— Увы, ничего не могу с собой поделать. Я не могу доверять тому, чего не понимаю.
— Он нормальный человек!
— Ха! Нормальный!
— Паша вежливый, предупредительный, терпеливый, да и с чувством юмора у него все в порядке. Чем он тебе не угодил?
— Чувство юмора бывает разное, — нервно дернул головой визитер, — некоторых индивидуумов, например, забавляет процесс отрывания лапок пойманным мухам.
— Иногда ты бываешь жутким занудой!
— Горбатого, как говорится…
— Как хочешь, дело твое, — костлявые пальцы приподняли и снова уронили на стол пластиковую визитку, — «Объединение Военных Отставных Диспетчеров»? Ты сам весь этот бред придумываешь?
— Приходится.
— «ОВОД» — ловко, конечно, но придумывать каждый раз новую правдоподобную расшифровку — можно и мозги вывихнуть.
— Это верно, — вздохнул гость, — моя фантазия уже на исходе.
— Семен Олешко? — старик снова скосил глаза на кусочек пластика.
— Так точно, Господин Председатель.
— Тьфу, Сереж, оставь эти формальности!
— Не могу, да и Вам не советую. А вдруг здесь кто… — гость зыркнул глазами по сторонам.
— Тогда ему осталось жить очень и очень недолго, — старик отрицательно покачал головой, — об этом не беспокойся.
— Как скажете, Георгий Андреевич.
— По чьему следу идет нынче наш надоедливый Овод?
— В данный момент я свободен. Отдыхаю пока.
— Что? Все так плохо? Неужели человечество достигло такого уровня в своем развитии, что для тебя больше не осталось работы!?
— О нет! Скорее наоборот, случилась редкая передышка. Пока в этом мире обитают люди, у них всегда будут случаться неприятности, требующие моего участия. Всегда будет нужен кто-то, ловко балансирующий на тонкой грани между Законом и Кодексом.
— Что ж, печально, конечно, что наш мир все еще несовершенен, но, с другой стороны, я рад, что ты не сидишь без дела, — старик подался вперед и наполнил стоящий перед гостем бокал, — вот, попробуй, другой такой возможности может и не представиться.
Овод отпил вина, задумчиво смакуя его вкус, затем посмотрел бокал на просвет, оценивая насыщенный цвет божественного напитка.
— Какой год? — поинтересовался он.
— Тридцать второй.
— О!
— Да, очень удачный урожай.
— Забавно…
— Что именно?
— Как легко создать видимость искушенности, — Овод выпил остатки вина и поставил пустой бокал не стол, — ведь на самом деле для меня все эти годы и сорта — пустой звук. Я ни бельмеса в них не смыслю.
— Тьфу! Жулик! — Председатель раздосадовано тряхнул головой, — только зря продукт извел.
— Такая уж у меня работа. У Вас свои хитрости, у меня — свои.
— Отныне ты получил в моем лице еще одного смертельного врага!
— Одним больше, одним меньше — я уже давно перестал их считать.
— Судя по всему, ты уже успел их немало нажить? Верно?
— Есть немного. Невозможно угодить абсолютно всем.
— И тебя это не гнетет? Не страшно?
— Видите ли, — Овод лениво потянулся и закинул в рот пару виноградин, — количество моих врагов с лихвой компенсируется количеством и, что немаловажно, качеством моих покровителей.
— Ха! Да у тебя и те, и другие — как на подбор! Большинство из них — члены Лиги, да?
— Такая вот специфика.
— Но почему именно ты? Я не знаю больше никого, кому удавалось бы так успешно и так долго крутиться в столь опасных сферах. То есть я знаю многих, кто пытался, но одни сгинули, другие отступились, так и не добившись признания, а твое имя всплывает снова и снова. Почему?
— Ну, кого-то, возможно, привлекает моя принципиальность в отстаивании интересов клиента, кого-то — моя беспринципность в выборе методов работы. Мало кому удается органично сочетать настолько несовместимые вещи.
— Ты по-прежнему бережешь и лелеешь свои «родимые пятна»? Так и не надумал от них избавиться?
— Зачем? Не вижу смысла.
— Неужели они тебе не мешают, при такой-то работе?
— Любой недостаток можно обратить в достоинство, любое препятствие, встающее на пути к цели, можно использовать как средство ее достижения. При таком подходе даже на патологической честности, как выясняется, можно делать неплохие деньги.
— Этого недостаточно, ты еще умудряешься каждый раз, когда с крыши срывается сосулька, оказываться на другой стороне улицы! Ты жуткий проныра!
— Спасибо за комплимент! — усмехнулся Овод, — видите, и от юридического образования тоже есть своя польза. Обычные люди слепо блюдут Закон, Вы — Кодекс, а я свободен и от того и от другого, и волен сам решать, чему подчиняться в той или иной ситуации. И в каждый момент времени я стараюсь находиться на той стороне улицы, где сосулек меньше.
— Мне бы твое чутье! — горестно вздохнул старик.
— Господь с Вами! Зачем? У Вас же есть свое собственное, не чета моему! Кроме того, Ваши руки много длинней моих, и вообще…
— Тем не менее, иногда мне все же недостает твоей ловкости и, возможно, удачливости.
— Что же Вам нужно от меня на сей раз? — Овод решил без лишних объяснений сразу перейти к делу.
— Есть одна… задача, — Председатель говорил неторопливо, осторожно подбирая слова, — не исключено, что она окажется несложной, но сказать заранее я не могу. Главная проблема состоит в том, что все надо провернуть тихо, деликатно и без лишнего шума.
— Хм-м-м, занятно, — гость снова взял со стола пустой бокал из-под вина и посмотрел сквозь него на своего собеседника, — настолько деликатно, что Вы даже не пожалели дорогого вина ради того, чтобы попотчевать меня «Мемоблоксом»? Вы мне не доверяете?
В воздухе повисла многозначительная пауза. Затем старик поднял к глазам левую руку и бросил взгляд на часы, чья стоимость была сравнима с бюджетом небольшого государства.
— С того момента прошло около пяти минут, но ты все помнишь, — он поднял глаза на Овода, — ты принял антидот перед тем как идти сюда?
— Я всегда стараюсь быть готовым к любому повороту событий, — пожал плечами тот.
— Что ж, похоже, наше недоверие взаимно. Куда катится мир… — легкий толчок отправил бутыль с вином через стол, — я всего лишь хотел подстраховаться на тот случай, если ты откажешься.
— Но я еще и не согласился, — Овод снова наполнил свой бокал, — в чем проблема-то? Последние покушения?
— На этом фронте сейчас роет землю такое количество людей, что для тебя там уже не осталось места. На допрос свидетелей скоро придется записываться в очередь.
— Что же тогда?
— Я старею, и мне уже пора подумать о том, что будет после…
— Э-э-э, Вы это бросьте! К чему такая спешка?
— Сережа, некоторые вещи происходят вне зависимости от того, успел ты к ним подготовиться или нет. И, если ты не хочешь, чтобы каждый день приносил тебе неприятные сюрпризы, то держи глаза и разум открытыми — таково мое правило. Тем более, что в последнее время жизнь стала какой-то особенно непредсказуемой, — подрагивающий костлявый палец нацелился на Овода, — тебя, кстати, эта участь когда-нибудь тоже не минует.
— Виноват, — потупился тот, — продолжайте.
— Так вот, — Председатель снова откинулся на спинку кресла, — я тут посидел, покумекал и составил завещание.
— Угу.
— Я хочу, чтобы все, кто в нем упомянут, когда настанет время, получили положенное в полном объеме, с соблюдением всех необходимых формальностей, и, самое главное, чтобы все прошло тихо и мирно.
— Ясно, — Овод поднял бокал, — Ваш сынок все-таки допек Вас? Решили преподать ему урок?
— Наши с Сашей взгляды действительно часто расходятся, не спорю, — старик осторожно кивнул, — мне совсем не нравятся его идеи относительно реформирования Лиги, но я далек от мысли устраивать ему мелкие пакости и показывать из гроба неприличные жесты. Я хочу лишь восстановить баланс и, если угодно, справедливость.
— Хитро закручено, но какая роль во всем этом мероприятии отводится мне?
— Найди моего сына.
— Простите? — бокал Овода замер на полпути ко рту.
— Моего второго сына.
«…элегантный классический костюм в приглушенных тонах настраивает на деловой разговор и не отвлекает внимание». Беда в том, что человек, одевший этот костюм чуть ли не впервые в жизни, неизбежно будет выглядеть в нем как пугало.
«…постарайтесь расслабиться и почувствовать себя комфортно в незнакомой обстановке». Как, скажите на милость, можно чувствовать себя комфортно, если вся окружающая обстановка нацелена на то, чтобы показать величие компании и произвести впечатление на соискателя?
«…речь должна быть свободной и естественной». С учетом того, что во время учебы в институте мы, как правило, пользовались такими словами, о которых здесь даже думать неуместно, задача оказывается не из легких.
Я, конечно, нервничал. Не каждый же день доводится проходить собеседование в крупнейшей химической корпорации! Стартуя с этого самого стула, вполне можно было докарабкаться аж до уровня министерства. Далеко не всем смертным предоставлялся такой шанс. Однако, с теми картами, что имелись у меня на руках, серьезно беспокоиться было не о чем. Без таких тылов мне не удалось бы даже близко подобраться к данному кабинету. Говаривали, что до меня было еще два прецедента, когда студентам, только-только защитившим диплом, предложили работу в «Юраско», но одно дело снимать с ушей чужую лапшу, и совсем другое — приобщиться к легенде собственнолично.
Где-то в глубине души я, несомненно, злорадствовал. Я всегда хотел доказать, что в этой жизни кое-чего можно достичь и не имея полезных знакомств или порядочного запаса нахальства, и вот мой час настал. Несколько лет зубрежки, десятки бессонных ночей, проведенных перед монитором и декалитры химикатов — теперь все это осталось позади. Но теперь я знал, что все это время мучался не зря!
— Хорошо, — мой интерьвьюер, по-видимому, закончил со стандартным набором вопросов и подтянул к себе лежащий на столе планшет, — Ваш руководитель отзывался о Вас исключительно в положительном ключе.