– Товарищ капвтор ранга, я вот что подумал насчет Тбилиси, – попытался я загладить свою вину, сгенерировав очередную креативную идею, не известную в этом времени. Заодно отвлечь от темы с митингующими, переключить внимание на точно таких же, но в другом месте. – Надо предотвратить митинг на главной площади, так?
– Якорь тебе на воротник, – видимо, на швартобуксирном наречии это означает «да», судя по интонации.
– Так вот! Есть два способа. Один – мягкий и относительно приличный, второй – грубый, но эффективный. Про какой из них рассказывать?
– Выкладывай оба, не тяни кота за хвост.
– Первый способ такой: объявляем конкурс детского рисунка на асфальте. Назначаем его на этот день. Под это дело завозим декорации, качели и прочий антураж, так чтобы всю площадь заставить хламом. Детки и рисунки по возможности, в зависимости от степени угрозы, чтобы не рисковать. Главный недостаток: мера одноразовая и растянуть надолго не получится.
– Гм. Неожиданно, надо подумать, пораскинуть мозгами. Можем здесь использовать. Только без детей обойдемся – это цинично и некрасиво.
Оно и понятно, черный пиар всегда на грани фола, и с доброй ранимой душой им заниматься трудно. Поэтому Громов тут же совершил первую ошибку – без детского праздника идея не имеет смысла и не сработает. Но разубеждать не стал – полезно расширять его кругозор, начальник особого отдела – мужик умный, ему идею подкинуть, подтолкнуть в новом направлении – он сам конфетку сделает из нее. В его биографии есть история, когда матрос забаррикадировался в торпедном отсеке подводной лодки и хотел взорвать ее. Что требовал и по какой причине пошел в террористы – уже не помню, но факт остается фактом: Громов, руководивший операцией, придумал, как проникнуть в загерметизированный отсек и обезвредить буйного дебошира. Удивительно в этой истории то, что способ проникновения засекретили, и даже через двадцать лет после случившегося подробностей найти не удалось. Засекретили на случай, если случай, не дай бог, повторится.
– Ну и второй способ, только, чур, не ругаться… Канализацию перекрыть и затопить площадь. Не обязательно по-настоящему. Закачать обычной воды, добавить какой-нибудь зловонной гадости. Есть же у вас в комитете ученые-химики, пусть они сообразят, им за это зарплату платят. Затем в газетах можно обыграть эту тему. Мол, митингующие так активно изливали свои желания, что переполнили городскую канализацию.
– М-да. Вот и опустились мы ниже некуда. Это тоже твой знакомый святой старец придумал?
– Нет, это моя личная идея, – немного приукрасил свои заслуги я. На самом деле способ изобрел один рекламный гений, его, правда, потом застрелили в начале двухтысячных. Но именно те выборы губернатор выиграл.
– Ни секунды не сомневался, – то ли польстил, то ли иронию проявил товарищ капитан второго ранга.
Глава 31
Поскольку уголовное дело против прапорщика возбуждать не стали, то пять тысяч рублей подвисли в воздухе. Сдать в казну? Формально повода нет, это же не взятка и не государственные деньги. Не возвращать же их, в конце концов, дарителю! Громов, скрепя сердце и скрипя зубами, согласился выдать их мне на закупку спортивной формы, хотя долго и виртуозно ругался, что кормить спекулянтов и цеховиков – это преступно и некрасиво.
– Смотрю я на тебя, Александр, и не могу понять. С виду нормальный хороший парень, хоть и не без тараканов в голове. Местами честный и порядочный. О товарищах заботишься, к деньгам равнодушен. Трусом не назовешь…
– Спасибо на добром слове, товарищ капвтор… – я даже засмущался от похвалы.
– Не перебивай старшего по званию. Но иногда проскальзывает в тебе что-то странное, чужое, инородное. Не может нормальный человек с нормальной психикой додуматься до детских утренников и прорыва канализации как способа предотвращения митингов. Не говоря уже о холере! Это вообще в голове не укладывается.
Согласен, с предложением организовать эпидемию холеры в Тбилиси – это я слегка переборщил. Зато карантин можно ввести на пару месяцев, тем более что я не всерьез предлагал травить, а инсценировать. Кстати, Громов хоть и ругался, но мои соображения отправил в Москву – признал все-таки, что зерно истины в них есть.
– Напрашивается очевидный вывод, что это старик на тебя так влияет. Других причин не вижу. – Я благополучно пропустил мимо ушей большую часть обличительной речи начальника особого отдела, поэтому уловил только последнюю мысль. Виноват в моем буржуазном перерождении – дед Исмаил.
Спорить с этим выводом я не стал. Дедушке все равно, а у меня оправдание появилось для моих извращенных планов.
Шутки шутками, а тему товарищ Громов поднял важную. Мое мышление и мировоззрение сильно отличается от мыслительных и иных мозговых процессов современников. Послезнание – полезная штука, но оно идет в комплекте с тридцатилетним опытом проживания в постсоветском будущем. И эти тридцать лет в психически не слишком здоровом обществе накладывают отпечаток на все мои поступки и мысли.
Предельный цинизм, размытость моральных норм, огромный пласт информации о методах и способах промывания мозгов, десятки лет в обществе победившего криминала и черных пиар-технологий, да и просто знания о преступлениях, о которых здесь понятия не имеют – это все в моей памяти. И поэтому я никогда не смогу рассуждать и думать, как мои друзья, соратники и товарищи из этого времени. И это сразу становится заметно, как только возникает сложная ситуация или проблема. Там, где местные хроноаборигены, извиняюсь за эпитеты, будут вяло шевелить ластами, пытаясь действовать привычными методами в экстремальной ситуации, я сразу предлагаю жесткие, возможно, не всегда этичные способы решения проблемы. Ибо мой опыт из будущего подсказывает, что иные методы не сработают, тем более мягкие и пушистые.
Но со стороны это выглядит не слишком красиво. Ведь тот же Громов не ведает, каков ход моих мыслей и как я принимаю решения, поэтому, наверное, воспринимает меня как законченного прожжённого циника, или как начинающего маньяка, что меня совсем не радует.
– И что нам с тобой делать? – задал риторический вопрос начальник особого отдела Каспийской флотилии, с подозрением глядя на источник проблем, явно ожидая новые неприятности.
– Может, нам еще немножко шпионов поймать? – предложил я универсальный способ улучшения настроения. – Бог троицу любит. В третий раз нам обязательно повезет!
Оптимизма я не испытывал, если один раз профукали добычу, второй раз сами отпустили, то тенденция однозначная – толку не будет. Опять награда проплывет мимо меня, как топор по Каспию мимо Ленинорана. Но сам процесс ловли бандитов увлекательный, позволяет скоротать время службы.
– Выкладывай, только если снова про холеру или нечто подобное и мне не понравится, то прямиком отсюда идешь в наряд по кухне. Дважды. Устраивает? Тогда излагай.
За основу я взял чужую идею, хотя какой же он мне теперь чужой, товарищ Громов? Будучи начальником особого отдела Бакинского военно-морского училища, он устроил инсценировку, пустив колонну зенитно-ракетных комплексов, укрытых брезентом мимо здания училища. Форму машин и габариты изменили при помощи фанеры и стальной проволоки. Одновременно распространили слухи среди курсантов, что это перевозка ядерного оружия. Тех, кто реагировал слишком нервно, внезапно слал телеграммы родственникам в другие города, – тех брали под наблюдение. В результате выявили несколько настоящих агентов иностранных спецслужб.
План отличный, я о нем уже рассказывал раньше, только нам он не подходит в данных конкретных условиях. У нас потенциальные шпионы и подозреваемые не сидят в одном месте компактно, а неделями возить колонну с «ядерными зарядами» по всему району довольно глупо.
Вдобавок это затратно и утомительно, не говоря уже об эффективности. Поэтому план я немного упростил и видоизменил. Теперь «ядерные объекты» будут стационарными, а любопытные сами будут слетаться к ним, как пчелы на мед. Или как мухи на цветущий клевер, если выражаться поэтически.
– Пожалуй, два наряда мало будет. Такой ахинеи я давненько не слышал.
– Вы не дослушали до конца, трищ кап втор ранга. Я не предлагаю строить фальшивые ракетные шахты, все равно правдоподобно их не слепишь нашими скромными силами. И автомобили переделывать не надо – вблизи обман сразу вскроется.
– Что тогда? Документы левые подбросить, как в случае с геологами? Сразу скажу, что это детский сад, а не идея.
– Нет, что вы. На такой мякине врага не проведешь. Тут нужны реальные доказательства. Стопроцентные. Но при этом такие, чтобы их не слишком трудно и затратно было изготовить.
– Это какие же? – искренне заинтересовался Громов, словно я пообещал выдать адрес новой пивной, где торгуют чешским светлым на разлив.
– Какие у нас есть ракеты? – задал я вслух риторический вопрос сам себе, для того чтобы подойти поближе к теме обсуждения.
– А язык повидлом тебе не намазать? Ну и вопросики ты задаешь!
– Ракеты бывают двух типов: шахтного базирования и мобильные. Шахты мы рыть не будем – это долго, дорого и бессмысленно. На это уйдут годы.
Сказать, что начальник особого отдела удивился, – это сильно погрешить против истины. Он выпал в осадок, поражённый мыслью, что ловить никого не надо – вот он сам в руки просится. Как минимум полновесный болтун – находка для шпиона.
– Продолжай, пожалуйста, – чуть охрипшим, удивительно ласковым голосом предложил товарищ Громов. Очень интересно.
– Восьмиосное шасси Минского завода колесных тягачей мы тоже вряд ли найдем.
– Это тоже тебе ясновидящий поведал?
– Нет, мой дядя в ракетных войсках служил, – не совсем дядя, сосед по гаражному кооперативу в девяностых, но не суть.
– Не улавливаю логики. Если оба варианта не подходят, то что остается?
– Укрытие типа «Крона» для мобильных пусковых установок! – выдал я ключевую идею проекта с видом цыгана из одноименного кинофильма. Тот предлагал своим сородичам торговать в новом сезоне жестяными крышками для закруток. За идею брал пятнадцать процентов. Этот эпизод мне хорошо запомнился, на говорившего цыгане смотрели как на мессию.