацкие полотенца, сто раз подступался с расспросами: не оказались ли они случайно в его кабинете?!
Все друг друга подозревали. Вчера, поднимаясь по чёрной лестнице на второй этаж, Эдам стал невольным свидетелем стычки между Гриваттой и Бомбаст из-за перепачканных косметикой полотенец.