— В общем-то, да.
— Тогда почему же у нас до сих пор не наступила эпоха всеобщего счастья и благоденствия?
— Потому что еще остались упрямцы вроде тебя. Которым все разжевывают, кладут в рот, а они только плюются и чертыхаются.
— Спасибо, у меня пока еще свои зубы на месте, — почему-то я даже не обиделся, — я и сам прожевать могу.
— Это была шутка, — Овод махнул рукой, — ты зря ехидничаешь, факты говорят об обратном.
— Да что ты?
— Уровень преступности за последние десять лет снизился почти в три раза, число самоубийств и разводов сократилось на порядок. Стало меньше наркоманов, алкоголиков. У людей просто исчезает причина, побуждающая их совершать эти глупости. Возможно, вместо них они совершают другие, но уже менее опасные для общества. Одним словом, система работает.
— А я не хочу, чтобы у меня за спиной стоял кто-то и указывал мне, что можно делать, а что нельзя.
— Никто тебе ничего указывать не собирается, неправильные мысли просто не придут тебе в голову.
— Этого я тоже не хочу, — я отрицательно замотал головой по импровизированной подушке, — я сам разберусь, чем будет занята моя голова.
— Твое право, — Овод развел руками, — только не удивляйся, если с такими замашками тебе не удастся найти приличную работу в нашем городе.
— А вот это уже полный беспредел! Управляемость и послушность теперь важнее профессионализма, что ли!?
— Разве когда-то было иначе?
— Неужели работодатели не понимают, что окружают себя серостью?
— Это с какой стороны посмотреть. Точно так же и с замороженными полуфабрикатами — ты понимаешь, что они, возможно, не совсем то, что надо, но экономия сил и времени, как правило, оказывается важнее. Если ты нанимаешь на работу человека с улицы, то получаешь кота в мешке, и потребуется еще немало времени, пока ты его как следует изучишь и поймешь, на что он способен. А когда соискатель приносит с собой сертификат о пройденной пикировке…
— О чем?
— О пройденной процедуре Психокоррекции, сокращенно — пикировка, — разъяснил Овод, — так вот, про этого человека ты уже априори знаешь, что он честен, исполнителен и ответственен. Экономится куча времени, нервов, а заодно и денег. Никого не интересуют твои взгляды, никто не собирается тебя дискриминировать, нет никакого глобального заговора. Люди просто считают свои деньги, только и всего.
— И никто не может ничего со сложившейся ситуацией поделать?
— Никто не хочет ничего делать. Эффективность труда растет, деньги капают, преступность, как я уже говорил, снижается. Всех все устраивает, все довольны.
— Но если за всей этой системой стоит всего несколько человек, то они, — я запнулся, пытаясь подобрать слова, наиболее полно выражающие мою мысль, — они должны быть просто королями!
— Ну наконец-то ты подключил свои мозги! — хохотнул Овод, — ты не безнадежен.
— Почему же я о всей этой системе до сих пор почти ничего не слышал? Лига Корректоров упоминается в новостях редко, ее члены если и мелькают где, то исключительно как успешные бизнесмены, не более того. Про их связи с властями ни слова.
— Снаружи торчит лишь верхушка айсберга, все остальное надежно укрыто от посторонних глаз. Корректоры достаточно умны, чтобы старательно маскировать истинное положение вещей.
— Неужели до сих пор ни один из пронырливых журналистов не наткнулся на эту золотую жилу и не раскопал ее?
— Как тебе сказать… сенсации приходят и уходят, а кушать хочется всегда.
— Не понял…
— Ты плохо представляешь себе, сколь велика власть, сосредоточенная в руках членов Лиги Корректоров, и сколь безрассудно перебегать им дорогу. Человек, впавший у них в немилость, навсегда лишается возможности пикироваться. Список «отлученных» весьма обширен, постоянно пополняется и един для всех Корректоров. Чем грозит попадание в него, ты уже успел почувствовать на собственном опыте. В большом городе без сертификата — никуда.
— Не такая уж и высокая плата за «горячий» материал.
— Ты забыл про редактора, издателя, типографию… твой материал никто не напечатает, не выпустит в эфир, не пустит в Сеть. А если будешь упорствовать, то напросишься на куда более серьезные неприятности, и не только для себя, а еще и для своих родных и близких. Оно тебе надо?
— Куда же смотрит полиция?
— Куда надо! — Овод раздраженно фыркнул, — все сотрудники правоохранительных органов и силовых структур пикируются в обязательном порядке. И весьма тщательно. Для Корректоров такого понятия как Закон вообще не существует. Вместо него у них есть свой Кодекс, которым они руководствуются в отношениях друг с другом. Они поступают так, как нужно в данный момент им, а если при этом они преступают закон, то все стараются смотреть в другую сторону. Что бы они ни натворили, дело будет замято, спущено на тормозах, представлено как несчастный случай — вариантов масса, но в любом случае Корректоры останутся ни при чем.
Слишком уж сильно общество подсело на эту иглу, заключив с ними своеобразный негласный договор, в соответствии с которым Корректорам позволяется все или почти все до тех пор, пока от них есть польза основной массе людей. Любой сбой в сложившейся системе грозит серьезным социальным и экономическим кризисом. А поэтому все, что может причинить хоть малейший вред Корректорам и самому институту Психокоррекции, будет устраняться или хотя бы замалчиваться.
Вот ты знаешь, например, что вчера в «Золотом быке» произошел взрыв газового баллона с последующим пожаром? Вполне обычный несчастный случай.
— А что там рвануло на самом деле?
— Пашин «паспорт смертника».
— Это что за хрень?
— У Паши, личного телохранителя Председателя, при себе имелась небольшая бомбочка, которая автоматически подорвалась при остановке его сердца. Таким образом он смог забрать с собой в могилу еще несколько противников.
— Ничего себе «бомбочка», — я вспомнил ослепительную вспышку взрыва, который чуть не разнес весь тоннель, — по-моему, это какое-то извращенное изобретение.
— Георгий Саттар всю жизнь следовал принципу: «после нас — хоть потоп», хотя Лигу отстроить это ему не помешало.
— Жертв много?
— Достаточно, — кивнул Овод, — опознаны еще не все, но в списке тех, чьи личности установлены, есть и твое имя.
— Как это?
— А вот так! Тебя уже списали в расход. Если ты попадешь к Корректорам в руки, из тебя вытрясут всю информацию, не стесняясь в выборе средств, а потом… ну, ты понял. На полицию не надейся. Теперь это внутреннее дело Клана Саттар, и никто не станет в него вмешиваться.
— И что же тогда?… — я вдруг показался себе таким одиноким…
— Для начала тебе надо отдохнуть. Сегодня у тебя был тяжелый день, да и завтра побегать придется, — Овод вскинул руку и посмотрел на часы, — если я все правильно рассчитал, то подъем у нас будет ранний. Так что на сегодня лекция закончена, ты пока спи, а с нашими проблемами мы будем разбираться завтра.
— Думаешь, после всего, что на меня свалилось, я смогу сейчас уснуть?
— А ты попробуй.
Я уронил гудящую голову на скомканный рюкзак и помню, что еще успел повернуться набок, устраиваясь поудобнее.
Стараясь ступать как можно тише, Рамиль вошел в кабинет и остановился около двери, терпеливо ожидая, когда на него обратят внимание. Сидящий в глубоком кресле перед большим экраном Александр Саттар резким взмахом руки перебросил запись репортажа в начало.
— …на Орденинской эстакаде произошла авария, — корреспондент комментировал снимаемую с вертолета картинку: перегородившая дорогу фура, шлейфы дыма от горящих машин, голубые вспышки полицейских мигалок и суетящиеся двуногие муравьи, — по невыясненным пока причинам тяжелый трейлер потерял управление и столкнулся с несколькими автомобилями. На данный момент известно о восьми погибших, но эта цифра, скорее всего, не окончательная. Спасателям приходится разрезать искореженные машины, чтобы добраться до пострадавших. Движение по эстакаде в сторону области было полностью парализовано и до сих пор не восстановлено. В следующем выпуске мы постараемся сообщить дополнительные подробности произошедшего.
— Рамиль, ты ведь знаешь, что я не верю в случайные совпадения? — Александр выключил телевизор и развернул кресло.
— Да.
— Один Бог знает, как я хотел бы на сей раз ошибиться! — он скрипнул зубами, еле сдерживая бешенство, — что скажешь?
— Увы, но Вы опять правы, — Рамиль развел руками, — оба наших агента и их водитель мертвы, а мальчишка исчез.
— Что говорит официальная версия?
— Травмы, несовместимые с жизнью, полученные в результате ДТП. Мальчишка в данной версии вообще не упоминается.
— Это правильно, — Александр позволил себе еле заметный вздох облегчения, — а каково реальное положение вещей?
— Отравление «димаксом». Фургон был обстрелян заправленными им пулями. Все трое умерли от удушья менее чем за минуту.
— Все было спланировано заранее?
— Невозможно, — отрицательно покачал головой Рамиль, — скорее всего, имела место отчаянная и дерзкая импровизация.
— Но она удалась?
— Как по нотам.
— Сколько человек действовало?
— Судя по всему — один.
— Один!?
— Ну, на Библии, положим, я бы клясться не стал, но, скорее всего, действовал именно одиночка.
— Черт! Я чувствую себя маленьким мальчиком, у которого большой дядя, походя, отобрал кулек с конфетами, и, знаешь ли, мне это ощущение не нравится, — Саттар-младший, не в силах более сдерживать волнение, встал из кресла и стал мерить шагами кабинет, сцепляя и расцепляя длинные пальцы, — каким образом один человек сумел учинить такой разгром? — он мотнул головой в сторону телевизора.
— Я пока не знаю.
— Рамиль, тебе не кажется, что в последнее время нам стало попадаться многовато вопросов, на которые ты так отвечаешь, а?
Комментарии были излишни, а потому Рамиль предпочел промолчать.
— Куда исчез Влад после убийства Старшего Арбитра? Почему его тело вдруг оказалось на месте убийства моего отца? По чьему приказу он действовал и зачем убил Пашу? Как шайка безродных студентов смогла очутиться за столиком «Золотого быка»? Кто сорвал с нарезки всех посетителей ресторана? Кто спутал наши карты сегодня? Что вообще вокруг происходит, черт подери!?