– Товарищ кап втор ранга, не перебивайте, пожалуйста, иначе я запутаюсь окончательно. Дедушка говорит, что этот год – самый важный. До весны следующего дотянуть, и тогда угроза социального взрыва исчезнет. Да и в стране к тому времени сильно все изменится. Ваша задача – снять напряжение в обществе, оттянуть вооруженный мятеж и снос границы. Любыми способами. Вплоть до ввода войск, но только в самом крайнем случае. Это очень нежелательный вариант. Лучше действовать хитростью и обещаниями, или деньгами.
– Ты ничего не попутал? Здесь воинская часть, а не сберкасса и не Госплан СССР. Деньги для района из Баку выбивать надо. В нынешней тяжелой ситуации нереально, и не в моей компетенции такие вопросы.
Следующие два часа я безуспешно пытался объяснить, как должен сработать мой план. Процесс сильно стопорился обвинениями в буржуйском мировоззрении, отсутствии стыда, совести и комсомольской сознательности, вперемешку с подозрениями в заболевании головного мозга и сомнениями в психическом состоянии докладчика. Но, как говорится, вода камень точит.
Через некоторое время товарищ Громов перестал кидаться обвинениями, начал задавать вопросы по существу и вникать в суть дела.
– И все-таки, откуда возьмутся деньги? Не могу понять. По самым скромным подсчетам надо сорок тысяч рублей.
– Деньги проще брать там, где их много! – выдал я философскую фразу необыкновенной глубины и загадочности.
– Надеюсь, ты не собираешься грабить банк? – при этом товарищ Громов не выглядел как человек, который в данный момент шутит. Похоже, моя репутация опустилась до такого уровня, что такая возможность не исключается.
– Не стоит нарушать Уголовный кодекс без особой на то причины! – снова блеснул я поэтической фразой в стиле Остапа Ибрагимовича. – Если исключить банки, сберкассы и прочие финансовые учреждения, то наличные денежные знаки в большом количестве имеются… Где? Правильно! У первого секретаря райкома партии товарища Ахундова. Хотя он нам не товарищ, а гражданин в данном случае.
– Это тебе тоже дедушка подсказал? Или сам додумался? – заподозрил что-то особист. Все же интуиция у него хорошая.
– А кто же еще? До сегодняшнего дня о существовании гражданина Ахундова я даже не подозревал, – изобразил я оскорбленную невинность. Впрочем, не слишком искренне. – Имеете что-то возразить по существу? Вы хотите сказать, что у него не найдется жалких пятидесяти тысяч?
Товарищ Громов невесело усмехнулся, но ничего не сказал. Видимо, ему стыдно было признаться, что он так опростоволосился, усомнившись в платежеспособности первого секретаря. Но не таков наш особист, чтобы так просто сдаться.
– Есть какие-то доказательства? Или только домыслы?
Пришло время выложить один из козырей.
– Двести килограмм черной икры за раз. Два-три раза в месяц. Думаю, что у товарища Ахундова только с браконьерского промысла больше ста тысяч рублей в год капает. Не говоря уже об остальном.
– Серьезное обвинение. Факты будут или опять верить на слово придется? – настроение у кавторанга окончательно испортилось. Видимо, тема больная и неприятная. Коррупция в республике тотальная и беспросветная, бороться с ней уже давно и не пытаются, поэтому просто закрывают глаза, если напрямую не сталкиваются.
Ситуация для Громова крайне серьезная складывается. Идти на жесткий конфликт с местной элитой в такой тяжелой политической ситуации – это как рубить сук, на котором сидишь. Власть в районе хоть и номинальная, практически самоустранилась от руководства и ничего толком не решает, но это очень богатый и влиятельный клан. Родственные и криминальные связи пронизывают район насквозь: прокуроры и милицейское начальство сплошь друзья и подельники, и даже в управлении КГБ сидят свои люди. К тому же у Ахундова хорошие связи в Баку, вплоть до ближайшего окружения первого секретаря республики.
Ворошить это осиное гнездо – верный путь к самоубийству. Но это только на первый взгляд. В моей исторической реальности оперативная разработка секретаря райкома началась уже в марте этого года. И это означает, что в Баку дали добро на зачистку Ахундова и его приближенных. Видимо, покровитель в республиканском руководстве ослаб, и конкуренты, воспользовавшись моментом, решили нанести удар.
– Все есть. Полная схема доставки, свидетельские показания и список участников поименно. И еще дед предупредил, что из Баку следователи скоро появятся, начнут крутить это дело. Так что торопиться надо.
– Водолаз ошибается один раз. Когда выбирает профессию, – выдал загадочную фразу особист и, видя мое непонимание, пояснил: – Займемся гражданином Ахундовым, раз он того заслужил. Чекист – это не только почетное звание, но и судьба, выбранная раз и навсегда.
Понятнее не стало, но то, что согласие получено, меня порадовало.
Беседа затянулась, так что я без ужина остался. В качестве компенсации Громов предложил чаю с баранками – и то радость для солдата.
– Завтра договорим. Дуй в расположение. Хотя еще один вопрос остался. Что это было за фальшивое предсказание о землетрясении семнадцатого декабря? Откуда взялось? Ты спрашивал?
– Спрашивал. Ничего в ответ дедушка не сказал, лишь посоветовал будущему адмиралу КГБ учиться у противника. Почему бы ему, то есть вам, не создать фальшивого старца Исмаила. Он не обидится, а вам польза. Любой враг на такую приманку соблазнится.
И уже встав из-за стола, попутно захватив пару бубликов, я порадовал товарища Громова новым откровением:
– Не знаю, случайно или как, но раньше он вас адмиралом ФСБ называл. Сейчас КГБ. Наверное, будущее меняться начало.
Глава 12
Кто играл в шахматы, тот наверняка сталкивался с таким понятием, как «зевнуть фигуру». Даже признанные мастера иногда допускают такую элементарную ошибку, расслабившись, когда имеешь преимущество или наоборот – слишком серьезно задумавшись о стратегии на много ходов вперед и упустив очевидное, то, что под носом происходит.
Нечто подобное и произошло со мной. Оторвавшись от реалий солдатской службы и переместившись мыслями в заоблачные генеральские дали, я влетел на прапорщика Зейналова, гадостная сущность которого нисколько не поменялась за последнее время.
С утра мы с товарищем Громовым, оседлав ереванского железного коня, отправились по срочным делам, коих накопилось великое множество. Рутинных и малоинтересных, но требующих выполнения. Мои функции на этот раз ограничились чисто шоферскими умениями, поэтому я просто отдыхал весь день, сладко посапывая на жестком неудобном кресле, ожидая, пока шеф решит очередной бюрократический вопрос в очередной бюрократической организации. То в райком заедем, то в горисполкоме застрянем.
Единственная радость, которая скрасила мне этот бестолковый день, – это посещение райкомовской столовой. Царски отобедав всего за рубль, я поразился низким ценам и невероятному ассортименту. Тут тебе и шампанское, и конфеты в коробках, и натуральные соки болгарские в бутылках «Глобус», и многое другое. Судя по всему местным аристократам эти сладости уже приелись и не пользуются большим спросом, хотя в обычных магазинах по соседству такое богатство и не снилось. Видимо, поэтому продавец без особых возражений сплавила мне слегка залежавшийся товар.
Как у всякого опытного водилы, по старой доброй привычке у меня с собой всегда есть вещмешок. Именно для таких случаев, когда можно раздобыть хавчик в оптовых количествах. С прошлой службы закрепилась традиция, грех сейчас было от нее отказываться.
Деньги остались с прошлого раза, а носить крупную сумму с собой или прятать на территории части сейчас стало опасно, присматривают за мной – точно знаю. Объяснять Громову, откуда у меня почти две сотни рублей – ну его на фиг, и так всю плешь мне проел социалистической сознательностью. Поэтому я решил потратить немного, облегчить кошелек и порадовать братанов чем-то вкусненьким. Ибо диета из пряников уже поперек горла стоит, даже голод не помогает.
Взял десять пачек пахлавы бакинского производства, три коробки вкуснейших конфет «Чинар» с ореховой нугой внутри, на моей памяти это едва ли не лучшие советские конфеты, впрочем, не так много я их пробовал, чтобы оценивать всю конфетную промышленность СССР. С шоколадными сладостями в моем детстве не так чтобы изобилие было – все больше карамель и петушки на палочке. С другой стороны, торты советские, недостатка в которых никогда не было, это реально бесподобно и вкусно, ни в какое сравнение с теми, что при капитализме стали делать. Ибо натуральный продукт, вообще без консервантов, – при буржуях такое только в элитных ресторанах могут себе позволить.
Добавил три бутылки болгарского нектара, десяток шоколадок «Аленка» (здесь они еще вкусные и съедобные), в результате рюкзак оказался забит под завязку. Килограммов десять общим весом вышло.
И все бы хорошо, но, потеряв бдительность, я уже на подходе к казарме попался прапорщику Зейналову на глаза. И ведь надо было всего лишь двадцать метров лишних пройти, сделать маневр через прилегающие к казарме заросли и кустарники, а нет – решил срезать и двинул напрямки.
В интуиции этому падальщику в погонах не откажешь, халяву он нутром чувствует, ни одной посылки не пропустил за все время моей службы.
– Что тут у нас? – торжествующе возрадовался упырь, обнаружив целый мешок дорогущих и дефицитных деликатесов. Конечно, не двести рублей потратил, но где-то сорок целковых, если считать по госцене. У спекулей вдвое дороже вышло бы.
Прапорщик Зейналов аж засветился от счастья, обнаружив такой необыкновенный хабар на вверенной ему территории.
– Богато живешь, рядовой. Где только деньги брал?
– Из дома прислали, – ответил я, размышляя, как лучше отделаться от этого кровопивца. Самой привлекательной показалась идея заехать ему в грудак с разворота, и лучше ногой! Кавторанг меня стопудово отмажет, да и Жилинский прикроет, если что. Он сам гражданина Зейналова терпеть не может.
У прапорщика дар речи пропал, когда узрел размер добычи, извлеченной из вещмешка. Он, словно заторможенный, перекладывал коробки и бутылки с места на место прямо на асфальте, изредка вытирая вспотевшие ладони о штаны, при этом сыто и довольно хрюкал. Уникальный образец человека загребущего, случайно уцелевшего в ходе эволюции.