— Где же ты собираешься спрятать эту пушку до завтрашнего утра?
— Она будет стоять в нашей машине, которую мы с ночи припаркуем на площадке во дворе больницы. Стрелять будем прямо сквозь стекло в задней двери. Первая пуля из-за этого, скорее всего, уйдет в «молоко», но последующие сделают свое дело.
— Хорошо, Перфекта мы обезвредили, — я передернулся, подумав о том, как спокойно мы говорим о предстоящем убийстве. Никогда не предполагал, что когда-нибудь окажусь в таком положении, и что технические аспекты будут волновать меня больше моральных. Впрочем, возможно, это и к лучшему, — что дальше?
— Дальше будут шумовые и газовые гранаты, — Овод развернул другой сверток и вынул из него еще одно смертоносное приспособление с толстым стволом, которое приложил к пулемету, — гранатомет может быть штатно спарен с пулеметом, так что ничего додумывать не придется. А после гранат — надеваешь маску и твой выход.
— Хотелось бы поконкретнее, — какой-то частью разума я понимал, что ввязываюсь в абсолютно безумную авантюру, но остановиться уже не мог, — что именно мне придется делать?
— После обстрела я подгоню машину поближе, и ты должен будешь затащить в нее Хирурга.
— Интересно, сколько новых дырок в моей шкуре добавится за это время?
— Мы тебя прикроем, не волнуйся, — он похлопал по кожуху пулемета, — система реагирует на любое движение. Если что-то пойдет не так, я спущу ее с цепи.
— А как же я? — мне вдруг совсем не заулыбалась перспектива бегать под пристальным взглядом вороненого ствола, неотрывно следящего за моими перемещениями, — он же и меня тогда…
— Тебя мы исключим из списка, — Овод снял с полки еще одну банку и вытряхнул мне в руки ярко-желтый мячик, — подержи-ка его перед камерой.
Стараясь держаться подальше от пулемета, застывшего в ожидании новых жертв, я пробрался вперед и вытянул руку с желтым мячиком так, чтобы он оказался перед объективом. Овод кивнул и что-то поколдовал над клавиатурой.
— Давай сюда, — он забрал у меня мячик и положил его в банку с белыми собратьями. После чего размашистым движением, словно сеятель, веером запустил их в дальний конец тира.
Я еле успел натянуть наушники, как Овод нажал клавишу, которая приводила в исполнение смертный приговор. Пулемет задергался, точно отряхивающаяся от воды псина, только вместо брызг в стороны полетели дымящиеся гильзы. Раздалась короткая дробь: тр-р-рах! И все. В окружении медленно оседающих на пол белых лохмотьев к нам весело и беззаботно прыгал одинокий ярко-желтый мячик.
Овод молча подхватил его и протянул мне. Я осторожно взял мячик двумя пальцами. Почему-то мне казалось, что после той передряги, в которой он побывал, он должен быть чуть ли не горячим.
— Сделаем все как надо, и вариант «А» не понадобится, — Овод выключил установку, и ствол пулемета понуро сник.
— Даже если все получится, с таким грузом нам будет крайне непросто улизнуть, тебе не кажется?
— Главное — заполучить груз, — отмахнулся Овод, — после этого у нас будет на руках такой козырь, с которым мы сможем выторговать себе все, что нам нужно. Саттар согласится на что угодно, лишь бы не допустить огласки своих манипуляций с трупом родного папочки. А оглашать подобные вещи я умею очень хорошо, и ему об этом прекрасно известно.
Таким образом, спустя несколько часов, я, подобрав под себя ноги, сидел на полу нашей фальшивой «скорой помощи» в ярко-оранжевой жилетке дворника поверх бронежилета, с защитными очками на лбу и болтающимся на шее респиратором. За пазухой у меня таилась еще одна такая же жилетка, которую следовало, во избежание неприятностей, накинуть на Старшего, как только я до него доберусь. Прямо передо мной возвышалась прикрученная к полу тренога с пулеметом, ствол которого смотрел в матово-белое стекло на задней двери машины. Там, за дверью, простиралась безмятежная зеленая лужайка, отделяющая стоянку для дежурных машин от заднего крыльца больницы.
На словах схема действий выглядела несложно — когда Старшего вывезут на улицу, Овод нажмет красную кнопку, и сопровождающий арестанта Перфект лишится головы. Вслед за этим в остальных конвоиров полетят газовые и дымовые гранаты (Овод специально снарядил ленту, в которой они чередовались). Под прикрытием дыма мы должны дать задний ход и, давя цветочки на клумбах, подъехать к подъезду. Тут я натягиваю маску и выпрыгиваю из машины. Обратно я должен вернуться со Старшим на руках. Как только мы окажемся внутри, Овод выжимает полный газ, и наша машина сносит ограду и скрывается в переулке. Насколько я понял, у него в запасе имелись заготовленные заранее варианты того, как уйти от последующей погони, но делиться ими со мной Овод не спешил.
Я перевел взгляд на его спину, ссутулившуюся перед целой батареей мониторов, развешанных на стене кабины. «Жучки», расставленные нами с Оводом два дня назад, позволяли перехватывать картинку почти во всех камер слежения, установленных в больнице. Здесь был и вид на лифтовой холл первого этажа, и обзор заднего крыльца с разных ракурсов, вид на КПП и вид на стоянку машин, чтобы вовремя заметить неладное у нас за спиной. Центральный же экран занимало изображение с камеры наведения пулемета.
Все снаряжение было подготовлено и откалибровано, пулеметные ленты заправлены, а большая красная кнопка бережно прикрыта прозрачной крышечкой.
Оставалось только ждать.
Волнения не было. Не то, чтобы мне все происходящее было безразлично, но мой организм, похоже, уже израсходовал весь имевшийся у него запас адреналина. Мандраж одолевал меня, когда мы грузили оборудование в машину, когда ехали на место, первые полчаса томительного ожидания. А потом — все. Я перегорел. И даже начал зевать…
— Та-а-ак, — голос Овода выдернул меня из дремоты, — похоже, гости начинают подтягиваться на вечеринку.
— Точнее на утренник, — я подобрал затекшие ноги и с кряхтением поднялся, — что там видно?
Вместо ответа он указал мне на стоящий под козырьком фургон, около которого стояли и о чем-то беседовали двое полицейских в бронежилетах и с автоматами в руках.
— Думаешь, это за Хирургом?
— Скорее всего, да, — кивнул Овод, — есть, конечно, вероятность, что они прибыли за другим постояльцем, но кое-какие моменты говорят об обратном.
— Что за моменты?
— Вот и вот, — он ткнул пальцем в картинку на мониторах, — незадолго до приезда фургона за забором в разных местах припарковались две машины, которые вызывают у меня подозрения.
— Почему?
— Из них до сих пор никто так и не вышел. Стекла тонированные, и я не вижу, сколько человек находится внутри, но из приоткрытого окна задней двери одной из них недавно выбросили окурок, так что кроме водителя там есть кто-то еще. Они встали так, чтобы находиться в пределах прямой видимости от места погрузки, и теперь ждут.
— Что все это означает? — с беспокойством спросил я.
— Рамиль решил подстраховаться.
— Что будем делать?
— Что и собирались. Действуем по намеченному плану. Ты маску одел? — Овод обернулся ко мне, — потом будет некогда.
— Наша затея нравится мне все меньше и меньше, — проворчал я, натягивая респиратор, — теперь еще эти две машины…
— Как минимум две, — уточнил Овод, — мне отсюда не все видно.
— Тем более.
— Не унывай, на нашей чаше весов тоже кое-что имеется — погода ясная и безветренная, следовательно дымовую завесу не унесет, газ дождем не прибьет, и машина на газоне не забуксует.
— Негусто, — глухо буркнул я.
— В нашем деле любая мелочь может оказаться решающей… Оп!
Я и сам увидел, как к въездным воротам подкатили две полицейских машины и броневик. Его задние двери открылись, и оттуда выбрались несколько спецназовцев в полном облачении, которые оперативно организовали круговую оборону. Полицейские тем временем перекрыли движение по прилегающей улице, расчистив коридор для движения кортежа.
Наблюдая за развертыванием противостоящих нам сил, я вдруг показался себе зеленым сопляком, собирающимся показать пару непристойных жестов боксеру-тяжеловесу.
— Так-так-так, — Овод торопливо отметил на схеме новые цели для автоматической турели, — готовься, сейчас его поведут!
— Ох черт! — мой организм отыскал в заначке резервный запас адреналина и немедленно его распечатал.
— Не причитай, а смотри внимательно, — он вывел на самый большой монитор крупный вид входных дверей, — когда покажется твой Старший, дашь мне знать.
— Да-да, я помню.
Двое полицейских, что скучали возле фургона, обменялись несколькими фразами по рации и направились ко входу, взяв оружие наизготовку и поглядывая по сторонам. За стеклами входных дверей появилось какое-то движение, замелькали фигуры людей в синей медицинской униформе и в темных костюмах.
Звука не было, камеры его не передавали, но, даже если бы он и был, то его полностью заглушило бы гулкое буханье моего сердца. В мозгу совершенно некстати вдруг вспыхнула и завибрировала мысль о том, что через несколько секунд все эти люди могут оказаться под градом пуль. Чертовски хотелось скосить глаза и посмотреть на прикрытую крышечкой красную кнопку, но мой взгляд словно приклеился к монитору.
Двери бесшумно скользнули в стороны, и в проеме показался Игорь. Сейчас, когда для масштаба по бокам от него стояли двое дюжих полицейских, я увидел, насколько он огромен. Он полностью загородил собой выход и остановился, медленно поводя головой из стороны в сторону, словно к чему-то принюхивался.
— Возможно, Хирургу потребуется медицинская помощь, — заговорил вдруг Овод, — справишься?
— Я, вообще-то, по образованию химик, а не медсестра, — отозвался я, недоумевая, почему он вдруг завел этот разговор, но тут же сообразил, что таким образом он отвлекал мои мысли на другую тему, чтобы Перфект не смог нас учуять, — йодом намажу, бинтом обмотаю, но не более того.
— Большего от тебя и не требуется.
Не обнаружив ничего подозрительного, Игорь махнул рукой и двинулся вперед, подобравшись, как сжатая пружина, как изготовившийся к прыжку тигр. Следом за ним из дверей выкатилась инвалидная коляска, толкаемая одним из больничных работников. Двое полицейских пристроились у нее по бокам, и вся процессия направилась в сторону поджидающего их фургона.